Хотя молодой человек напротив нее заслуживал восторженного взгляда куда больше, чем ветхая тряпка на стене. Лощеный красавчик с пылкими черными глазами, набриолиненными волосами и розой в петлице словно сошел со страниц какого-нибудь романчика о светском повесе, который, так сказать, порхал с цветка на цветок, пока взгляд его не остановился на Той Самой.

Судя по тому, как за его стаканом коршуном следила Каролина Норвуд, это и было ее ненаглядное чадо. Вечернее платье Каролины из темно-вишневого шелка явно стоило больше нарядов всех остальных дам вместе взятых, а на шее у нее поблескивало рубиновое колье, вряд ли бывшее подделкой. Следовательно, дела у младшей дочери лорда и леди Норвуд шли прекрасно, хотя выражение ее лица было далеким от безмятежной радости. Каролина хмурила брови и бросала взгляды на дядюшку Фергюса, которого я тотчас узнала.

Годы нисколько не изменили Фергюса Мак-Альпина. Его рыжая шевелюра не поредела и даже почти не поблекла, квадратный подбородок не оплыл, глаза были по-прежнему ярко-голубыми, а кряжистая широкоплечая фигура все еще могла похвастаться крепкими мускулами. Некогда он был женат на Элис, младшей сестре леди Патрисии Норвуд. Брак оказался бездетным, так что дядюшка Фергюс с удовольствием нянчился с племянниками, находя в этом некоторое утешение. И после смерти жены он эту привычку не оставил, со свойственной ему энергичностью умудряясь вести дела – а был дядюшка Фергюс неприлично богат и удачлив – колесить по всей стране и вместе с тем проводить немало времени в замке Норвуд. Во всяком случае, на всех праздниках, которые мне довелось проводить здесь, дядюшка неизменно присутствовал. Дарил подарки, щедро угощал детишек сладостями и прочее в этом духе. Особенно он любил настоящую Мэри Райт, которой приходился крестным отцом. И, как я помнила, даже собирался оставить ей состояние. Во всяком случае, такие ходили разговоры.

По правую руку от него с напряженным видом сидел молодой блондин, который был мне не знаком. Зато, кажется, он знал дядюшку Фергюса – на незнакомцев с такой ненавистью не смотрят, даже если этот незнакомец только что плюнул вам в суп. Судя по вечернему костюму, носящему следы починки и с чуть лоснящимися рукавами, блондин знавал лучшие времена.

Зато мужчина лет сорока с лишним, с породистым лицом и крепкой фигурой, был мне определенно известен. Даже слишком, ведь знакомство это было такого рода, которого в приличном обществе принято стыдиться. А уж тем более – в обществе собственного мужа!

Я обвела глазами этот, с позволения сказать, зоопарк. Лорд Норвуд походил на мудрого филина. Регина напоминала немолодую, но все еще крепкую кобылу. Бригитта – типичная гусыня, почему-то выбравшая себе в пару яркого павлина Роберта Крэйга, причем их дочери также напоминали птиц: Виктория – канарейку в клетке, а Софи – ласточку, порхающую где-то в поднебесье. В Каролине, несмотря на тщетные попытки казаться беззаботной кошкой, угадывалось что-то собачье. Ее сын Оливер – точь-в-точь щенок, который тщился выглядеть матерым волкодавом. Дядюшка Фергюс, разумеется, старый лис. Ну а леди Норвуд… Двоюродная бабка по-змеиному улыбнулась, явно наслаждаясь неловкостью ситуации, и я определилась, к какому виду ее отнести. Аспид! Ядовитый аспид, подстерегающий неосторожного путника.

Так себе зоопарк, надо сказать. Не слишком высокого пошиба.

Этан сжал мою руку, давая понять, что уловил сгустившееся в столовой напряжение.

Я послала ему нежный взгляд и сказала громко:

– Добрый вечер. Простите, мы немного опоздали.

– Добро пожаловать, дорогая Люси! – от улыбки у глаз лорда Норвуда собрались смешливые морщинки. – Очень рад снова тебя видеть.

– Присаживайтесь, – улыбочка леди Норвуд сделалась откровенно хищной, словно ей не терпелось вонзить в меня зубы. – Мы оставили для вас место. Люси, ты ведь знакома с мистером Грегори Уотсоном?

– Кажется, – отозвалась я с тщательно сыгранной безмятежностью. – Но это было так давно…

Леди Норвуд качнула головой, и в мочках ушей засверкали бриллиантовые серьги.

– Ну-ну, моя дорогая, – произнесла она насмешливо. – Какая женщина может забыть… такого джентльмена, как милый Грегори? Присаживайся рядом с ним. Думаю, вам найдется, о чем вспомнить.

Старая грымза!..

Два свободных места – справа и слева от моего бывшего, кхм, знакомца – оставлены были с таким расчетом, чтобы мне некуда было деваться. Разумеется, правила приличий не позволяли усаживать за столом вместе мужа с женой, как мне бы хотелось, но это уж слишком!

Я погладила напрягшегося было Этана по руке.

– Боюсь, у меня амнезия, – ответила я и улыбнулась, не размыкая губ. – Доктора говорят, что неприятные события, увы, стерлись из моей памяти.

– По-моему, ты не находила наш роман неприятным, – подал голос предмет обсуждения и окинул меня оценивающим взглядом, будто кусок говяжьей вывески в лавке мясника. И, кажется, остался вполне доволен увиденным. Он что же, всерьез намерен вновь за мной приударить?

И как двадцать лет тому назад я могла быть так слепа?..

Леди Норвуд чуть подалась вперед, не желая упустить ни малейшей детали.

Регина громко фыркнула, Бригитта поджала губы, а Каролина неодобрительно покачала головой. Лорд Норвуд наблюдал за нами со всегдашним своим отстраненным любопытством. Старый лис Фергюс потирал подбородок. Улыбочка Роберта Крэйга сделалась откровенно сальной. Оливер жадно глотал вино, пользуясь невниманием матери. Незнакомый блондин что-то разглядывал в собственной тарелке, явно испытывая неловкость. И только Виктория и Софи, кажется, ничего не заметили.

Очевидно, семейство Норвудов с примкнувшими по-прежнему видело во мне беспомощную мышку. Ну-ну.

– Разве у нас был роман? – отозвалась я равнодушно. – Простите, не припоминаю. Мистер Флеминг, вы не уступите мне место?

Юный Оливер подавился вином и закашлялся.

– Э-э-э? – с трудом выдавил он.

– Пересядьте, пожалуйста, – попросила я терпеливо. – Думаю, рядом с мистером Уотсоном вам будет удобно.

Оливер вытер губы салфеткой, пробормотал сконфуженно: "Да-да, конечно" и покорно перебрался на предложенное место под ядовитым взглядом бабки. Кажется, бедняге достанется на орехи.

Этан препроводил меня к освободившемуся месту, помог сесть и поднес мою ладонь к губам.

– Приятного аппетита, дорогая.

– И тебе, дорогой! – ответила я нежно и опустила ресницы, безмолвно благодаря за все.

Любящий муж – это счастье, но еще большее счастье – муж понимающий. Мне же повезло вдвойне.

Я улыбнулась Этану, и он подмигнул мне в ответ. Дескать, не дрейфь, старушка, прорвемся!

Увы, Этану пришлось довольствоваться местом рядом с Грегори Уотсоном. Надеюсь, у того хватит ума не говорить сальностей?

Но едва Этан сел на свободное место – прискорбно далеко от меня! – как я наткнулась на вспыхнувший жарким интересом взгляд Грегори.

Такие мужчины не ценят того, что падает им в руки, зато с радостью отнимут нечто ценное у других. "Смотрите! – скажут они вам, демонстрируя свой трофей. – Я добыл в бою! Отобрал у соперника. Как я силен, как молод, как ловок!" Мнение означенного трофея, разумеется, их не волнует.

Беззащитная девушка, угодившая по его милости в неприятности, была Грегори не нужна. Зато женщина, которая пользовалась успехом у других, вновь привлекла его интерес. И теперь Грегори Уотсон был совсем не прочь, так сказать, возобновить знакомство.

Я окинула его прохладным взглядом и повернулась к своему соседу по столу, дядюшке Фергюсу.

– Будьте добры, передайте хлеб, – попросила я негромко.

За столом прислуживал дворецкий, но он как раз отлучился.

– Для такой красивой леди – любой каприз, – хохотнул дядюшка Фергюс и протянул мне требуемое. – Ты стала очень хороша, малышка Люси. Счастье тебе к лицу, а?

Я скромно улыбнулась в ответ. Всегда знала, что за оглушительным финансовым успехом дядюшки стояла не только его удачливость, о которой шептались по гостиным, но и потрясающая наблюдательность. Фергюса Мак-Альпина сложно было назвать человеком образованным, зато в практической сметке ему не откажешь.

– Мы с Этаном действительно очень счастливы, – ответила я на завуалированный вопрос. – И, полагаю, будем еще счастливее, когда родится малыш.

– А как поживает твоя племянница Роуз? – спросил он не без намека и покосился на явно заскучавшего Грегори, который счел наш разговор для себя неинтересным и перестал к нему прислушиваться. Кажется, он даже не соизволил поинтересоваться, как я вышла из затруднительного положения.

– Превосходно, благодарю, – ответствовала я сдержанно и расправила салфетку на коленях. – Недавно она вышла замуж за молодого врача, и я нахожу этот брак очень успешным.

– Я рад, что все так сложилось, – дядюшка похлопал меня по руке. – Не всем везет обрести в браке подлинное счастье.

В голосе его вдруг скользнула горькая нотка, и дядюшка Фергюс отвел глаза. Тетю Элис, его жену, я совсем не помнила, но могла сделать вывод, что в их союзе дела обстояли отнюдь не безмятежно. Похоже, не зря дядюшка, овдовев, больше не женился. Должно быть, он очень ее любил… печально.

Леди Норвуд наконец вспомнила о своих обязанностях хозяйки, предписывающих ей заботиться об услаждении желудков и мозгов гостей.

Она сделала знак дворецкому подавать горячее и попыталась завязать непринужденную беседу.

– Надеюсь, вам всем известно, – начала она таким тоном, будто незнание приравнивалось к смертному греху, – что завтра в четыре часа пополудни состоится благотворительный концерт для деревенских жителей?

Дядюшка Фергюс хмыкнул.

– Опять прохудилась крыша церкви?

Леди Норвуд крайне неодобрительно проследила, как он налегает на жаркое, и ледяным тоном ответила:

– Требует ремонта церковный орган.

– Вот оно что! – воскликнул дядюшка Фергюс, не скрывая насмешки.

Сколько помню, они с леди Норвуд всегда цапались. Интересно, кстати, почему все называли его дядюшкой? Он был, пожалуй, примерно одних лет с лордом Норвудом, разве что на год-другой младше. Но мой двоюродный дед уже давно мало чем интересовался кроме своих обожаемых книг. В дядюшке же до сих пор не истощился огромный запас энергии и жизнелюбия, так что язык не поворачивался назвать его стариком. Мало кто к восьмидесяти годам сохраняет столько сил, чтобы не только не отойти от дел, но и расширять, так сказать, горизонты.

– Не нахожу в этом ничего особенного! – отчеканила леди Норвуд. – Церковные нужды…

Дядюшка издал нечто похожее на "пф-ф-ф!".

– Вечно нужно то одно, то другое. То орган, то колокольня, то обеды для бедняков. Прямо ненасытный зверь, а не церковная касса.

Леди Норвуд гневно выпрямилась.

– Вы что же, намекаете, будто викарий Поттер…

– Прикарманивает церковные денежки, – подтвердил дядюшка весело. – Точнее, не он сам, а его молодая жена. С молодыми женами при мужьях, которые намного их старше, такое бывает, а?

И он с аппетитом принялся за жаркое.

Леди Норвуд покраснела от злости.

– Вы!.. Грубиян. Мужлан!..

Дядюшка Фергюс отсалютовал ей вилкой и вновь принялся за еду. Небольшая перепалка ничуть не умерила его здорового аппетита, скорее напротив, раззадорила.

– Мама очень рассчитывает на наше участие, – вставила Бригитта в наступившей грозовой тишине. – Правда, мама? Я имею в виду нас всех. Мы должны помочь!

– Говори за себя, – ответила Каролина, на мгновение перестав сверлить взглядом непутевого сыночка, который тотчас же этим воспользовался, чтобы влить в себя еще бокал подкрепляющего. – Я ничего никому не должна. И тем более – паясничать на потеху деревенской публике.

– Глупости, – рассердилась Бригитта. – В конце концов, папочка – местный землевладелец.