Впервые я очутился в этой кофейне в прошлом июне – получается, хожу сюда уже больше года. Я нашел ее совершенно случайно – забежал, прячась от дождя, а внутри встретился с идеальным кофе, о котором давно мечтал, и подружился с его создательницей – бариста Михоси Киримой. Название профессии бариста возникло в Италии и произошло от названия кафе, которое одновременно служило и баром. Бариста – это специалист по приготовлению кофе, в основном эспрессо. Слово «бариста» кажется немного неподходящим для классической кофейни с ее ретроатмосферой, но Михоси нравится себя так называть, потому что это звучит стильно. Ярко-красная эспрессо-машина на стойке была установлена по этой же причине, так что Михоси можно назвать ярым адептом профессии… Разумеется, я немного иронизирую, но ее любовь к кофе – самая искренняя.

С Михоси много чего случилось. Когда об этом думаешь, давит в груди, но если смотреть на итог, то в наших отношениях все так, как и раньше… Ну, мне бы, конечно, хотелось верить, что дистанция между нами стала чуть меньше, чем в самом начале, когда мы только встретились. Какое-то время она даже дружелюбно называла меня не по фамилии, а по имени. И пока я пытался понять, что мне делать с этой переменой, она вновь стала называть меня по фамилии, как и в самом начале, – Аояма-сан. Осуществление цели моей жизни – открытие собственной кофейни – как-то забуксовало, когда я потерял основную мотивацию. Последние полгода и в личных делах, и в работе я просто плыл по течению, ничего не предпринимая.

Но если оставить мою историю в стороне, стоит сказать, что Киото – город, где процветает культура кофе, – известен множеством знаменитых кофеен. Возможно, из-за того, что здесь живет много студентов, ежедневно посещающих кофейни, но, на мой взгляд, в большей степени это связано с вкусной водой региона Фусими, благодаря которой здесь работает одна из трех лучших в Японии компаний^[2] по производству саке. А качественная вода – это обязательное условие и для приготовления ароматного кофе.

«Хороший кофе – черный, как дьявол, горячий, как ад, чистый, как ангел, сладкий, как любовь». Кофе в кофейне «Талейран» настолько хорош, что целиком соответствует известному изречению французского графа Шарля Мориса де Талейран-Перигора. Уж кто-кто, а я, после того как обошел столько кофеен, могу гарантировать: по вкусовым качествам своего кофе «Талейран» не уступит ни одной известной кофейне. Но он прячется в тени, и, когда я начал сюда ходить, не было похоже, чтобы заведение процветало. Возможно, потому, что владелец ресторана владеет землей и продолжает вести бизнес в собственном темпе на протяжении многих лет, не обращая внимания на прибыль и рынок. Можно только позавидовать тому, что, работая таким образом, он до сих пор не разорился.

Правда, недавно я по секрету рассказал ему об одном ноу-хау популярного заведения. К тому же «Талейран» упомянули в путеводителе по кафе Киото, и количество посетителей стало расти. И даже сейчас, пока я пишу об этом, в кофейне опять зазвенел дверной колокольчик и кто-то зашел…

Нет, это не просто посетитель.

Круглыми от удивления глазами я посмотрел на девушку, открывшую тяжелую одностворчатую дверь. Заметив это, она бросила в ответ сердитый взгляд и короткую фразу: «Что еще?»

Сёко Мидзуяма решительно рассталась с длинными волосами и теперь носила короткую стрижку.

Она была близкой подругой Михоси еще со времен их учебы в университете. У нее отрешенный вид, словно у модели на подиуме, в ее словах и поведении нет ни капли доброжелательности, однако, когда речь заходит о ее близких, она проявляет заботу, которая иногда кажется даже чрезмерной.

Сёко постоянно брала академические отпуска, поэтому еще в прошлом году продолжала учиться в университете, но этой весной наконец выпустилась и устроилась на работу в какую-то компанию. Первое время, пока она была новым сотрудником, Сёко красила волосы в черный цвет, но после стрижки опять перекрасилась в каштановый, который больше шел ее нынешней прическе.

Я покачал головой, показывая, что ничего особенного не происходит, она демонстративно отвернулась и села через три столика от меня. Шарль мяукнул и потерся боком о ее лодыжку, словно поздоровался с ней. Сиамского кота Шарля приютили в «Талейране» год назад. Тогда он был котенком, но теперь стал совсем взрослым.

Я подумал, что барышне Мидзуяме не мешало бы поучиться приветливости у Шарля. В этот момент она наклонилась и погладила кота, изображая кошачье урчание. Ее отношение ко мне изменилось в худшую сторону – вернее, именно со мной она держалась особенно неприветливо. Возможно, это мне стоит поучиться у Шарля, чтобы изменить ее отношение ко мне.

– Давно не виделись, Сё-тян. Как дела? – спросила Михоси, и Сёко повернулась к ней.

– Одно могу сказать точно: никакие болезни меня не одолели. Вот сувенир из Токио.

Подобные витиеватые фразы вполне в ее духе. Я слышал, что она родом из региона Канто, видимо, приезжала к родителям на праздник О-Бон.

– Ого! Ёкан^[3] из батата. Спасибо.

Как фокусник, который видит сквозь преграды, Михоси угадала, что внутри.

На боку упаковки – наклейка с сегодняшней датой продажи. Значит, Сёко зашла в «Талейран», вернувшись из Токио сегодня.

– Не за что. Ну, и как у тебя?..

Михоси недоуменно наклонила голову и переспросила:

– В смысле – как?

– В смысле – все по-старому?

В этот момент я почувствовал озноб, будто в кровь, бегущую по моим жилам, плеснули холодной воды, потому что взгляд Сёко пробуравил меня насквозь. Вот оно что! Она критикует то, что наши отношения с Михоси такие же, как и прежде? Я обеими руками пододвинул чашку к лицу, будто склонился над умывальником.

Обменявшись с лучшей подругой взглядом, Михоси ответила с грустной улыбкой:

– Да, можно сказать, что по-старому…

Мидзуяма вздохнула.

– Похоже на то. Это лицо будто говорит: «миру мир».

Надо полагать, что под «этим лицом» она подразумевает не меня, хотя я и нарочно спрятался за чашкой кофе. Я осторожно обернулся.

Там сидел владелец и шеф-повар ресторана Матадзи Мокава. Он, как всегда, дремал на своем обычном месте в углу зала. Этот старик – двоюродный дед Михоси. Благодаря своей серой вязаной шапке и серебристо-седым усам он выглядел строгим, но стоило ему открыть рот, как оттуда вырывался легкомысленный псевдокиотский диалект. Все, что он делал в часы работы кофейни, – дремал, иногда готовил свой фирменный яблочный пирог и подсаживался к молоденьким посетительницам. Мне кажется, что рано или поздно кто-то из них отыграется на нем, насыпав в его полуоткрытый рот обжаренные кофейные зерна.

В любом случае я рад, что ирония Сёко Мидзуяма была адресована не мне. Однако ее комментарий, наоборот, обеспокоил ее лучшую подругу Михоси.

– Сё-тян, какие-то проблемы?

– Да… но не у меня. Я просто хотела с тобой посоветоваться.

– О чем?

– Я просто подумала, что раз ты любишь кофе, то, возможно, поймешь человека со схожим увлечением.

– Не то чтобы я просто люблю кофе. Это же моя работа.

– Вот, взгляни на эту фотографию. Моя старшая сестра прислала по имейлу.

Проигнорировав замечание Михоси, Сёко протянула ей смартфон. Перегнувшись через стойку, та посмотрела на экран. На фото был конверт, в котором на первый взгляд не было ничего необычного.

– А вы чего смотрите?

Ну и ну! Ведь я подкрался так незаметно, что мог бы претендовать на звание достойного потомка ниндзя, но она сразу же меня заметила. И если я замер, как камень, то именно потому, что ее взгляд был точь-в-точь как у горгоны Медузы. Мне кажется, она сегодня строже ко мне, чем обычно. Может, просто настроение плохое?

– Ладно вам, ладно… Сё-тян, так что с этим письмом?

– Да, письмо… Моя сестра получила его сегодня утром от какого-то молодого человека с Окинавы.

Довольно специфическим почерком на конверте было написано имя адресата – Мидори Мидзуяма. Вероятно, это имя старшей сестры Сёко. Мидори означает «зеленый», поэтому иероглиф ее имени вызвал у меня ассоциацию с маркой элитного кофе из Колумбии Emerald Mountain. Наверное, это что-то вроде профессионального заболевания – все связывать с кофе… или я просто странный.

– Моя сестра в этом месяце сняла квартиру и переехала в Сайтаму.

– Тогда это и правда странно.

Судя по всему, Михоси сразу же поняла, что пытается ей сказать подруга. Мне кажется, что Михоси тоже немножко странная.

– Извините, а что тут странного? – рискнул спросить я.

– Почтовый штемпель, – коротко ответила Сёко, будто отмахнулась от назойливой мухи.

– Штемпель? Здесь указано, что отправлено из города Наго…

– Посмотрите на дату, – сказала Михоси.

Я придвинулся ближе к экрану смартфона. Сёко сразу же отодвинулась сантиметров на десять, так что мне пришлось вытянуть шею, как черепахе.

И тут я наконец заметил.

– Дата странная.

– Я об этом уже сказала.

– И правда! Сказали, что ваша сестра в этом месяце переехала в Сайтаму.

Однако, судя по штемпелю на фотографии, письмо было отправлено уже месяц назад. Адрес при этом правильный, в префектуре Сайтама.

– Если верить тому, что мы видим на этом штемпеле, – продолжала Сёко, – то это письмо было отправлено еще до того, как моя сестра переехала. Но адрес указан верно. Иными словами, этот парень отправил письмо, зная, каким будет новый адрес моей сестры.

3

Михоси начала молоть зерна в ручной кофемолке.

Видимо, она хотела сварить кофе для новой посетительницы, Сёко. Но за последний год я столько раз видел это собственными глазами, что знаю точно: светлый ум Михоси активизируется благодаря звуку перемалываемых кофейных зерен. Значит, ее мозг начал обдумывать необъяснимый случай.

– Мидори-сан прочитала письмо?

Сёко отрицательно покачала головой.

– Сестра сказала, что ей как-то не по себе от этого странного конверта. Ведь она даже не сообщала ему своего адреса.

– А кто этот человек, написавший письмо? – вставил я вопрос, и она впервые за сегодня ответила серьезно – видимо, позволив мне участвовать в решении этой загадки.

– Это бывший жених моей сестры. Она уже познакомила его с семьей, но около двух месяцев назад он внезапно порвал с ней. Из-за этого она бросила работу на Окинаве и переехала в Сайтаму.

– Итак, они расстались два месяца назад, но переехала она в этом месяце?

– Нет, я просто не вдавалась в детали, когда рассказывала. На самом деле сестра уехала сразу после разрыва и оставила свои вещи у подруги, которая жила в большом доме. А сама месяц путешествовала за границей. Она сказала, что для нее это был хороший повод бросить работу. Очень легкомысленно с ее стороны. Она совершенно не понимает, сколько проблем из-за этого возникло у семьи.

Будучи младшей сестрой, Сёко, наверное, имела полное право жаловаться. Но ведь ее старшей сестре это путешествие было нужно, чтобы успокоиться. Подумав так, я не смог посочувствовать самой Сёко. Хотя было странно, что Мидори оставила свои вещи в доме подруги, а не у родителей.

Когда я переспросил про вещи, Сёко нахмурилась.

– Ей было неловко встречаться после этого с семьей.

Понятно. Я вспомнил историю, которую рассказывал Михоси перед приходом Сёко. В одной истории пара воссоединилась, а в другой разошлась.

Зерна в кофемолке продолжали скрежетать. Мы молчали, и Сёко, видимо, решила, что объяснения по-прежнему не полны, и продолжила рассказ:

– Честно признаться, они познакомились из-за меня. Несколько лет назад я путешествовала по Окинаве и услышала, что неподалеку от гостиницы, где я остановилась, есть кофейная плантация, на которой открыто кафе. Я отправилась туда, чтобы посмотреть, насколько их кофе отличается от того, что варит Михоси. Этот молодой человек как раз работал там.

– Вот почему вы сказали про человека со схожим увлечением, – добавил я, и Михоси кивнула.