Надеюсь, мне удалось скрыть на лице разочарование и замешательство. Я быстро взял себя в руки. В конце концов, это не вина Рагнара, что так произошло, и можно все еще нанять его просто как пилота. Вернуться к «плану А».

– Мы стараемся изучать биографию наших кандидатов, – ответил я. – Нам нужен пилот для звездолета типа «гонец». Речь идет о дальней экспедиции, связанной с неккаристикой.

– Я пилотировал в основном грузовики, – честно признался Рагнар. – Однако принципы управления те же. С нынешней работы я могу уволиться после истечения контракта – это через два месяца. Если такое вам подходит, за то же время я успею освоить пилотирование «гонцом».

Два месяца! Не хотелось бы застрять здесь надолго, но, возможно, хороший пилот того стоит…

– Потом заключим контракт, – продолжал Олссон. – Я также хотел бы уточнить насчет страховки…

Он еще что-то говорил, но я уже не слушал, осознав, что этот человек нашим пилотом не станет. У него семья, и его интересует официальная работа с белой зарплатой, страховкой, соцпакетом… короче, со всем тем, что обеспечить я никак не могу.

– К сожалению, два месяца для нас слишком долго, – сказал я. – Нам нужен пилот в ближайшее время и уже знакомый с типом «гонец».

Здоровяк развел руками и спокойно сказал:

– Ну что ж, нет так нет.

– Простите, что зря побеспокоил вас.

– Не зря, я теперь стрясу гонорар с «Вопросов неккаристики». Вряд ли он велик, но, по крайней мере, надеюсь, окажется больше, чем цена этого кофе.

Рагнар добродушно рассмеялся.

– Ну что вы, я заплачу за кофе, – неловко сказал я, но он только отмахнулся и отпил из своей чашечки.

– Факультеты неккаристики… – Рагнар покачал головой. – Их наплодили слишком много. Власти были в восторге после открытия вымершей цивилизации. Думали, что здесь будет кладезь технологий и траты на ученых окупятся. А когда оказалось, что это не так, урезали расходы на всю неккаристику. А количество факультетов осталось прежним. Выпуская таких, как я, избыточных специалистов. В принципе, было интересно. В юности. Но, по большому счету, я потратил время зря. И было бы честнее, если бы меня об этом предупредили заранее.

Такая крамола из уст Рагнара разочаровала меня. Быть неккаристом – это не работа, а призвание. Даже более того, честь оказаться на острие человеческого прорыва к познанию величайшей тайны Вселенной – иного разума! Я был бы неккаристом, даже если бы мне самому пришлось за это приплачивать!

Но, конечно, виду я не подал. Мы вежливо распрощались, и Олссон ушел. Настроение у меня стало препаршивым. До встречи со следующим кандидатом оставалось больше часа, но я подозревал, что и она пройдет не лучше. Чего ожидать от девчонки, которая даже моложе меня?

Я заказал себе еще чаю. Посетителей в ресторане стало заметно меньше – время завтрака прошло, начался рабочий день. Какое-то время я смотрел, как за окном ветер треплет кроны деревьев, растущих по периметру площади, и как серые птицы сидят на голове и плечах черного памятника в центре. Наверное, какому-нибудь первому колонисту или местному герою войны с Землей. Именно этот памятник изображен на кружке, которую я вчера купил. Из чего следовало, что с достопримечательностями на Лодваре совсем туго.

Я достал планшет и начал составлять письмо в Спецконтроль, как и обещал Герби. На случай, если мы не вернемся. Знал бы я тогда, при каких обстоятельствах оно мне в итоге пригодится…

Письмо заняло все мое внимание, пока надо мной не нависла тень. Подняв голову, я увидел вторую соискательницу и невольно замер.

Это было совершенство, словно сошедшее с картин Уотерхауса. Заостренный изящный нос, тонкие губы и ярко-желтые глаза, строго смотрящие на меня. Я слышал, что иногда рождаются люди с таким цветом глаз, но доселе их не встречал. Вьющиеся каштановые волосы были гладко зачесаны назад и забраны в хвост. Лицо девушки, бледное, как у всех лодварцев, оставалось непроницаемым и спокойным. Она не улыбалась. Ни следа косметики, а из украшений лишь серебряные сережки-гвоздики в ушах.

Хотя как мужчине мне было приятно увидеть красивое лицо, как ученого меня это напрягло. Красавицы часто бывают избалованы и капризны, с ними трудно работать. Знавал я одну такую у нас на кафедре – каждый раз, когда я ее просил что-то по делу, она думала, что я к ней подкатываю. Это жутко утомляло. Такого мне точно не надо в многомесячном путешествии…

Одета соискательница была в серый рабочий комбинезон, что навело меня на мрачные мысли о том, что и для нее дни увлечения наукой остались в прошлом.

Усевшись напротив, девушка строго посмотрела на меня и сухо представилась:

– Лира Недич. Вы связывались со мной по поводу работы.

– Да, это так. – Я решил сразу перейти к проверке: – Вам не кажется, что ваше утверждение о том, что неккарцы были вегетарианцами, слишком смелое при столь скромной доказательной базе? Всего четыре неккарских трупа сохранились достаточно хорошо, чтобы можно было проанализировать содержимое их пищеварительного тракта. Не слишком ли мало, чтобы делать выводы о всей цивилизации? Может быть, конкретно эти четверо были вегетарианцами, но не остальные?

– Этот аргумент можно было бы принять во внимание, если бы моя позиция основывалась только на изучении четырех тел, – парировала она. – Однако в своей статье я учитываю также отсутствие всяких следов животной пищи в отходах и на складах мест частного и общественного питания, равно как и отсутствие чего-либо похожего на скотобойни или другие объекты мясной индустрии. Если неккарцы не производили мяса, не торговали мясом, не готовили мяса и не употребляли мяса, то можно считать вполне обоснованным то, что они были вегетарианцами. Даже странно, что к такому выводу не пришел кто-то до меня.

– Ну, предположение об этом высказывал еще Диц.

– Да, он предполагал. А я доказала.

– И убедительно доказали, – подтвердил я и улыбнулся.

Рыбак рыбака видит издалека… В этой девушке горела та же одержимость неккаристикой, что и во мне. Как же я соскучился по общению с увлеченными коллегами, родственными душами! Наверное, что-то похожее ощутила и госпожа Недич: строгое выражение ее лица сменилось удивлением.

– А почему вы говорите о моей статье?

– Потому что мне нужен ксенобиолог-неккарист.

Она постаралась скрыть эмоции под маской сдержанной заинтересованности, но я успел заметить, как загорелись ее глаза после моих слов. Наверное, так выглядел и я перед Игорем Владимировичем месяц назад.

Что-то кольнуло в сердце и расплылось горечью, когда я понял, на чьем месте оказался и что на самом деле совершаю. Как же низко я пал! Пытаюсь толкнуть другого молодого ученого на преступный путь! И в случае успеха я загублю научную карьеру талантливой исследовательницы.

Нет! Нельзя решать проблему такой ценой. Эту черту я не переступлю. В конце концов, может быть, и один справлюсь.

– Я думала, вам нужен пилот… – сказала она.

– Пилот тоже нужен, – проговорил я, размышляя над тем, как закончить этот разговор.

– Можно ли узнать побольше о работе?

– У вас есть опыт пилотирования звездолета типа «гонец»?

Пожалуй, проще всего отказать ей по формальным причинам.

– Да, есть, – быстро ответила она.

Вот ведь незадача!

– Так все-таки… что за работа? – спросила Лира, когда пауза с моей стороны затянулась.

Я решил сказать правду:

– Очень рискованная, низкооплачиваемая, без контракта, страховки и соцпакета. Думаю, что вам не подойдет… Простите, что зря побеспокоил…

– Она связана с изучением неккарцев?

– Да.

– С доступом к образцам? Не теоретическая?

– Да.

– Когда нужно приступать?

– Постойте, вы, кажется, не поняли…

– Вы – черный ксеноархеолог, – тихо сказала она, и у меня екнуло сердце от этих слов. – Ни одна официальная экспедиция не станет искать в одном лице пилота и ксенобиолога. Очевидно, что ваша экспедиция, скажем так, неофициальная. Для меня это не проблема.

Впервые меня в лицо назвали падальщиком! Я с опаской огляделся по сторонам – не слышат ли люди за соседними столиками наш разговор? Парень слева был в наушниках, просматривал что-то на планшете, а женщины справа увлеченно беседовали.

– Вас смущает мой возраст или мой пол? – спросила девушка.

– Немного смущает и то и другое, но дело не в этом. – Я решил говорить искренне. – Вы многообещающий ученый. Это видно по вашим статьям. У вас есть будущее в неккаристике, и я думаю, что с моей стороны было бы неправильно лишить вас его.

– Вы видите, во что я одета? – Строгое выражение вернулось на лицо госпожи Недич, когда она ткнула пальцем в свой комбинезон. – По-вашему, это одежда ученого?

Я не ответил, и она продолжила:

– А в пилоты, как вы думаете, почему мне пришлось пойти? На Лодваре университет выпустил уже сотню неккаристов, из которых трудоустроить может единицы. Огромных усилий мне стоило найти работу ассистенткой декана. Но вскоре декан дал понять, что для продолжения карьеры мне придется спать с ним. Я предпочла уволиться и пойти в пилоты, по стопам отца. У меня здесь нет никакого будущего в неккаристике, господин Светлов. По крайней мере, пока жив декан, а он человек нестарый. И улететь на другую планету мне не на что. Если я вам не подхожу, так и скажите, но, пожалуйста, не надо говорить, что это ради моего будущего как ученого!

Последние слова она произнесла с явным раздражением.

– Простите, я не знал. Искренне возмущен тем, как с вами обошлись. Но должен напомнить, что та деятельность, о которой мы говорим, является не совсем законной. – Я понизил голос, когда это произносил. – И подавляющим большинством наших коллег считается неэтичной.

– Я никогда так не считала! На основании чего наши власти объявили монополию на все находки неккарской цивилизации? Единственные, кому они в действительности принадлежат, – это сами неккарцы! А все остальные по отношению к ним в абсолютно равном положении с точки зрения этики. Кто дал права на все это Федерации? Неккарцы точно не давали. Так что законы про черных археологов меня всегда возмущали.

– Однако если нас поймают…

– Вас же это не остановило.

– Нет, не остановило.

– Вы жалеете об этом?

Я вздохнул, но ответил честно:

– Не жалею. За одну экспедицию я узнал больше, чем за все предыдущие годы.

– Так, может быть, расскажете мне о работе? Хотя бы в общих чертах.

– Нужно изучить некоторые находки из нашей прошлой экспедиции и отправиться в следующую, далеко за пределы обитаемого космоса. Отправляться нужно быстро, и это надолго. Несколько месяцев. Вы будете иметь неограниченный доступ для исследования артефактов, однако публикации о находках, боюсь, в ближайшее время невозможны. Вы получите половину от моей доли с того, что нам удастся продать.

– А что за находки?

Я снова ощутил себя Игорем Владимировичем, когда достал из внутреннего кармана пиджака планшет и, найдя нужный файл, протянул ей. Это была трехмерная фотография оторванной головы неккарца. На лице девушки отразился восторг.

– Невероятно! – прошептала она. – Такая сохранность… как будто он умер только что… Точнее, она – это самка…

Госпожа Недич жадно впивалась взглядом в фотографию, стремясь не упустить ни малейшей детали.

– Это же колоссальный прорыв в неккаристике!

– И не один. Я знаю, из-за чего вымерли неккарцы.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

– И что это в итоге? Гипотеза Берга? Или Чена? Миковского?

– Они все неверны, – с улыбкой ответил я. – В полете у нас будет достаточно времени, чтобы обсудить данную тему.

– Значит, меня наняли?

Я кивнул. Раз уж она сама к нам рвется, то нет смысла препятствовать. Впервые в жизни красивая девушка так стремилась поработать со мной. И когда она после моего согласия улыбнулась, став еще прекраснее, я подумал о том, что наша совместная работа может перерасти во что-то большее.