Нос защипало. Я поспешно прижала пальцы к губам и запретила себе вспоминать. На этого человека тратить драгоценные силы не хотелось совсем.

– Любава, значит? – мужчина, что был примерно одного возраста с Синарьеном, склонил голову на плечо, светлые волосы, стянутые в тугой хвост, просыпались за спину.

– Ин-тэй, – я слабо присела, выражая уважение. – Простите, не знаю вашего имени.

Он усмехнулся. Надменно. Как-то даже презренно. Ступил ближе, но не сильно, будто осторожничал, коснулся взглядом моих блоков-браслетов, лишь после этого протянул руку.

– Ланьяр ин-тэй О'тэнли.

– Вы брат Синарьена? – Я колебалась, спрятала руки за спину и переплела пальцы между собой. Что-то резонировало внутри от его присутствия, но из-за пустоты в голове не получалось понять свое истинное отношение.

– А ты… недурна, Любава, – окидывая меня слишком сальным взглядом, принц уронил руку, так и не дождавшись моего встречного шага.

Я – даже не слуга, хуже, преступница, неловким прикосновением к королевской особе могу только навредить себе. Я сейчас пленница Синара и короля, ждать к себе хорошего отношения – обманываться.

Ланьяр явно понял, что знаю правила и не поведусь на провокацию. Он держал осанку, не двигался, а глаза нагло скользили по моему телу, изучая.

– Мне Синарьен ин-тэ позволил здесь находиться. Мешаю вам? – я широким жестом показала на библиотеку, проигнорировав комплимент. – Вы пришли почитать? Я уже ухожу.

– Нет, – ин-тэй в воздухе перехватил мою кисть, его рука показалась мне удавкой, и приблизился еще. Заглянул в глаза. – Никогда не видел такого феномена. Очень красивые глаза и волосы. Даже жаль, что безродная.

– Простите?

– Я слышал о твоей силе, хотел сам убедиться.

– Моя магия закрыта, – я попыталась вырваться, но он будто приклеился, сжал кисть сильнее. До жжения кожи.

– Твоя сила – это не только приглушенная магия, на беду братца. Одно упоминание твоего имени – буквально ломает его пополам.

– Это потому, что я – угроза.

Принц хохотнул и резко отпустил меня, практически отбросил от себя. Я покачнулась, но удержалась на ногах.

– Пусть будет так, прекрасная белоснежная дева. Жаль, что я уже женат, но всегда можно сделать тебя наложницей, когда освободишься от стигмы.

– Вряд ли ваш отец одобрил бы такой брак.

Об истинной метке я промолчала – не собираюсь личное обсуждать с первым встречным. Да и наложницей становиться тоже не буду, пусть лучше казнят.

Ланьяр выглянул в окно, сцепил руки за спиной и с насмешкой проговорил:

– Я бы у него не спрашивал. Это старший подчиняется королю безоговорочно. Выздоравливай, Любава, – он странно глянул через плечо, и снова мороз царапнул между лопатками. – Если нужна помощь, обращайся.

– Благодарю.

Принц отлепился от окна, прошел к двери и, уже ступив за порог, вдруг проговорил:

– Я знаю, как снять блоки магии и могу сделать это.

У меня перехватило дыхание. Такие вещи просто так не предлагают. Да и откуда он знает, что мне нужно?

– Я помогу тебе, – Ланьяр кивнул, – за одну услугу.

Глава 19

Любава

Когда я дочитывала одну из книг, в покои принесли ужин. Я догадалась, что буду трапезничать не одна: блюд было слишком много, а приборы поставили на двоих.

Сердца затрепыхались в тоске и предвкушении. Я отчаянно надеялась, что это будет Синарьен. Несмотря на поведение на суде и откровенную грубость после, я не могла без него, жаждала быть рядом. Согревать, отдавать свои силы, если понадобится.

Я чувствовала, за его яростью и злостью кроется нечто другое. Не то, что он пытается мне и другим показать. Поэтому не обижалась на его колкости. И не собиралась думать, что ему все равно. Даже маленьких воспоминаний пятилетней давности хватило, чтобы верить ему всецело. Принцу нужно только вспомнить свою любовь, и мы все преодолеем.

Да и в моем положении упираться и обманывать саму себя нет смысла. Я хочу быть с ним. Отрицать это – только делать хуже.

Я не гордая, принимала все, что давали. Даже согласилась нарядиться для ужина в платье из тонкого муасса цвета сухой травы с золотыми прожилками. Из-за этого моя бледная кожа оттенилась теплом, а в блеклых глазах заиграли огоньки. Волосы, что отливали льдистым мерцанием, оставила распущенными. Русая прядка ярко выделялась, почти золотилась от света люмитов и прикрывала мою румяную щеку.

Но Синарьен не пришел.

Никто не пришел.

Я была так голодна, что, прождав по ощущению около часа, нетерпеливо съела кусочек пирога с мясом, запила теплым чаем и разомлела на тахте, не боясь измять дорогую ткань наряда.

Не пришел Синарьен и позже. Когда служанки убрали стол и яства, а Джесси пришла помочь мне переодеться на ночь.

Передумал? Или что-то случилось?

Я немного смущалась, что со мной возятся, как с вельможей, но сил перечить не было.

Не пришел принц, даже когда меня выкупали в теплой воде с лепестками белых ландышей, натерли каким-то маслом, что сделало кожу бархатистой и сияющей, и, набросив на мои плечи прозрачную сорочку и пеньюар, отвели в покои и оставили посреди комнаты.

Только когда дверь за спиной шелохнулась, пропуская внутрь прохладу и сырость коридора, я поняла, что готовили меня к чему-то особенному.

Щеки вспыхнули, дыхание забилось в груди, словно птица в силках.

Он вошёл неслышно. Только тень легла у моих ног, как черная ядовитая змея. Остановился за спиной и долго молчал, словно сомневался, туда ли попал.

Я знала, что это Синарьен, чувствовала его присутствие кожей, что покрылась мурашками, слышала особенный аромат. И тоже не двигалась. Я не знала, что говорить, что объяснять, что делать. Произнести хоть слово или продолжать молчать?

Зашуршала одежда, зашептал шелк: «Беги-беги, не позволяй ему». Но я, глупая, продолжала стоять и смотреть себе под ноги. Меня мелко трясло, дыхание рвалось из горла будто я после пробежки, кровь кипела в висках, а сердца в груди бешено стучали и не давали нормально думать.

Принц приблизился, родное дыхание защекотало затылок. Легкий шорох одежды и незримый толчок холода в спину.

Неосознанно шагнула вперед, будто и вправду хотела убежать.

От себя. От своих изматывающих желаний и не до конца раскрытых чувств.

– Мрак… – прошелестел любимый голос, и крепкая рука, обжигая холодом, легла на плечо, притянула к себе. – Горячая…

Прикосновение потянулось вверх, легко потопало по шее, пальцы запутались в моих волосах. Я отчаянно злилась на себя, что не могу сопротивляться, что стремлюсь к нему, будто он мой воздух.

Но понимала, что принц пришел не за любовью. Ему другое нужно. А мне проявлять чувства нельзя. Пока Синарьен сам не вспомнит о нас, я должна притворяться.

Заковыристый обет придумал для меня его папочка. И пусть срок вышел, но откаты всегда происходят дольше. И всегда невероятно болезненны. Мы должны были продлить мои мучения еще на пять лет, на это рассчитывали Дэкус и ректор, но Синар сам сделал все иначе, не применил артефакт. Зато вмешались другие силы, более древние и могучие, чем король Криты. Силы моей родной земли, Ялмеза.

– Скажи, что я тебе нужна только для этого. Скажи, прошу тебя… Чтобы я могла ненавидеть тебя вечно.

Горло кольнуло. Под ребром скрутилась змея, зашевелилась, норовя меня опрокинуть. Нельзя так формулировать фразы, я хожу по краю бездны.

Хорошо, что Синарьен ничего не понял. И ничего не ответил. Только длинно выдохнул, охладив лопатки.

Его пальцы больно стянули пряди, в голове зазвенело. Порывисто опустив руку к горловине пеньюара, он медленно потащил его, скидывая с моего плеча, оголяя грудь и спину. Нагло, без спроса, словно я куртизанка, которая понимает, на что идет, должна молчать и подчиняться. Я понимаю, но согласиться с этим не могу. Все тело протестует.

И соглашается.

Я ухватила пальцами тонкую ткань, не позволяя ей рухнуть дальше, и снова прошептала:

– Зачем я тебе? Для пустых игрищ? Заведи любовницу или фаворитку. Давай развяжемся, отпусти, умоляю. – Все это говорила через силу, мне приходилось. – Ты же видел запись ритуала и знаешь, что это возможно. Дай хотя бы попробовать.

– Не в нашем случае, Любава. – Мерзлый голос прошелся по кончику уха. – Не в нашем мире.

Глава 20

Любава

Я повернулась к нему лицом, мне нужно видеть его лицо.

Синарьен выглядел очень плохо, бледный будто призрак, синюшные круги под глазами, впалые щёки, заострённые скулы и сжатые почти серые губы. Короткие снежные волосы были в беспорядке, словно принц не приводил себя в порядок много дней подряд.

Только радужки сияли чистейшим льдом. Казалось, что в глубине его глаз притаилась неукротимая вьюга.

Хотелось обнять его, приласкать, согреть, но я понимала, что не имею права раскрываться и выражать свою любовь. Всё это слишком опасно для нас. Одно дело, когда я одна отвечаю за нарушение обета, другое, когда из-за истинной связи могу утащить того, кого ценю больше жизни. Мерзлота, что отравила принца, не просто болезнь. Она раньше была моей, я чувствовала с самого начала. Это связано со мной, не до конца понимаю, как, но связано. Память я сегодня больше не пыталась восстановить, ведь Киран прав, могу легко выгореть, если продолжу, а мне нужны силы, чтобы сохранить сердце Синарьена.

– А что тогда в нашем случае? – нужно было что-то говорить, хотя каждое слово наносило глубокие раны моей душе. – Ты будешь пользоваться моим телом, а я вынуждена буду молчать? Просто потому что ты старший наследник, будущий владыка Криты, принц Синарьен, сыночек короля?

– Именно поэтому ты будешь молчать, – тихий шепот резал грудь жестокостью, взгляд из-под густых белых бровей замер на моих губах, принудив меня прикусить язык. Синарьен еще заглубил тембр, бархатисно протянул: – Я буду брать тебя, когда пожелаю, а ты будешь подчиняться. Лю-ба-ва.

– А если не соглашусь? – попятилась. Трепет забрался по спине и замер между лопатками.

– Тебе придётся. Или отправишься назад, в темницу.

– За что ты так со мной? Что изменилось?

– Все. Я изменился. Понял, что простолюдинка из другого мира, никто, пустышка, не будет держать мою жизнь на поводу. Поэтому ты, если хочешь жить в тепле и спать в нормальной постели, закроешь рот, и мы продолжим.

Синар шагнул, не спуская с меня сверкающих металлической синью глаз. Я еще отступила и, сдавлено смеясь, вернула на плечи тонкий халат.

– Лучше в темницу, – вздернула подбородок и поджала губы, – чем делать то, что мне не нравится.

– Не нравится, значит? – принц зло скривился. – В тёмном замке Лимии, когда я тебя трахал, ты так не говорила. Даже просто так себя предлагала. – Он засопел, раздувая ноздри, прищурился. – Что изменилось?

– Бес попутал.

– Если этот Бес, – яркие вспышки ледяного пламени озарили радужки Синара, – плевать, что за мразь, тронул тебя хоть пальцем, я сначала его задушу, а потом тебя.

– Тронул, а как же! – я намеренно говорила ложь, словно в меня и правда что-то вселилось. Что-то нехорошее, тёмное, мрачное и жестокое. – Проверить же ты не можешь.

– Ты бы не посмела. – На щеках принца расцвели морозные пионы, шрам, что он так и не зачистил магией, изогнулся и, переливаясь перламутром, набрал темной крови, в глазах засверкали искры, будто далекие-далекие звезды.

Неужели он не понимает, что измена в нашем случае невозможна?

– Да! Почему же? Думаешь, что особенный? Так и знай, ты мне, Синарьен ин-тэ, противен, хочу поскорее избавиться от нашей связи и сбежать от тебя. Думаешь, я не помню текст ритуала разрыва? Я найду способ исполнить его, не сомневайся.