Итейн снова исчез, радостно потирая руки, а вернулся уже в кольчужном доспехе и с огромным мечом Пересефом на плече. Над стальным лезвием поднимались еле заметные завитки серого дыма.

– Дверь!

В коридоре, словно статуи у стен, ждали пятьдесят гвардейцев. Один за другим солдаты приходили в движение и строились в двойную колонну, которая чеканным шагом шла за Итейном и будущей императрицей.

Сизин молчала, накапливая угрозы, чтобы обрушить их на Буна и непокорных сереков.

Темса без дела не сидел. Пока что он совсем не обращал внимания на список Сизин – и это сильно ее раздражало, – но все равно создавал тот уровень паники, на который она рассчитывала. Однако вместо того, чтобы сплотиться и поддержать ее, сереки начали искать другие решения. Бун, например, предложил обратиться за помощью к Культу Сеша. Другие посоветовали вернуть армию с Разбросанных островов. Сизин столько сделала, чтобы оградить сереков от безумных указов ее отца, но они все равно ей не доверяли. Они ее не уважали.

Каждый раз, когда Сизин думала об этом, у нее кровь вскипала в жилах. Она не могла заснуть. Она столько бродила по своим покоям, что почти протоптала борозду на полу. Макияж и татуировки закрывали ее лицо, словно маска, но она так часто заламывала руки, что на кончиках ее пальцев уже появились мозоли. Раньше уверенность была стальными доспехами для ее воли, но теперь эти доспехи разъела ржавчина сомнений.

Когда лифт, приводимый в движение призраками, остановился, Сизин поняла, что ругалась вполголоса в течение всей этой короткой поездки.

– Вы что-то сказали, ваше высочество? – шепнул Итейн, наклоняясь к ней.

Она раздраженно отмахнулась от него.

– Ничего, тень.

Когда огромные золотые двери Облачного Двора открылись и Сизин появилась в их широкой арке, то с огромным удивлением обнаружила, что позолоченные скамьи двора пусты. По небу плыли перьевые облака, и поэтому по залу постоянно двигались кляксы солнечного света. Они лениво ползли по мрамору, словно отважные пятна плесени. В зале повисло молчание. Эхо дерзко подхватывало каждый шаг и лязг доспехов. Сизин посмотрела на пустой трон: его освещенная сторона была бирюзовой, другая – темно-синей, морской.

– Бун! – завизжала Сизин. – Что это значит?

Молодой, хорошо одетый призрак ждал в противоположной части Облачного Двора, выглядывая из двери, за которой находился зал для пиршеств. Заметив Сизин, он быстро исчез за дверным косяком. Раздался звук марширующих ног, и появились другие призраки – солдаты в серебристых, отполированных до блеска доспехах. Копий у них не было, но они крепко сжимали рукояти мечей.

Сизин была готова плеваться, когда увидела Буна. Он был в одежде, расшитой золотом и серебром, а на его шее висело ожерелье с символами, вырезанными из сердолика. На его темном, некогда обожженном лице играла улыбка. Он выглядел не как серек, а скорее как безвкусно одетый торговец на базаре. Сизин мечтала о том, чтобы стереть улыбку с его лица медной перчаткой.

Ее телохранители нахмурились, когда свита Буна встретила их в центре зала. Копья и широкие щиты сформировали две параллельные друг другу стены. Их разделяло немалое расстояние; именно так было заведено, если встречались соперники – торы, тал или сереки. Совсем не на такую встречу рассчитывала Сизин.

Она выступила вперед, чтобы посмотреть голубому ублюдку в глаза и непременно заговорить первой. Это же ее Облачный Двор.

– Ты слишком высокого мнения о себе, серек Бун, если так неуважительно обращаешься с будущей императрицей. Пригласить меня на совет, а затем заставить ждать? Позволь узнать, что ты сделал с моим Облачным Двором? Это какой-то трюк, чтобы получить у меня аудиенцию? Можно подумать, что ты замыслил недоброе.

Сизин почувствовала, что ее солдаты напряглись.

Бун печально покачал головой, словно принес ей дурную весть.

– Я не хотел оскорбить вас, ваше высочество, и мои намерения чисты. Я всего лишь посланец. Сереки просят сообщить вам о том, что не желают покидать башни, поскольку боятся за свою жизнь. Нападение на серека Финела – одного из нас – заставило их запереть двери. Поэтому они не придут сюда – ни сегодня, ни в ближайшем будущем.

Сизин злобно взглянула на Итейна.

– Какое нападение?

Сереку хватило наглости изобразить удивление.

– Ну как же, ваше высочество? Я думал, что вы – сердце города, и знаете обо всем, что в нем происходит! Разве это не так?

– Рассказывай, полужизнь.

Покрытый струпьями рот Буна скривился от ненависти. Словом «полужизнь» называли порабощенных мертвецов, но не свободных, и тем более не сереков.

Бун принялся расхаживать вдоль своей стены телохранителей.

– Прошлой ночью было совершено дерзкое нападение на дом серека Финела – такое, каких в этом городе не было уже пятьсот лет, – сказал он. – Сражение на улицах города длилось почти час, прежде чем воины Финела и бесстрашные независимые стражи порядка переломили ход боя. К несчастью, прокторы и дознаватели Палаты Кодекса – как и ваши солдаты-призраки, которых вы так щедро выделили нам, – прибыли слишком поздно. Они слишком широко распределены по городу и поэтому не способны принести пользу. Боюсь, что серека Финела убили, а его тело похитили.

– И что ты хочешь этим сказать, Бун?

– Ваше высочество, в городе хаос. На улицах нет порядка. Кроме того, ваша мать все еще не вернулась, а отец отказывается выйти из убежища. Вы, похоже, не способны защитить нас, и мы устали жить в страхе.

Сизин кипела от гнева, но пыталась держать себя в руках.

– Мы? Кто это «мы»?

– Сереки и несколько влиятельных аристократов.

– А ты, серек Бун, принял решение за весь город, да? Притом что у тебя нет денег, которые давали бы тебе право это сделать? Интересно, сколько серебра ты потратил, чтобы отравить умы и настроить людей против меня?

Бун развел руки в стороны. Она увидела изломанные завитки паров в тех местах, где его ладони расплавились в момент смерти.

– Они просто назначили меня представителем. Так решили сереки – и, следовательно, город. Мы решили действовать самостоятельно. Будущая императрица, время – это река. Мы должны плыть вместе с ней, иначе мы утонем.

– Это измена! – закричала Сизин. Ее сдержанность растворилась, столкнувшись с неповиновением. – Это нарушение кодекса!

Ее слова прозвучали, словно приказ, и телохранители Сизин приготовились броситься в атаку. Итейн достал меч, висевший за плечом, и покрутил его в руке. Его голубые пары обвились вокруг рукояти и гарды.

Солдаты Буна не сдвинулись с места. Серек Бун поднял руки – его покрытые шрамами ладони были пусты, словно Сизин целилась в него из арбалета, заряженного медными стрелами. О, как ей хотелось, чтобы у нее был такой арбалет.

– Это совсем не такое жуткое дело, как измена, ваше высочество, – сказал Бун и самодовольно ухмыльнулся. – Раз вы действуете во благо императора, то нам кажется, что мы тоже можем что-нибудь сделать.

– У вас нет права! И мой отец, и я занимаем более высокое положение, чем вы! А правила всегда устанавливает тот, кто правит.

Бун подмигнул ей.

– Да, вы выше нас – по отдельности. Но вместе, возможно, мы вас превосходим. Вы никогда об этом не задумывались? Быть может, настало время перемен.

– Это против кодекса! – воскликнула Сизин и сжала рукоять кинжала.

– Как бы то ни было, мы просто приняли предложение помощи от имени вашего отца.

– Какой помощи? Что вы наделали?

Бун сплел пальцы.

– Предложение помощи, которое поступило от Церкви Сеша, разумеется.

– Культа Сеша! – поправила его Сизин и снова увидела, как его лицо вспыхнуло от гнева.

– Ваше высочество, Церковь Сеша уже не та, что раньше. Они могут патрулировать улицы вместе с людьми Палаты Кодекса и вашими солдатами. Они помогут восстановить порядок в городе. У них есть способности, воля и ресурсы, которые позволят выследить этого кровожадного убийцу.

Сизин почувствовала, как огромный, похожий на пещеру зал кренится набок; ей показалось, что она теряет связь с миром. Сомнение превратилось в существо с зубами и когтями и теперь разглядывало ее, словно будущий обед.

– Я не принимаю это предложение! – заревела она.

– Ваше высочество, об этом можете не беспокоиться. Как я и сказал, предложение уже принято от имени императора, – ответил призрак.

– Я прикажу забить вас камнями за измену! Еще до захода солнца к каждому из вас придут дознаватели!

Сизин вдруг захотелось арестовать Буна прямо сейчас.

– Не думаю, – возразил серек, мерзко улыбаясь. – Ребен и так сильно занят. Представьте, как это будет выглядеть, если сейчас, после стольких убийств, император и его дочь пойдут против своих? Аристократы окончательно потеряют доверие к вам, а за ними последуют и городские районы. За кодекс никто не даст и пуговицы, и ваша башня тоже вам не поможет, а к списку проблем вы сможете добавить бунт. Поэтому позвольте мне сделать предложение его величеству.

– Говори быстро, Бун, или я позабочусь о том, чтобы ты больше не произнес ни слова.

Бун вышел вперед; солдаты окружили его еще более плотным кольцом, так что он стал похож на сапфир, застрявший в серебряном еже.

– Не препятствуйте этому. Смиритесь с изменениями. Убийцу найдут, и тогда Облачный Двор снова соберется. Вы предстанете перед народом в образе великодушной победительницы, и все придет в норму – по крайней мере, к тому, что считается нормой в этом городе. – В голосе Буна появились заискивающие ноты. – Ваше высочество, оставьте себе те вопросы, которые вы способны решить. Оставьте убийцу двору, Церкви Сеша и Палате Кодекса. Занимайтесь проблемами торговли – и, возможно, войнами, которые ведет ваш отец на Разбросанных островах. Не будем забывать и о чудовищной нехватке воды из Никса – полагаю, вы уже много дней не вспоминали о ней. Говорят, на Просторах вспыхнули бунты. Почему бы не принять помощь Церкви Сеша? Тогда вы сможете и дальше играть роль императрицы, пока ваша мать в отъезде, а отец прячется.

Сизин оскалилась. Она жалела о том, что ее взгляд – не копье, которым можно проткнуть Буна. На ее языке вертелся приказ о его аресте.

Итейн подошел к ней поближе и почти неслышно шепнул:

– Не здесь, принцесса. Не сейчас. Будьте умнее.

Взглядом призрак указал на охрану Буна, и она заметила, что телохранители серека до сих пор не сдвинулись с места. Их мечи по-прежнему оставались в ножнах. Серек словно хотел, чтобы она напала на него.

Итейн снова убрал меч за спину. Сизин сумела разжать кулаки и решила отвлечь внимание серека, предложив ему компромисс.

– Ты идешь по трясине, Бун, и топаешь слишком сильно, – сказала она. – Культу Сеша запрещено появляться в центре города. Этот указ продолжает действовать, понял?

Бун поднял бровь.

– Я передам ваше послание…

– ТЫ ПОНЯЛ?

Бун дал эху ее крика затихнуть, а затем продолжил:

– …Облачному Двору.

Громко лязгая металлическими доспехами, его телохранители начали отступать назад – и шли так до тех пор, пока их хозяин не добрался до двери. Гвардейцы двинулись вперед, чтобы взять под контроль выход из зала. Хлопнула дверь.

Итейн уже собирался заговорить, когда Сизин заткнула ему рот кулаком. Медные и золотые перстни усилили удар, и он пошатнулся. Его почти никто не мог застать врасплох, и поэтому сейчас Сизин заметила возмущение в его глазах.

– Это за то, что умолчал про нападение на серека Финела, – бросила она, а затем стремительно покинула зал. Гвардейцы перешли на бег, чтобы не отстать от нее. Итейн не сдвинулся с места; потирая подбородок, он что-то бормотал.