– Неплохо, тень, но тебе не повезло, – сказал чей-то голос.

Фаразар поднял взгляд и увидел роскошно одетого человека в широкополой шляпе, который указал на неглубокий разлом.

– Иди вперед.

Под пристальным взглядом человека Фаразар пополз вперед – до тех пор, пока не смог заглянуть в Никс. Вместо водоема или реки с маслянистой водой он обнаружил только камни, покрытые черными пятнами. На дне разлома глубиной в несколько десятков футов, свернувшись, словно жирная личинка, лежало его тело – сухое, словно окружавшие его камни. Теперь он понял, почему никситы лишь выглядывали из своих домов. Они ничем не могли ему помочь.

Фаразар ударил кулаком по земле, подняв облачко песка, а затем уткнулся в нее лбом. У разочарования был кислый вкус.

– Куда делась вода? – пробурчал он, прижав лицо к земле, пока человек связывал ему руки черной веревкой. Судя по ее весу, в ней была медь. – Не могла же она просто уйти!

– Разве ты не слышал, полужизнь? На Просторах Никс почти что пересох.

– Вранье!

– Нет, это правда. Говорят, что в городе будет то же самое, несмотря на то, что император повысил цену воды из Никса. Из города ее везут слишком долго, и местным она не по карману.

– Почему? – раздался знакомый голос.

Фаразар увидел Нилит: она прижимала лицо к толстым прутьям клетки, которая стояла на повозке. Она была все еще жива, и, более того, вылечилась, добыла себе новую одежду и – если не считать легкой тревоги в глазах – выглядела вполне бодрой. Разозлившись, он безмолвно проклял ее.

– Почему говорят, что Никс пересыхает? – спросила Нилит, пряча одну руку под одеждой.

Человек пожал плечами.

– Не ясно. Никситы понятия не имеют. Я думаю, что Конс…

– Клянусь всеми богами! Погоди, крестьянин! Какого хера ты суешь свой нос в мои дела? – воскликнул Фаразар, когда его понесли к повозке. Чудовище ползло рядом, словно верная змея; с голодным видом высовывая язык. – У меня есть право на свободу!

– Тень, я – преследователь Джоби из Консорциума…

– И мерзкий говнюк, – буркнула Нилит.

Джоби сделал паузу, чтобы ударить ее палкой по пальцам, которыми она вцепилась в решетку, но Нилит быстро убрала руку.

– Повторяю: сюда я прибыл, чтобы взыскать с тебя долг.

– Проклятье! Какой еще долг? Говори же, ну!

Королевский тон Фаразара, похоже, слегка задел Джоби.

– Плата за проход через шахту Кел-Дуат. Размер долга был оценен в твою жизнь. Раз ты ее лишился, будешь служить нам. Боюсь, что права на свободу у тебя больше нет.

Фаразар вздернул нос и яростно посмотрел на Джоби, который привязывал его к той части клетки, где уже сидела Нилит. Существо загнали в другую часть, за решетчатую перегородку.

– Я здесь ни при чем! Во всем виновата эта женщина! Неужели ты считаешь, что тень должна отвечать за дела ее владельца?

– Ах ты сучонок, – прошипела Нилит у него за спиной.

Джоби подошел к разлому с веревкой, к которой был привязан крюк. Через несколько минут он уже достал тело и потащил его по песку.

– Поскольку от женщины ты сбежал, а твое тело еще не зачаровано, я могу лишь заключить, что ты пока никому не принадлежишь. Поэтому тебя можно призвать к ответу. Ты станешь собственностью Консорциума, и притом очень скоро.

– Как ты смеешь! Кем себя возомнил этот твой Консорциум?!

– Сборище мерзких говнюков, – вставила Нилит.

Джоби снова ударил палкой по клетке. Он, похоже, был человеком вспыльчивым.

– Тень, как я уже сказал твоей спутнице, Консорциум – это группа деловых людей, и притом выдающихся. Палата торговли считает, что управляет всей торговлей, но она на самом деле принадлежит Консорциуму. Тебе стоит его уважать.

– Именно поэтому мы никогда о них не слышали, да? – пробурчала Нилит.

Преследователь Джоби занялся погрузкой тела Фаразара в заднюю часть повозки. Он изогнул шею, стараясь держать голову как можно дальше от свертка; уголки его рта опустились. Как только у него освободилась одна из рук, он сразу же прикрыл свое лицо надушенной салфеткой.

– Мудрый деловой человек знает, насколько полезна конфиденциальность. Ты не имеешь права знать что-то о планах Консорциума!

– А вы не имеете права взимать плату по любому поводу! Только император устанавливает правила, а он вам такого разрешения не давал! – рявкнул Фаразар.

Джоби кисло, но при этом самодовольно посмотрел на него, усаживаясь на сиденье.

– Твоя женщина сказала то же самое, и я тебе отвечу так же, как и ей. Императору на этот город плевать, он думает только о войнах. Его собственная императрица сбежала, а у его дочери и так полно забот – ведь город погружается в хаос. Вот почему мы избавляем королевскую семью от необходимости издавать указы и поступаем так, как нам вздумается. А почему бы и нет, если предыдущий император продал эту землю Консорциуму?

Призрак, мы не какие-то жалкие торговцы вчерашней рыбой. Откуда, по-твоему, берется камень для городских башен и дорог? Из каменоломен Консорциума. А зерно на складах Аракса? Консорциум привозит его из Белиша и продает Палате торговли. А чьи корабли везут меха и драгоценности для торов и тал? Консорциума. Если император когда-нибудь выйдет из своего убежища, он узнает, что империя – это не только Аракс. – Джоби наклонил голову набок, словно что-то вспоминая. – Слушай, ты очень на кого-то похож, – сказал он Фаразару.

Фаразар прищурился. Его узы затряслись от бурливших в нем раздражения и ярости. С тех пор как он умер, с его желаниями перестали считаться, и это приводило его в бешенство, ведь душа, по сути своей, состояла лишь из желаний.

– Ты получишь по заслугам, преследователь Джоби. И ты, и твой Консорциум!

Не обращая внимания на угрозы Фаразара, повозка покатила вперед, прочь от удивленных никситов. Как только колеса повозки закрутились, Нилит подтолкнула Фаразара в спину и шепнула ему на ухо:

– По крайней мере, ты всегда можешь утешать себя тем, что ты был прав. Ты же сказал, что мы встретимся в Араксе, – прыснула она.

Зарычав, Фаразар отодвинулся от нее; руки, связанные у него за спиной, вытянулись. Он смотрел на пустой колодец Никса до тех пор, пока тот не исчез за дюной. Фаразар желал смерти этому вонючке и его чудовищу, его Консорциуму, а также своей жене, которая обрекла его на все это. Жена сидела рядом с ним в клетке, прижимая руку к животу, и он еще никогда не видел ее в таком жалком состоянии.

Это отчасти его утешало.

Глава 2
Просторы

Как Арк контролирует свои границы? А я вам скажу. С помощью призраков. Миллион долбаных призраков, вооруженных и закованных в доспехи, рассредоточен между моими островами и побережьем Аракса. Им не нужна ни пища, ни вода, ни отдых, ни лекарства. Вот почему владениям императора Фаразара никто не угрожает, вот почему я не могу в них вторгнуться. У меня есть только одна тактика – протянуть дольше, чем орды призраков, дать им разбиться о мои медные ворота, дождаться, когда Аркийская империя сгниет изнутри.

ИЗ ПИСЬМА ФИЛАРА, ПРИНЦА РАЗБРОСАННЫХ ОСТРОВОВ, 999 Г.

* * *

ПЕСОК ХРУСТЕЛ У НЕЕ на зубах и в трещинах ее пересохшего языка. Она попыталась втянуть больше воздуха в легкие, но ее челюсть, похоже, свело. Ее распухшие глаза не могли открыться – на веках запеклась корка из песка и крови.

Свое тело Хелес вообще не чувствовала.

Паника заставила ее открыть глаза. Даже столь незначительное и простое движение потребовало от нее приложить все силы. Яркий свет устремился в больные глаза Хелес, и ее затошнило.

Только тогда она почувствовала свое тело: оно горело в сотне мест, пока Хелес содрогалась, извергая из себя воду, смешанную с кровью. Хелес поняла, что захлебнется, если не сдвинется в сторону или не повернет голову. В промежутках между рвотными позывами она перекатилась и принялась жевать песок, чтобы успокоить желудок. Если бы ее ребра могли говорить, то сейчас они бы визжали от боли. К ногам чувствительность так и не вернулась. Испытывая мышцы, которыми она владела уже десятки лет, Хелес прислушалась. К счастью для нее, она услышала легкое шуршание песка; ей удалось лишь слегка пошевелиться, но даже этого было достаточно, чтобы понять, что у нее не сломан позвоночник и ее колени чем-то связаны.

Хотя солнце слепило ее, но оно еще и согревало. Боль была такой мощной, что Хелес даже не заметила, что замерзла – а точнее, промерзла до костей. Она задумалась, как тело может испытывать такую боль, но при этом не умереть.

Посмотрев по сторонам, Хелес увидела розовое свечение песка и росу на разрубленном кем-то кактусе. Его темно-красные отростки, похожие на пальцы, и разлетевшиеся во все стороны светлые фрукты, очень напоминавшие глаза, сверкали от росы. Кто-то решил убрать кактус с дороги. Хелес понимала, каково ему сейчас.

Нет.

В Араксе росли только пальмы и цветы. Алые рипсы обычно можно было увидеть только на границе города и пустыни. Эта мысль заставила Хелес вздрогнуть.

Тяжело дыша и вдыхая изрядное количество песка, она подняла голову, чтобы осмотреть затянутые дымкой окрестности.

Закрыв один глаз, она увидела глинобитную стену с зарешеченным окном. Превозмогая боль, Хелес повернула голову и увидела белый домик, половину которого уже поглотила небольшая дюна. Между Хелес и домиком лежало еще одно тело – просто темный бугорок, но почему-то она точно знала, что это человек. Ее сердце забилось быстрее.

Хелес наклонила голову и увидела волны песка, уходящие в бесконечную пустыню. Боль мешала ей двигаться, и поэтому Хелес решила пустить в ход уши. В одном из них звенело, а в голове к тому же постоянно стучало, но она сумела расслышать жужжание насекомых, шипение росы и грохот далекого города.

Просторы. Они бросили меня на долбаных Просторах.

Она попыталась сдвинуться с места, но оказалось, что у нее связаны не только ноги, но и руки. Хелес посмотрела вниз и увидела, что завернута в мешковину. Она заизвивалась; на ее губах выступила пена. Приподнявшись, она заставила себя перекатиться – и заорала от боли, когда в ее запястье хрустнули сломанные кости, а израненный лоб ударился о песок.

Она перекатилась еще дважды, и наконец мешковина ослабла настолько, что Хелес уже могла вцепиться в землю ушибленными пальцами. Постаравшись выплюнуть как можно больше рвоты и песка, Хелес растянулась на земле, чтобы солнце согрело ее – и, быть может, даже исцелило. Она хотела почувствовать хоть что-то, кроме боли, и жара напоминала Хелес о том, что она жива.

Несмотря на боль, Хелес удалось подремать до тех пор, пока солнце не добралось до зенита, а затем она собралась с силами и оттолкнулась здоровой рукой от земли. Ее кожа была горячей и частично обгорела на солнце. Новые раны напомнили о себе вспышками боли. Хелес потрогала их, запоминая каждую.

Ее правое запястье было сломано, а кожа вокруг подозрительно выглядящего участка стала синей, почти черной. Остальное тело покрылось лиловыми и красными пятнами. По крайней мере три ребра были сломаны. Ее левое колено пылало. Один глаз распух настолько, что почти не открывался, а ее губы в ходе драки пострадали от столкновения с зубами. Два из вышеупомянутых зубов отсутствовали. На лбу была рана, в которую что-то попало – то ли песок, то ли кусочки черепа. В любом случае она уже прекратила кровоточить, но до того успела окрасить в алый цвет лицо Хелес. Темные чешуйки крови отделялись под пальцами Хелес. Скорее всего, именно поэтому враги решили, что Хелес умерла, но она понятия не имела, почему ее до сих пор не заколдовали и не продали.