Первый раз я влюбилась, когда мне исполнилась двенадцать лет. Его звали Сашка, и он любил другую, Маринку. А я даже смотреть ему в глаза боялась. Думала, вот взгляну на него и оторваться не смогу. Буду стоять и таращиться. Поэтому с Сашкой я разговаривала, глядя в сторону или опустив голову. Он был старше меня на два года. Черноволосый с зелеными глазами. О нем мечтала не только я, а все мои подружки. Но в отличие от девочек, я ревниво не вздыхала, а подшучивала над соперницей. В общем, строила козни, как могла со своей слабой магией. Маринка меня ненавидела, я отвечала ей взаимностью. А потом у Сашки появился соперник, в два раза выше его. И мой герой… струсил. Уступил Маринку. Я разочаровалась и… разлюбила. Трусов не терплю по сегодняшний день.

Вторая любовь оказалась крепче, и отходила я от нее дольше. С Василием я встретилась в академии, и мы не могли оторвать друг от друга взгляда. Рыжий, наглый и при этом душа компании. Вася читал мне стихи, осыпал комплиментами. Я обожала его… Нас считали парой, и я мечтала о свадьбе. Думала, что после последних экзаменов Вася сделает мне предложение, но… Я приехала раньше и застукала любимого с однокурсницей на нашей кровати. Потом я узнала, что Вася любил не только меня, а… всех студенток. Вот так. С тех пор, когда мне говорят комплименты, я всегда жду подвоха. И рыжих… и Вась… терпеть не могу.

После академии прошло два года, то ли я разборчивая стала, то ли мужчины перестали меня интересовать, только сердечко больше не екало, а вот сегодня утром… Вспомнила полураздетого соседа и снова стало жарко. «Нет, Яся, так не пойдет!» – думала я, пока умывалась и надевала голубое платье с плиссированной юбкой, подпоясывалсь белым пояском и доставала светлые босоножки. Шляпку повернула кокетливо, наискосок. В зеркало я взглянула, прежде чем вышла из дома Степаниды Григорьевны. Хозяйка меня накормила блинами со сметаной и сказала, что сосед дома, недавно дрова колол во дворе. Я промолчала, что мы с ним уже… так сказать, познакомились. Вручила Степаниде Григорьевне оплату за неделю и отправилась к секретарю. Пора было браться за работу, может, тогда дурацкие мысли о Павле Петровиче вылетят из головы. Пепел от меня не отставал, семенил рядом и хитро поглядывал.

Перед калиткой я еще раз поправила шляпку, зачем-то отряхнула подол платья. Я нервничала, и мне это не нравилось.

– Хватит прихорашиваться, пошли уже, – фыркнул Пепел и толкнул калитку. Она легко отворилась.

Во дворе идеальный порядок, подстриженная трава и тропинка к широкому крыльцу дома белыми камешками выложена. Ни собак, ни кошек, даже птиц не слышно.

– Как-то тихо… Слишком… Тебе не кажется? – прошептала я и фамильяр согласно кивнул. – Чужой магии я не чувствую, но что-то давит.

– Вдохнуть не дает, – добавил фамильяр. – И я ощущаю взгляд на затылке.

Пепел оглянулся. Я тоже. Никого. Снова посмотрели на дом, который был сложен из толстых бревен. Медленно направились к крыльцу, поднялись по ступенькам и постучали по дубовой двери. Тишина. Я взялась за резную деревянную ручку, но тут дверь неожиданно распахнулась, и я налетела на широкую грудь хозяина дома. Замерла, вдохнув аромат хвои, лесных трав и подняла голову. В синих глазах плескалась насмешка, а я потерялась. Мне бы отойти, убрать руку, под которой мирно билось сердце мужчины. «Похоже, я вляпалась», – мелькнула мысль, прежде чем Пепел легко запрыгнул мне на плечо.

– Здравствуйте, Павел Петрович, а мы к вам, по делу, – громко заявил фамильяр, разрушая магнетизм секретаря, и я смогла отвести взгляд от синих глаз.

– Доброе утро, меня вы знаете, а сами кто будете? – приятным баритоном спросил Корский.

– Ярослава Калинина, вот ваше письмо с приглашением приехать в Дубравы, – я достала из кармана конверт и протянула его Павлу. Секретарь вынул письмо, быстро глянул и вернул мне. Пепел продолжал щекотать кончиком хвоста мою щеку отвлекая. Потому что собраться никак не выходило, хотелось стоять рядом с Корским, вдыхать аромат леса и смотреть в синие глаза. Что будет со мной, когда Павел Петрович меня поцелует?

– Ах, – выдохнула я, потирая укушенное плечо фамильяром.

– Проходите, долго вы добирались до Дубравы, Ярослава Никитична, – Корский пошире открыл дверь, впуская нас в дом.

– Можно просто… Ярослава, – улыбнулась я. – А приехала сразу, как получила письмо.

Пепел слегка приподнял голову и принюхивался.

– Тогда и вы меня Павлом зовите, – усмехнулся Корский. Мы вошли в большую светлую комнату. Круглый стол стоял возле окна, накрытый белоснежной скатертью, диван, кресло-качалка у камина, сервант. Вот и вся мебель. Уюта не хватало, и складывалось такое впечатление, что здесь и не жили даже.

Я подошла к закрытому окну, вид оказался прямо на калитку. Значит, Павел видел нас, пока мы шли, теперь понятно, почему так быстро открыл дверь. Значит, мог вполне успеть приготовиться к встрече.

Постепенно я приходила в себя, и симпатичное лицо секретаря все меньше волновало. Наверно, сказывались печальный опыт и ведьминская натура. Нет, я все еще ощущала жар на кончиках ушей и слегка волновалась под насмешливым взглядом Корского. Но странные конверты волновали сильнее. Все выясню… позже.

– Павел, можете вы рассказать, что случилось с князем Белоярским? И как давно? Какие симптомы у князя? – говорила я спокойно.  Даже присела за стол на изящный стульчик. Пепел, обнюхивающий углы комнаты, остановился, глянул на меня и дальше принялся осматриваться.

– Вам все князь расскажет. Моя задача была отослать вам письмо, встретить и проводить к усадьбе, – вежливо произнес Корский. Он продолжал стоять у двери, засунув руки в карманы штанов. Изучал. Внимательно. Не только меня, но и моего фамильяра.

– И ничего опасного нет? А как же те чиновники, о которых я читала. Они после посещения усадьбы «Стародуб» сразу увольнялись, – Я решила не тянуть, сказать как есть. Порой узнать правду можно вот так, если сразу задать вопрос в лоб. Ухмылочка ушла с губ секретаря. Занервничал. И настроение мое поднялось.

– Почему чиновники увольнялись, я не знаю.

Лукавил. Интуиция ведьмы меня еще ни разу не подводила.

– Они приходили к князю с различными требованиями, с придуманными пошлинами и штрафами. Может, их совесть замучила, вот и уволились, – пожал плечами Павел. – Чаю не хотите?

– Не откажусь, – сказала я, и Корский вышел из комнаты.

Пепел закончил осмотр и снова оказался на моем плече.

– Хорошо держишься, – прошептал фамильяр. – Магии в этом доме нет, а вот секретарь очень загадочный и как-то слишком лесом пахнет.

– Ты слышал, что он ответил про чиновников? Похоже на правду. Сейчас чай попьем и поедем в усадьбу. Только мне надо зелья свои захватить… Забыла я, – вдруг вспомнила про пояс.

– Ты наряжалась как на свидание, а не на деловую встречу, – фыркнул Пепел.

Я лишь успела шикнуть на него, когда появился Павел с подносом в руках. Фамильяр спрыгнул на подоконник и застыл на нем как фарфоровая статуэтка, глядя во двор.

Корский поставил на стол две чашки, и я почувствовала аромат душицы. Также секретарь принес вазу шоколадных конфет. К сладкому я была равнодушна, вот пирожок с яйцом и зеленым луком с удовольствием бы поела.

– Вы остановились у Степаниды Григорьевны. – больше уточнил, чем спросил Павел, пододвигая ко мне чашку чая.

– Да, я приехала вчера вечером. Дома вас не оказалось, и ваша соседка любезно предложила мне пожить у нее, – ответила я. Затем попробовала чай… Он оказался превосходным.

– Я уезжал по делам, – неопределенно сказал Павел. Он к чаю не притронулся. Корский не отводил взгляда от Пепла. – Никогда не видел фамильяра, способного поглощать проклятья. Надеюсь, что вы поможете князю.

Секретарь взглянул на меня, и я снова почувствовала искры магии на кончиках пальцев. Пространство вокруг нас становилось размытым, ощущение притяжения усилилось. Я заметила, как Павел подался вперед, словно хотел быть ближе. В груди растекалось приятное тепло, и уголки моих губ поползли наверх.

– Кхм, – кашлянул Пепел и я очнулась, наваждение прошло. Разозлившись на свою слабость, я нахмурилась и, чтобы отвлечься, спросила первое, что пришло в голову:

– Если вы секретарь князя Белоярского, почему не находитесь рядом с ним, а живете в Дубраве?

Павел моргнул. Еще раз. Словно тоже приходил в себя. Затем Корский откинулся на спинку стула и ответил:

– Князь не очень общительный. Он дает мне распоряжения, я их выполняю, в Дубраве это сделать проще всего. Здесь есть связь с внешним миром, так сказать.

– А если вы срочно понадобитесь князю, а вас не будет на месте, как вчера? – не удержалась я и едко поинтересовалась.

– Мы держим связь через артефакт, – в голосе Корского послышалось раздражение. – Предлагаю, сейчас отправиться в усадьбу «Стародуб».

– Согласна, только предупрежу Степаниду Григорьевну, что могу поздно вернуться, – сказала я. Мне необходимо было забрать свой пояс на всякий случай, но знать об этом секретарю не нужно. Павел кивнул, и мы с ним договорились, что он будет ждать меня на улице.

Пепел снова вернулся на мои плечи, и мы покинули дом Корского в молчании. Что там фамильяр разглядел за окном, он не говорил. А я вдруг осознала, что, только выйдя на улицу, вздохнула свободно.. Напряжение покинуло меня и я снова могла трезво мыслить. «Так дело не пойдет, корила я себя. – Мне еще нужно про конверты все выяснить, а как тут допрашивать Корского, если от его взгляда я забываю, как дышать». Вот надо было секретарю оказаться таким красавчиком. Я почему-то думала, что Корский – это столетний старик или мужичок в очках, но никак не первый жених в Дубраве.

Глава 4

Степанида Григорьевна даже слушать не стала мой отказ, всучила мне в руки корзинку, куда положила блины, теплое молоко, вареное, куриное мясо и хлеб.

– До усадьбы князя пока доедите, проголодаетесь, – Упрямо сказала хозяйка дома. Пришлось взять корзинку. Пепел сунул нос, и с обидой в голосе спросил:

– А как же мед?

Я строго взглянула на фамильяра. Мол, прекращай, ты и так вчера банку навернул. Но Степанида Григорьевна всплеснула руками и пошла за медом.

– Забыла. Надо же, – и женщина положила баночку с золотистой сладостью в корзинку.

Хозяйка спокойно отреагировала на то, что я еду с Корским в усадьбу «Стародуб». Поэтому я рискнула у нее спросить:

– А вы когда-нибудь встречались с князем Белоярским?

– Один раз и очень давно, да и то мельком увидела в закрытом экипаже его видела. Встретились на дороге. Мы с мужем только поженились и ехали с ярмарки из другого города. Помню, как пронеслась мимо нас карета. Кучер гнал, как сумасшедший.

– А почему вы решили, что внутри ехал князь? – Улыбнулась я.

– Так личный фамильный знак, герб с медведем на карете, хорошо был виден, – ответила Степанида Григорьевна и тише добавила. – Про князя многое болтают. Мол, он проклят, и каждый, кто его увидит, тоже станет проклятым. Уже не знаю, откуда такое пошло. Но люди бояться к усадьбе приближаться. Возле домов различные чучела установили, чтобы проклятье отпугивать. Я ведь тоже поставила, и многие, только по одной причине – будто верим во всю эту ерунду. Но не будешь, как все, скажут, что с князем за одно и из деревни прогонят. Был у нас случай…

Но тут появился Пепел и схватил из моих рук корзинку.

– Там нас Павел Петрович дожидается. Послал меня узнать, не передумали мы ехать.

– Скажи, выхожу, – попросила я. Эх, что ж я вчера не поговорила с хозяйкой. Столько бы узнала. – Я вернусь, и вы мне расскажите, что у вас произошло. Только вот вопрос… Почему секретаря князя никто не прогоняет. Корский же тесно общается с… Хм, проклятым, скажем так.