– Я боюсь ошибиться, – поделилась она.

– Мне кажется, это невозможно, если выбирать сердцем, – отозвалась Эбигейл и обезоруживающе улыбнулась.

Хотелось ей верить.

– А по-моему, выбирать нужно головой, – не согласилась Оливия и внутренне содрогнулась, хоть еще и не знала, как сильно заблуждались они обе.

Глава 6
Томас

Пока император со своим двором отдыхал на море, работа в столице кипела. Правительство во главе с премьер-министром подводило итоги первого полугодия и планировало бюджет на следующий год, рассматривало многочисленные обращения и составляло новые законы. Томас Биен служил крошечным винтиком в этой огромной машине. С рассвета и долго после заката он сидел в своей конторе в Министерстве юстиции. Окончив с отличием элитную Имперскую Академию для мальчиков, он получил место преподавателя математических и точных наук. А когда через несколько лет ему предложили повышение в школе, Томас решил замахнуться выше. Одному Небу известно, как он смог добиться собеседования в Минюсте, но тем не менее, оказавшись здесь, очаровал интервьюера и получил пост секретаря в кабинете министров. Дальше карьера просто побежала в гору, и теперь он работал старшим аудитором управления.

Скучная работа требовала монотонного труда, внимания и массы времени, но Томас ни разу не жаловался.

Мать он навещал раз в месяц: приносил деньги, успокаивал, предлагал перебраться из бедного квартала, но та упорно отказывалась уезжать от привычной жизни и друзей. Томас хотел бы чаще к ней ездить, но сам себе говорил, что дорога на окраину столицы слишком долгая, а из-за работы времени совсем нет.

Другой родни у него не водилось.

Сам он жил в маленькой квартирке поближе к центру, чтобы удобно было добираться на работу. Здесь не терпели опозданий или небрежного вида, и Томас всегда носил отличные костюмы. А природная харизма прокладывала для него дорогу, не позволяя вышестоящим его принижать.

– Биен! – Дверь распахнулась, и на пороге появился бородатый мужик. Томас поморщился, для него такой внешний вид был неприемлем.

– Еще полчаса.

– Мне нужно срочно, – простонал он.

– Так и делал бы сам, Треверс. Я пока проверяю.

Томас снова поморщился: он не терпел халатности.

– И много не сошлось?

– Немного.

– Давай так. Не то мне влетит.

– Предупреждаю: там могут быть ошибки.

– Да это лучше, чем совсем никак. Благодарю!

Треверс сгреб со стола бумаги и вышел, захлопнув за собой дверь пяткой.

– Недоумок, – буркнул Томас себе под нос.

Он решил, что пора сделать перерыв, и полез в сумку за обедом. Из-под сэндвича, приготовленного с утра и завернутого в бумагу, выпала записка: «Тебе нужны витамины, а то совсем бледный. И приходи вечером в бар “Привал”, надо иногда отдыхать. С любовью, Бэкка». Он вспомнил, как месяц назад так же неожиданно нашел на дне сумки вместе с этой запиской что-то круглое, что не заметил, собираясь дома. Это оказалось ярко-зеленое яблоко, большущее, со всю его ладонь, глянцевое.

До бара Томас тогда так и не дошел. И только сейчас осознал, что от Бэкки уже месяц не было никаких вестей. В детстве они жили по соседству, потом потеряли друг друга, но, с тех пор как снова объявилась в его жизни, Бэкка напоминала о себе хотя бы раз в неделю назойливыми историями, приглашениями в бар и странными шуточками.

До «Привала» далековато, но, пожалуй, избавившись от проверки документов Треверса, Томас мог бы выделить вечерок для отдыха. Никто не умрет, если он уйдет с работы вовремя, а не за полночь.

Стоило узнать, куда запропастилась подруга.

Покончив с сэндвичем, Биен взял кожаную папку с документами и отправился на совещание сельскохозяйственной комиссии, где ему предстояло зачитывать решения прошлой недели, вести протокол и опрашивать собравшихся по каждому пункту голосования. Строго говоря, это не было его работой, но в сезон отпусков приходилось порой подменять других клерков.

Прошло больше часа. Пальцы болели от непрерывного стука по клавишам пишущей машинки. Порой министры спорили до хрипоты, но не слишком долго, так как никто не хотел чрезмерно задерживаться в душном зале.

Томас зачитал очередное прошение:

– Пункт семьдесят два. Господин Глосс запрашивает разрешение на покупку семи акров сельскохозяйственных полей для постройки нового аэростатного завода к востоку от Саутстаттона.

– Это хорошая идея. Дирижаблей много не бывает. Я за, – сказал министр Тиори.

– Почему вы так считаете? – прозвучал вопрос.

– Что? – удивился министр.

– На мой взгляд, дирижаблей достаточно.

Это был министр де Локк. Сорокалетний граф всегда реагировал вежливо, не заносчиво, как многие богачи, а главное, вдумчиво. Он не торопился, если принимал сложные решения, и не шел на сделки с совестью. Томас всегда ему симпатизировал, даже восхищался. Если в министерстве и можно найти хоть один пример для подражания – это был он.

– Аэростаты требуют длительного технического обслуживания, – отвечал Тиори, – и их не хватает. Если бы количество было большим, это бы упростило логистику между ключевыми заводами Империи, а на юге заводов нет. Пусть корпорация Глосса работает. Это новые рабочие места.

– Но как же «рабочие места» крестьян? А производство муки, хлеба? – резонно заметил де Локк. – Нельзя просто взять и уничтожить семь акров посаженной по весне пшеницы. Это вызовет моментальный продовольственный кризис. Тем, кто всю жизнь пахал землю, придется искать средства на обучение для работы на фабриках. Глосс не устраивает бесплатных курсов. Он из чего угодно готов делать деньги, а мы должны подумать о тех, кто там живет.

– Чушь какая! – закричал кто-то. – Пусть строят дирижабли!

– Подождите, – настаивал де Локк, – если не изучить вопрос детально, все может закончиться бунтом. Император будет недоволен.

– Запишите: отложить до дальнейшего рассмотрения, – скомандовал председатель комиссии Томасу, – запросить у Глосса дополнительную информацию. Давайте следующий.

– Прошу дополнить, – сказал де Локк, – отложить вопрос до осени. Летом я не позволю испортить засаженные поля, да и уезжаю на следующей неделе на юг. Пусть Глосс за это время хорошенько подготовится, чтобы убедить меня в необходимости очередного завода – когда урожай будет собран.

Председатель только кивнул. Биен, едва успевая печатать в протокол, стал зачитывать с листа вопрос под номером семьдесят три.

* * *

В шесть Томас вышел из министерства. Приятный вечер расстилал по городу лиловые сумерки. Шумные улицы полнились народом, закончившим свои смены. Пухлая продавщица, явно припрятав что-то в подоле, теперь, как ей казалось, тайно несла это домой. Почтальон с усталым видом разносил вечернюю прессу. Какой-то мужчина, может, врач или даже служащий министерства, жевал на ходу сэндвич с сыром и густым соусом, незаметно капающим на пиджак кровавой раной.

Томас прошелся до бара, ощущая непривычную тревогу: куда все-таки могла запропаститься настырная журналистка?

Недоумок Треверс ждал своей очереди на повышение. Томас играл по правилам и не стал бы его подставлять, но безалаберность коллеги сама сыграет с ним злую шутку. Биен знал, что рано или поздно тот попадется на неточных данных в документах, и его выпрут. Томас помогал не по доброте душевной, а лишь стараясь заработать себе хорошую репутацию и оказаться в очереди следующим.

Давненько он не заходил в «Привал». Этот бар стал чем-то вроде пограничного пункта между зажиточным центром и непредсказуемыми окраинами и был излюбленным местом сбора всяких прохиндеев и жуликов. Неудивительно, что Бэкка его так любила. Настоящее раздолье. Томасу, конечно, не подобало здесь показываться, последний раз он чуть не попал под горячую руку обезумевшего любовника, который разбил бутылку и кидался на посетителей с претензиями.

Томас распахнул дверь, и ему в нос ударил затхлый запах пота и алкоголя, работало радио, крутили музыку. В центре зала залихватски отплясывала парочка, будто не замечавшая никого вокруг. Половину столов уже заняли завсегдатаи, за стойкой поджидали несколько девиц. Глубокие декольте, разрезы на юбках. Нервное облизывание красных губ. Смутно знакомые лица.

– Здорово, Ботри! – кивнул он бармену, присаживаясь.

– Биен, какими судьбами? Я уж думал, ты сгинул на своей службе. Может, покалечил тебя кто или под грудой бумаг задохнулся, тут уж не угадаешь. – Ботри рассмеялся. – В такой дыре что угодно с людьми случается!

– Это министерство-то дыра? – хмыкнул Томас и перешел сразу к делу: – Бэкс не видел?

– Пару недель не приходила, наверное. Да-да, я про министерство. Такой сброд похуже нашего. Ты уж не обижайся, я не про тебя. Был у меня на днях один чинуша. Проверял противопожарную систему. У меня с этим порядок, ты не думай! А этот заладил, одно не так, другое не эдак – денег, в общем, хотел. Чего тебе налить?

– «Радлер».

Бармен недовольно хмыкнул, но плеснул в кружку светлого напитка.

– Ну, рассказывай, как дела? Сто лет тебя не видел. Может, министром уже стал и молчишь? Я бы не удивился. Такой ты парень, всех там сделаешь! Но и про нас не забывай, ладно? Когда того… Да и сейчас почаще приходи, я тебе всегда рад.

– Работы много. Вообще, я Бэк надеялся найти.

– Вон друзья ее сидят за тем столом. А сама могла и забыть про тебя. Я бы не удивился, давно ее не видел. Ты уж прости, но она такая. Сначала делает, потом думает. А иногда и не думает. Бедовая девка, что еще сказать.

Бармен снова засмеялся. Томас молча взял стакан и направился к приятелям Бэкки. Пусть хоть привет ей передадут, а то ведь не поверит, что он приходил. Запилит, мол, кроме работы и дома нигде не бывает.

– Здорово, Рэт, Джон, Оттавио, Саманта… – Томас помедлил, вспоминая имя последнего парня.

– Билл.

– Точно, Билл…

– Как дела, Том? Совсем ты пропал.

– Да работы много, хотел Бэкс повидать, – повторил он уже в третий раз и сам на себя разозлился. Не стоило вообще приходить. Глупая затея. Она со своим безбашенным нравом могла бы сейчас погнаться за историей в другой город, а он ждет ее как дурак. – А у вас что нового?

– Три недели как не появлялась в редакции, да бывает, журналистика – такое дело, – сказал Оттавио, ее коллега по газете.

– Думаешь, могли отправить в командировку?

– Скорее, сама себе придумала приключение. Не переживай, скоро объявится. Это же Бэкка! Лучше погляди, Саманта себе татушку набила, – отозвался Джон, – покажи ему, Сэм, а то Биен небось голых ляжек сто лет не видел. – И расхохотался.

Сэм одарила его презрительным взглядом и кинула Томасу:

– Хочешь посмотреть?

– Да нет, не стоит.

– Чего ты такой зажатый? Вообще не меняешься!

Эта компашка работала с Бэккой в единственной независимой газете «Тени правды» и писала о разного рода интригах и скандалах. Их лозунг: «Мы освещаем самые интересные события в столице и за ее пределами». Байки на любой вкус. Что-то правда, а что-то нет. Тут уж читатели решают и совесть «репортеров». Бэкка относилась к работе серьезно. У нее был настоящий талант и чутье. Честно говоря, «Тени правды» ее вообще не стоили. Но и в имперскую газету под цензуру идти не хотела.

Ее приятели, напротив, писали несусветную чушь. Обычно про любовниц чиновников или разборки между соседями, которые изрядно веселили народ. Зато от них не требовали восхвалять императора в каждом абзаце и лизать бубенчики министрам.

– Садись, дружок, мы тебя согреем, – продолжила Саманта.

Томас прикинул, всегда ли она себя так ведет, просто издевается над ним или ей что-то нужно, но опустился на скамейку напротив. Надежда, что Бэкка появится, еще теплилась. В конце концов, он не собирается приходить сюда снова как минимум в этом году.

– Сэм, не стоит так разговаривать со всеми подряд, – заметил он.

– Ты это к чему?