Я поднялся с кресла, направился к воротам и, не дойдя три шага до них, развернулся обратно. Если я буду вести себя как размазня, это не поможет мне добиться цели. А после вчерашнего вечера я как никогда раньше был уверен, что хочу Трикси. Чтобы она оказалась не только в моей постели – хотя я больше чем уверен, это было бы крышесносно, – но и в моем сердце. Вернее, я в ее сердце.

Значит, мне нужна была помощь. Потому что все, что я делал до этого на протяжении десяти лет, не помогло мне выбраться из френдзоны.

– Да ну на фиг. Ты наконец-то собрался сделать это. Ты наконец-то скажешь Трикси, что ты любишь ее.

Я чуть не начал все отрицать. Именно так я и делал уже долгое время. Но мы с Эвереттом провели много времени вместе на поле и вне его, тренируясь считывать мысли друг друга. Именно поэтому мы били все рекорды по количеству удачных пасов в лиге. В половине случаев он знал, о чем я думаю, еще до того, как я сам осознавал свои мысли. Я пришел к нему за помощью, и он должен дать мне план игры, или я вымою его голову в унитазе.

– Ты придурок. Я не собираюсь просто вывалить на нее, что люблю ее. Мне нужно завоевать ее сердце, а для этого потребуется хорошая игровая стратегия.

Он долго пялился на меня, а я не мог понять, задумался ли он или его похмелье в сочетании с моим признанием о том, что у меня есть чувства к Трикси, сломали ему мозг. Он сделал медленный глоток кофе, отставил чашку на приставной столик и потер руки.

– Ты обратился по адресу, брат. Ты так вскружишь голову этой девчонке, что она упадет прямо к тебе в постель, кхм, то есть ты попадешь в ее сердце.

О боже, во что я сам себя втянул?

Эверетт наклонился вперед, сидя в кресле.

– Я ждал, когда ты попросишь меня об этом, с момента ее переезда в дом по соседству, когда мы были детьми.

Родители Трикси купили дом рядом с нашим, когда мне было десять лет.

– Вот только не надо пафоса.

– Не ври сам себе. – Он скорчил гримасу «ты идиот», которая была мне очень хорошо знакома. – Ты влюбился в нее в ту секунду, когда она разгромила тебя в гольф в грязной луже. Все об этом знали. Даже мама.

Это поразило меня сильнее, чем попытки защитной линии «Сиэтла» сохранить рекорд по количеству пропущенных мячей за сезон. Я сел на ближайший садовый стул так резко, что металл скрипнул. Я не был готов к тому, что всплывут мои воспоминания о маме.

– Тот факт, что Трикси выиграла у меня в гольф в луже, ничего не значит. Это было всего один раз. – Я профессионально умел увиливать от разговора о маме.

– Конечно, бро. Продолжай уверять себя в этом. – Эверетт отклонился на спинку кресла, на его губах играла усмешка, но за ней скрывалась такая же вспышка боли, что и у меня. Он же сам вспомнил о ней, черт возьми.

– Ну и ладно. Но если я позову ее поиграть в грязи со мной, это не поможет мне завоевать ее сердце. – Хотя я бы не отказался от голого рестлинга с Трикси в грязи.

– Может и сработает. Если ты сделаешь в точности так, как я скажу тебе. – Эверетт широко улыбнулся мне и сделал очень долгий глоток кофе. Я сомневаюсь, что у него вообще было столько жидкости в чашке. Он явно получал удовольствие от происходящего.

Но я привык иметь дело с трудностями. Если бы я не умел превозмогать боль, я бы не стал топовым профессиональным спортсменом. Я бы не стал мультимиллионером. И совершенно точно в двенадцать лет не смог бы собраться с силами, чтобы помочь отцу поставить на ноги моих младших братьев и сестру.

А Эверетт определенно собирался усложнить задачу просто ради развлечения.

– Ладно, – согласился я, стиснув зубы.

Он с торжествующим видом поставил кружку.

– Ну и какого хрена ты все еще не позвал ее на свидание?

– Я звал. – Хотя никому в этом не признавался раньше. – Она фактически сказала мне отвалить.

– Так-так-так. Что? Когда? – Он прищурился, глядя на меня. – Безоговорочное согласие, чел.

Когда нам всем уже перевалило за десять лет, отец усадил нас и завел разговор о сексе. Я на сто процентов уверен, что он нахватался этого у миссис Мур, потому что он просто выдал что-то странное и неловкое вроде «держите его в штанах или надевайте защиту», похлопал по плечу, и на этом все.

Он притащил гребаные графики и изо всех сил старался внушить нам, что нет ничего постыдного в том, чтобы обсуждать это с ним. Но его основным посылом было именно то, о чем Эверетт пытался мне напомнить, – безоговорочное согласие. «Нет» вовсе не означало «продолжай настаивать, пока она не согласится». Как и не означало оно «не сейчас». Оно означало «нет».

Я долго сопротивлялся этому, когда меня посещали мысли о том, чтобы ухаживать за Трикси. Был ли я влюблен в нее все эти годы? Так точно. Но я не хотел становиться тем лицемером, который только притворяется милым парнем и другом, чтобы залезть к ней в трусики. Я искренне наслаждался ее компанией. Она была чертовски забавной, даже когда не хотела этого. Она была доброй, но при этом не давала людям вытирать о себя ноги. Даже в старшей школе, когда плохие девчонки сильно осложняли ей жизнь, она все равно умудрялась сохранять свой внутренний стержень и самоуважение.

За что ее можно было не любить? И это чувство не имело отношения к романтике или сексу. Я очень надеялся, что если приглашу ее на свидание снова и она опять откажет мне, отношения между нами не испортятся. Невозможно выразить словами, насколько я ценил ее дружбу. Но все могло пойти прахом.

И все же мои чувства к ней стоили риска.

Ведь я хотел, чтобы женщина, с которой я проведу всю свою жизнь, была мне лучшим другом, а не просто симпатичной пустышкой или любительницей покрасоваться перед камерами.

И вот мой младший брат осуждает меня, полагая, что я просто хочу взять Трикси измором или манипулировать ей, пока она не согласится встречаться со мной.

– А почему ты, черт возьми, считаешь, я ждал десять гребаных лет, чтобы снова пригласить ее на свидание, придурок? Она моя подруга, и если не считать родственников, она, по всей видимости, мой самый лучший друг.

– Стой. Ты пригласил ее десять лет назад, и она отказалась? – Она покачал головой, глядя на меня. Видите? Осуждающий придурок. – Вот это игра с дальним прицелом, я понимаю.

– Я не играю в какую-то игру, просто чтобы переспать с ней. Хочу ли я оттрахать ее до потери сознания? Разумеется. Но я люблю ее, люблю ее настоящую. Ту самую, которая обожает своих странных кур, и реалити-шоу, и детские книжки. Она хороший человек, который стремится сделать мир лучше. Но мы повзрослели с нашего выпуска из школы в восемнадцать лет. Если она опять откажет мне, я не собираюсь из-за этого рушить нашу дружбу. Мне просто придется смириться и жить дальше.

– Хорошо. Я бы прикончил тебя, если бы ты свалился с пьедестала старшего брата, на которого мы все равняемся как на чертовски хорошего парня.

Я бросил подушку ему в лицо.

– Ты собираешься мне помогать или нет?

– Да, собираюсь. Тебе нужно-то сделать одну-единственную вещь.

Я сомневался, что у него припасено простое решение, которое поможет мне волшебным образом.

– Всего одну?

– Ага. Завязывай притворяться, что тебе от нее нужна только дружба. Дай ей взглянуть на тебя не просто как на друга. Ты ходишь вокруг нее на цыпочках, будто она сделана из стекла и разобьется, если ты до нее дотронешься. Вы с ней дружите с десяти лет. Она до сих пор воспринимает тебя как ребенка. Покажи ей, что ты стал мужчиной и хочешь ее как женщину.

Я такого не делал, так ведь? Я держался на почтительном расстоянии от нее. До вчерашнего вечера на ковровой дорожке. Мне нужно было дотронуться до нее, чтобы провести по минному полю. Было необходимо прильнуть губами к ее уху, чтобы она услышала меня в шумной толпе. И она точно не разбилась. Ей было хорошо в моих объятиях.

Ладно, допустим, мой младший брат прав. Хотя ему я об этом не скажу.

– И как, по-твоему, я должен вести себя с ней? Не могу же я просто подойти к ней, сорвать с нее одежду, перекинуть через плечо и отнести к себе в постель.

– Боже, Крис. Слишком много подробностей для ситуации, о которой ты ни разу не фантазировал. Я готов поспорить на целый дом, что Трикси бы понравилось, если бы ты перекинул ее через плечо и отнес в постель.

Учитывая, что дом, в котором Эверетт жил, принадлежал мне, это уже мало походило на спор в шутку.

– Если ты правда сможешь помочь мне завоевать сердце Трикси, а не будешь просто раздавать невнятные советы, я готов отдать тебе целый дом, совершенно безвозмездно.

Эверетт, конечно, и сам мог позволить себе купить этот дом, но я не собирался продавать свою недвижимость кому попало.

Он протянул мне руку.

– Договорились.

Я пожал его руку, сжимая ее чуть сильнее положенного, просто так, потому что могу себе позволить, и спросил:

– С чего мне начать? С роз, украшений, щеночка? Нет, стой, нового цыпленка?

– Не мысли шаблонно, мужик. Пригласи ее на сегодняшний семейный вечер игр. Трудно притворяться на глазах у всей семьи, не вызывая ни у кого вопросов.

Черт, неужели сегодня уже первое воскресенье месяца? Каждое первое воскресенье любого месяца вне сезона у Кингманов был вечер игр. Мама начала эту традицию, еще когда мы с Эвереттом и Декланом были маленькими, и мы продолжали ее по сей день. На этих посиделках мы много кричали и вообще вели себя довольно мерзко, потому что соревновательность, даже друг с другом, у нас в крови, как ни у кого больше на всем белом свете.

Трикс уже бывала на наших семейных вечерах, но всего пару раз. Возможно, все потому, что у нас с парнями дело никогда не ограничивалось одним синяком под глазом. И это мы еще веселились по-доброму, заметьте.

– Нет. Ни в коем случае. Ты сказал, мне нужно показать ей, что я больше не ребенок, а семейный вечер этому никак не поможет. – Я бы никогда не поддался в игре специально. Даже в шашках с сестрой.

– Нет ничего сексуальнее для женщины, чем победитель, братишка.

Он… что? Мой младший брат только что отвесил мне комплимент, сказав, что я победитель? Подозрительно.

– Ага, как будто ты дашь мне выиграть.

– Нет, ни одного гребаного шанса. – Он засмеялся и показал мне тот палец, которым мы чаще всего пользовались в день игр. – Более того, я как никогда прежде буду стараться надрать тебе задницу.

Это был худший совет насчет свиданий, который я получал в своей жизни. Уж лучше ему оказаться правым, черт возьми. Но Эверетт никогда не ошибался. По крайней мере насчет девушек.

Если я проиграю хотя бы в одной партии, я смою его в унитаз, где живут львы.

Трясущимися руками, как будто делал это впервые, я отправил сообщение Трикси.

Привет, Трикс. Сегодня вечер игр Кингманов. Хочешь прийти?

Я добавил улыбающийся эмодзи, а потом удалил его, потому что я не ребенок. Эмодзи с поцелуем? Нет. Это перебор. Я спешно нажал кнопку «отправить», пока не успел передумать. И стал ждать, не сводя глаз с телефона, когда он завибрирует от ее сообщения.

И наконец экран вспыхнул. Трикси.

Вечер игр? Должно быть весело. Что принести?

Я сделал длинный выдох и кивнул Эверетту, дав понять, что она придет. Начало было положено. Теперь предстояло сделать так, чтобы она увидела во мне не только друга. И я понятия не имел, как это осуществить.

Ничего. Просто сама приходи. Увидимся в 7.

Я указал телефоном на Эверетта.

– У нас около десяти часов, чтобы ты научил меня приемам, которые сделают меня неотразимым в глазах Трикси. Так что тебе лучше что-то надеть на себя, придурок.

Семейный вечер игр кингманов

ТРИКСИ

О вечерах игр Кингманов в нашем районе ходили легенды. Я достала пару дополнительных пакетиков со льдом из аптечки и положила их в морозилку. Учитывая прошлый опыт, нам они пригодятся.