Право на страсть (страница 7)
Со стороны мы, пожалуй, действительно выглядели парой. Прохор держался естественно. Галантно придерживал двери, улыбался. И, что самое странное, крепко держал мою ладонь в своей руке, перебирая пальцы. Зачем? Ведь их никто не видит.
– Прекрати! – шепнула я, натянув широкую улыбку.
Я и сама понимала, что гримаса была фальшивой. Но ничего лучше я выдать пока не могла.
– Расслабься, или я поцелую тебя прямо здесь. И обещаю, поцелуй будет совсем не невинным, – пригрозил Прохор.
Сомневаюсь, что мой отец стерпит выходку Прохора. А я не могла позволить, чтобы охранники переломали Реми нос, руки или, упаси господи, ноги. Ему ведь ими еще работать на камеру.
***
– Прохор Тимофеевич Аркон-Реми! – спокойный, немного пренебрежительный, но громоподобный голос отца разнесся по холлу.
– Пусть меня запомнят молодым и красивым, – шепнул Реми мне на ухо, а сам смотрел на моего отца. – Добрый вечер, Михаил Данилович! Эмма Петровна! Теперь понимаю, от кого Руслана унаследовала красоту!
Михаил Данилович умел угнетать, морально давить, воздействовать на собеседника так, что спустя пару минут «разговора» по душам даже невиновный человек готов был взять на себя все смертные грехи. Однако Прохор даже не вздрогнул. Нет, если бы я ненавидела его капельку меньше, то могла бы восхищаться им. Пожалуй, похвалю его крутость и нервы. Как-нибудь в другой раз. После развода. Если не забуду.
Пока я мысленно хвалила Реми, он уже старательно отвешивал комплименты моей матушке. Эмма Петровна – кремень. Но не смогла устоять перед обаянием Прохора. Основную роль сыграл подарок, принесенный моим фиктивным женихом для нее. И как только мама увидела огромную прозрачную колбу с живыми хрупкими цветами внутри, тут же растаяла.
– Прохор, вы просто обязаны поделиться адресом цветочного магазина! Я еще не встречала ирисов такого оригинального цвета! – восхищалась мама.
– Я непременно познакомлю вас, Эмма Петровна, с хозяйкой цветочной лавки, – улыбался Прохор. – Кстати, если Русенька не возражает, то букет невесты мы закажем именно у нее.
Занавес! Кажется, мой отец точно убьет Реми. Я уже видела, точно наяву, как холл нашего дома превращается в поле битвы. Брызги крови пачкают мамины любимые дизайнерские обои. А папина охрана методично выкапывает подходящую яму прямо на заднем дворике.
– За мной! – мотнул головой отец и зашагал в сторону своего кабинета.
Я устремилась следом. Но Прохор перехватил меня за локоть, удержал, заставил взглянуть в его лицо.
– Побудь с мамой, Руся, – совершенно серьезно произнес молодой человек, пожалуй, слишком серьезно и настойчиво. – Ты ведь добивалась именно этого? Мужского разговора?
– Прохор, я сама! – возразила я, не собираясь перекладывать свои проблемы на плечи другого, даже если плечи Реми вполне способны вынести это бремя.
– Разве это не часть уговора? Иди к Эмме Петровне, – подтолкнул он меня к двери, ведущей в гостиную, где меня поджидала мама. Она красноречивым взглядом подавала весьма настойчивые «сигналы». Пришлось согласиться.
– Только без самодеятельности, – напоследок шепнула я Прохору.
Нет, разумеется, я не переживала за парня. Абсолютно. Ни капли. Совсем не переживала.
***
Глава 11
Громов был человеком дела и в полной мере соответствовал своей фамилии. Огромный мужик, рядом с которым начинаешь мысленно перебирать все свои недавние поступки и выискивать «косяки».
Теперь понятно, почему Руслана выросла такой дерзкой и бесстрашной. С Громовым просто невозможно вырасти хлюпиком.
Михаил Данилович подошел к бару, взял бутылку в руку, взглянул на меня.
– Я за рулем, Михаил Данилович, – отказался я.
– Когда Дима Львовский уверял, что дело под его личным контролем, я и не предполагал, что он подсунет моей дочке манерного мажорика-модельку, – усмехнулся Громов.
–Д митрий Максимович умеет удивлять, – оскалился я.
Старик сел в кресло, мотнул головой на стул напротив.
Вот уж хрен! Сидеть, как на экзамене, я не планировал. Выбрал диван у окна. И вид лучше, и сидеть удобнее.
– Думаю, не будет лишним кое-что прояснить, Прохор Тимофеевич Аркон-Реми, – приступил к делу Громов. – Руслана считает, что ее брак изменит мое к ней отношение. Девчонка свято верит в то, что мне нужен ее статус. Чтобы общество видело в ней замужнюю даму, а мои партнеры воспринимали ее всерьез. Так она говорила тебе?
Я неопределенно пожал плечом.
– Моя дочь в любом случае унаследует все, чем владеет наша семья. Завещание мы уже составили, – ровным, почти скучающим тоном говорил Громов. – Руслана этого не знает. И пусть все так и останется.
– Послушайте, Михаил Данилович, если все так, то зачем вам я? Вам нравится играть жизнью Русланы? Нравится видеть, как она из кожи вон лезет, только бы угодить вам? – прищурился я.
– Влад Неверский, – помолчав, Громов выплюнул имя Русиного недоженишка так, словно говорил о дерьме. – Я слишком поздно понял, что он копает под меня. Мне нужно подстраховаться, если я не вытяну все дела за следующие несколько мсяцев, и эта сволочь окажется прозорливее меня. Львовский Дима обещал мне проверенного и надежного мужика, способного решить любые проблемы моей дочки, в случае моей смерти.
– Польщен, – хмыкнул я.
– А я гляжу на тебя и думаю: Львовский выжил из ума на старости лет, – усмехнулся Громов, выпивая залпом порцию алкоголя, даже не поморщившись. – А поскольку другой кандидатуры у нас нет, придется из тебя сделать мужика.
– Да как бы родители до вас уже постарались, Михаил Данилович, – съязвил я.
– В понедельник утром явишься в «МиГро», буду вводить тебя в курс дела, – командовал Громов.
– В понедельник у меня рейс до Парижа, а оттуда я лечу на съемки, – спокойно сообщил я.
Громов что, тоже рехнулся? Какой из меня офисный работник? Да нет уж! Спасибо, не хочу!
Михаил Дмитриевич минуту сверлил меня взглядом: «Сейчас я встану, кретин ты слабоумный, и размажу тебя тапкой о стену!».
– Договор с Русланой уже подписан. Согласно разделу второму пункт семь, я не имею права вмешиваться в дела компании, в которой работает, либо которая принадлежит полностью или частично гражданке Громовой. Извините, Михаил Данилович, но у меня собственный бизнес, – пояснил я свою позицию.
– Тоже мне, бизнес, жопой трясти, – четко расслышал я бормотание старика.
Спокойно, Проша, главное, не идти на открытый конфликт. Громов – это не добрый братец Рома, которого можно послать за такую фразу.
– Почему бы и не потрясти, если жопа хороша и за нее отлично платят, – ответил я.
Мысленно уже представил, как Громов сжимает массивный кулак и сносит мне челюсть. Сам, без вмешательства охраны. А я ничего ему не сделаю в ответ. И не потому, что мужик – шире в плечах и старше на тридцать лет. Просто потому, что он отец моей будущей жены.
Вместо этого Громов поднялся со своего места. Вновь подошел к бару. На этот раз не спрашивая, плеснул выпивку в два стакана. Кивнул на один. Второй взял сам.
– Парни отвезут. Или здесь переночуете. Места валом, – спокойно произнес Громов.
Что ж, кажется, у меня будет тяжелый год. А с таким тестем – вполне возможно, что и адский.
– Чем Дима «подловил» тебя? Чем надавил? – полюбопытствовал Громов, когда я осушил порцию бурбона.
– Хотел бы я сказать, что долгами. Вроде как вляпался я по самые уши. А Дмитрий Максимович мне подкинул нужную сумму. Просто, чтобы вас порадовать, Михаил Данилович. Вы бы поверили, позлорадствовали, сказав, что трясти жопой – невыгодная профессия. Но нет, огорчу вас. Долгов у меня нет. И сам я не бедствую, – хмыкнул я, разглядывая янтарный напиток, который вновь оказался в моем стакане при активном участии Громова, а после добавил: – Считайте меня чертовым самаритянином. Львовский попросил, я не смог отказаться.
– Ну и дебил, – усмехнулся Громов и оформил третью порцию.
Я обреченно вздохнул. Взглянул на бутылку в руках Громова. Мдааа. Лучше бы будущий тесть вмазал мне по ребрам или по лицу, чем испытывал на прочность элитным алкоголем.
***
Глава 12
Папа с Прохором закрылись в кабинете. А я поняла одну важную вещь: где-то мой план дал осечку. Все должно было быть совсем не так. Реми – для отвода глаз. Всего лишь небольшая формальность, которая продлиться один год. Но именно сейчас мой отец говорит с Прохором. А я не была уверена в том, что Реми переживет папину «беседу».
– Не волнуйся, Русенька, папа не станет калечить твоего кавалера, – миролюбиво произнесла мама, выбирая подходящее место для подарка, принесенного Прохором. – Ты ведь знаешь отца. У него доброе сердце.
– Угу, зато рука тяжелая, – пробормотала я, в моих мыслях папа методичными ударами подправлял нос Реми.
– Пойдем на кухню, Руслана, – предложила мамочка. – Я отпустила экономку. А пора накрывать на стол.
За привычными заботами понадеялась немного отвлечься от тревожных мыслей. Мужчин слишком долго не было. И я уже планировала выдумать предлог, чтобы ворваться в отцовский кабинет спасать Реми.
Предлог нашелся сам. Но не для внезапного и неотложного разговора с отцом. А для разговора со мной.
– Влад приехал, – заметила моя Эмма Петровна, бросив взгляд на монитор транслирующих видео уличных камер.
– Принесла нелегкая, – вздохнула я.
– Ты с ним поосторожнее, дочка, – нахмурилась она, я же впервые задумалась над отношением моих родителей к Неверскому. Раньше мне казалось, что мама пророчит Влада мне в мужья. Теперь же я очень сильно засомневалась и пожалела, что раньше не поднимала этой темы в наших беседах. Возможно, все могло было сложиться иначе.
Неверский появился на пороге кухни. Удивительно, но в руках Влад держал два букета цветов.
– Эмма Петровна, добрый вечер, – вежливо кивнул Неверский и протянул маме цветы.
Я скрестила руки на груди. Принимать от Влада букет я не собиралась. Вздернула подбородок и ждала действий Неверского.
В стенах родительского дома я чувствовала себя в безопасности. Никто из чужих не пройдет мимо охраны. К тому же еще с детства я знала все отцовские тайники, в которых было припрятано оружие. Разумеется, пускать его в ход при разговоре с Владом я не собиралась. Но предательская мысль мелькнула. Совершенно некстати.