– Меня напрягает, что ты в который раз озаботился моей личной жизнью! – перехожу в мрачное наступление. Не то чтобы откровенно и грубо нападаю, но избавиться от знакомого уже очень хочется.

– Не накручивай. Просто пытаюсь понять, с каких пор подобные Корольку стали непонятно кем, – задумчиво хмурится Лава, в его глазах блестит коварный огонёк. – Она очень даже понятно кто, а после возвращения так вообще стала очень даже значимым человеком. Красива, образованна, с огромными перспективами.

– Круто, – констатирую мрачно. – Ты впервые оценил не зад и не грудь девчонки, а мозги. Ты случаем не заболел? – в свою очередь пытаюсь достучаться хоть до какой-то здравой мысли знакомого.

– Если есть, что оценивать – оцениваю, – просто отрезает Вадим. – О`кей, тогда ты не будешь против, если я с ней замучу? – скрытый вопрос, прозвучавший, как предупреждение.

– Да дело твоё, – небрежно бросаю. – Флаг в руки! Даже гнездо свить можешь, только аккуратно, следи, чтобы все птенцы твоими оказались…

– О, ты уже о птенцах Королька задумался? Или всё же о процессе их заделать? – придирается к словам Лава. Моё терпение не резиновое, вот-вот и лопнет:

– Слушай, мне плевать, Королька или Кукушку ты собираешься в постель затащить.

– Во-первых, Королёк не Кукушка, – умничает нагло Лава, уже раздражая своими репликами, – а во-вторых, до птенцов не доведу, а вот проверить, как теперь летает наша пташка, я бы был не против.

– Удачи, – показано равнодушно веду головой; всё равно злит, что знакомый с таким вопросом подошёл. Дураку ясно, хотел расставить точки над "i" с Иркой Корольковой. Мы можем подшучивать друг над другом, разыгрывать, но никогда не спим с девчатами друзей. Это табу!

Но Лава мне не друг! Знакомый, причём совершенно не уважаемый.

Как бы то ни было, теперь он получает карт-бланш и имеет полное право приударить за девчонкой, которая меня якобы не интересует.

Бля, вот на кой ему и себе вру? Я, конечно, постараюсь держаться подальше от неё, но это будет чертовски сложно!

– С вашего позволения, – деланно учтиво кланяется Лава и с кривой ухмылкой укатывает на лестницу.

Настроение окончательно испорчено. Несколько секунд смотрю в никуда. Не успеваю вновь встать на доску, от процесса тренировки отвлекает звонок. Выуживаю телефон из кармана. Зур!

– Здорóв, братан, – бросаю кисло в трубку.

– Здорóв. Ты как? Где?

– Тренируюсь.

– Ага, молоток! – отстранённо бурчит братан. – Я тут вечер закатывать собираюсь на днях, потом в клуб. А через пару недель намечается «Тематическая» вечеринка. Ты как?

– В теме, только Лерке позвоню согласовать. Она вроде к родителям хотела.

– Ок, увидимся… Э-э-э, Вёрст, – одёргивает Тёмыч, когда уже собираюсь скинуть звонок.

– Чего?

– Новость слыхал?

Тяжко выдыхаю:

– Ты женишься? «Притяжение» Бондарчука оценило аж сто человек? Королёк прилетела? – бурчу наобум.

– Ага, – коротко гогочет Зур. – Особенно с Бондарчуком в тему! – опять ржёт. – Конеш, про Королька! Поговаривают, шикарно выглядит.

– Обычно, – уже порядком злюсь за сорванную тренировку.

– А мама твоя как? – брошено как бы невзначай, но это только на первый взгляд.

– В смысле? – ещё больше настораживаюсь, вопрос озадачивает не на шутку.

– Ну, Королёк приехала, значит, и отец. Помниться, твоя мама к нему с симпатией относилась. А когда тот срочно уехал, здорово переживала… Может, теперь у них чего срастётся? Жизнь-то продолжается! – звучит рассудительно и до бешенства здраво.

Хоть и братан, но говнюк! Он знает, как болезненно я отношусь к мужчинам мамы, и не преминул подцепить. Тем паче к соседу!

Этот урод в прошлый свой заезд отменно нагадил в душу матери. Не то чтобы обидел словом, рукой, но сердце разбил точно. Принимал её помощь, не отказался от постели, несмотря на недавнюю смерть жены, а потом… бросил. Сдался, точно слабак. Ну да, я их застукал. Ну, ещё пригрозил, что в отместку его доченьку подпорчу. Мать тогда впервые в жизни мне оплеуху зарядила, а после не разговаривала больше недели. Затрещина была не так больна, как осознание, что у матери есть мужчина. Бля, был бы настоящий мужик, он бы за любимую жизнь отдал, а этот? Этот трус уехал за границу! И доченьку прихватил, подальше от греха.

Мамка долго потом ночами плакала.

Я и так злился на него, но после этого вообще возненавидел. Не знаю, как поведу себя при встрече, но руки чешутся морду набить.

На душе тотчас становится гадко, а желание подправить рожу не только папаше Корольковой, но и Артёму, вспыхивает, как никогда.

– Тебе бы поменьше лезть в чужие дела, – хмуро советую. – Иди, развлекайся, да вечеруху продумывай!

– Ок, братан, не дуйся, я не со зла. Знаю, что больная тема, прости, – примирительно частит Тёмыч.

– Мгм, – киваю неопределённо.

– Да, кстати, братан, если захочешь сегодня погонять, Ханыч гонки организует.

– Мгм, – опять киваю в никуда, уже пытаясь уравновесить чувства.

Говорю же – говнюк!

Самое интересное, что знаю друга, как никого. Могу злиться, ругаться, но я его люблю, несмотря ни на что. Мы со школы дружим. Вечеринки, девчонки, веселье…И говорил ведь реально не со зла, а так…

Моя мама и отец Корольковой.

Чёрт! Я трепетно отношусь к матери и любые посягательства на её жизнь со стороны мужчин принимаю в штыки. После расторжения брака она, по сути, ни с кем романов не заводила, чему я был рад, ведь так хотел, чтобы родители помирились. Но когда батя погиб, надежды рухнули. Правда, собственничество у нас с отцом оказалось наследственным, и потому я не могу даже представить, что мама с кем-нибудь сойдётся. Знаю, это неправильно, низко с моей стороны, но представить её с кем-то другим, кроме бати, выше моих сил.

За всё время лишь единожды мои нервы были на пределе – когда у соседей случился в семье ужас, и мать Королька умерла. Моя настолько погрузилась в их проблемы, что по ходу дела влюбилась во вдовца и прониклась симпатией к его дочурке.

Королёк… Мать её за ногу! Греховная невинность с глазами ангела и мозгами Ломоносова и Менделеева вкупе.

Чёрт! Вот какого хрена они с папашей вернулись?

Пока не убрал телефон, быстрым набором вызываю маму.

– Да? – слышится её голос в трубке.

– Ма, привет, – бросаю как можно приветливее.

– Привет, – мама по обыкновению мила.

– Ты как? Где? – вжикаю молнией на сумке.

– Ого, сколько вопросов, – потешается родительница. – Что-то случилось, и ты озаботился моей судьбой?

– Ма, ну ты что? – набычиваюсь, подхватив доску. – Просто давно не звонил. Соскучился, – закидываю сумку на плечо.

– Вот именно, – без упрёка, но с явной насмешкой напоминает ма. – Давно. Время, когда ты хотел действительно узнать, как мои дела, осталось в глубоком прошлом. Время, когда приходилось мне отзваниваться – тоже. Теперь настало время, когда звонишь только по необходимости…

– Ну зачем ты так?! – возмущаюсь, шагая к выходу из ангара. – Я с добрыми намерениями, а ты…

– Что-то не верю я в них, – деланно шумно вздыхает ма. – Больше смахивает, что Лера, Света, Марина наконец-таки дали от ворот поворот, и ты не знаешь, куда себя деть!

– Это не так, – спешу оправдаться. – Квартиру никто не отнимал…

– Но там одиноко, – режет правдой мать.

– У меня всё отлично, – спешу заверить. – Просто хотел узнать, как ты, и заехать, чая попить.

Наступает молчание. Понимаю, что отговорка не прокатывает. Мама всегда на каком-то подсознательном уровне знает, когда вру или увиливаю. Вот и сейчас обман был глупым.

– Я тебя очень люблю, – мягко отзывается ма. – Что бы ни случилось, дом всегда открыт.

– Так мне можно приехать? – уточняю без нажима.

– Это и твой дом, – добавляет мама.

– Не помешаю? – ещё пытаюсь вывести на эмоции родительницу.

– Сын, ты меня пугаешь… – настораживается она.

– Ок, тогда приеду, только поздно. Не раньше одиннадцати получится. Чайник поставь! Вместе попьём.

Опять наступает молчание.

– Глупо предлагать попить чая тому, кто не кушает после семи.

– Ну, я-то кушаю, – улыбаюсь тотчас. Мамину привычку с детства помню, но до сих пор никак не могу вразумить, как можно на голодный желудок ложиться спать.

ГЛАВА 16

Игнат

Подъезжая к дому, непроизвольно кошусь на окна второго этажа соседей, где комната Королька. Света там нет, зато на первом в столовой горит, мелькают силуэты.

Спешу к себе, ведь мама выходит, чтобы меня встретить. Укутанная в шаль на бабский манер. Хотя мамка совершенно не бабуля. Выглядит отлично. Белокурая, сероглазая. Приятной наружности: стройная, подтянутая, но крупновата в груди. Это, конечно, не недостаток, но меня немного колет, когда она свои достоинства подчёркивает декольте. Редко бывает, признаю, но как сыну – неудобно, если замечаю плотоядные взгляды других мужиков на родительнице.

– Привет, – тянется с объятиями, чтобы чмокнуть в щёку.

Отвечаю тем же.

– Никаких новостей нет? – уже сидя на кухне, забрасываю вопросик, неторопливо помешивая ложкой чай и поглядывая на маму, которая устраивается напротив, с жадностью за мной наблюдая.

– Да нет, – озадачивается ма. – А что тебя интересует?

– К отцу ездила? – нахожу, что спросить, ведь у бати была дата смерти, а мы раньше всегда с матушкой вместе его навещали. Мама тотчас серьезнеет, глаза блестят сталью:

– Была. Тебе не звонила, чтобы не отвлекать. Ничего, сама справилась. Территорию привела в порядок – травку оборвала, цветов посадила, старые листья смела.

– Ма, – протягиваю виновато, – я был на кладбище, но меня выдернули по университетским делам, поэтому мы не встретились.

– А-а-а, – улыбается глазами мама. – Ты хороший сын. Лишь бы и человеком таким оставался.

– Не таким, как отец? – отпиваю чай, бросаю взгляд из-под бровей. Знаю, матушке не нравится данный разговор. Но ничего не могу поделать – мне жизненно важно знать, что мама любила его и простила.

– Надеюсь! – повторяет ма более строго. – Прошу, – выпрямляется, оставаясь хмурой, – заканчивай думать, что у нас всё могло бы наладиться. «Нас» не было давно, связывал лишь ты. Так что, если хочешь, чтобы продолжала с тобой разговаривать, смени тему!

– Прости, – торопливо винюсь, ругая себя в сердцах. Этот разговор примерно всегда так протекает, ну зачем бьюсь в стену? – Глупая детская надежда.

Мама неопределённо кивает.

– Ты похорошела, – решаю сменить тему разговора, но так, чтобы она плавно перешла к маме и её жизни. – Никого не повстречала?

– Чтобы кого-нибудь повстречать, нужно куда-то ходить, – резонно подмечает матушка. – А я безвылазно сижу дома.

– Вот и я говорю, молодец! – шутливо поддерживаю её стремление поменьше общаться с людьми. – Такая сила воли!

– Очень смешно, – встряхивает головой мама. – Да, я не стремлюсь к общению, меня вполне устраивает моя жизнь.

– Я иногда думаю, твой ли сын? – озадачиваюсь, не выходя из роли. – Я люблю жизнь, движение, экстрим, яркость, а ты…

– Я тоже, – пожимает плечами матушка. – Просто мне хватает моего воображения, компьютера и читателей, для которых пишу.

– Надо будет как-нибудь на досуге почитать, что ты там такое ваяешь! – допиваю чай, хитро посматривая на ма.

– Ой, – коротко хохочет она. – Это не для твоих мозгов. Они у тебя слишком химико-биологические, а формул, схем, рисунков, к сожалению, в моих текстах нет.

– Жаль, – криво усмехаюсь. – Мне было бы проще воспринять романтическую писанину. Хотя, научные статьи и литературу глотаю быстро. Вот вчера осилил пособие одного микробиолога. Как по мне, очень полезно и доступно написано. Жаль, что нет знакомых, с которыми можно было бы обсудить…. Слушай, – обрываю речь и перехожу к главному, будто меня только сейчас осеняет, – а сосед наш… он как раз микробиолог вроде, не возвращался? Куда он там уехал?..