– Дружба – стервоза ещё та! – Ксения замирает, но не оборачивается. Её прямая спина лишь чуть напрягается. – Изменчива, непостоянна, ветрена, лжива, когда шагает без доверия и уважения, – продолжаю монолог. – А бывает искренней и доверительной, вот только достаётся тем, кто умеет держать нос по ветру. Тем, кто не боится нести груз ответственности за себя и других. Кто замечает щепку в своём глазу и игнорирует брёвна в чужих. Мне когда-то повезло, и я была рядом с человеком, который стойко выносил удары судьбы и продолжал шагать в своём направлении, наплевав на других. Вот только по собственной дурости его потеряла, и сейчас скромно надеюсь, что он сумеет простить, и до сих пор избегает обижать слабых.

Наступает молчание, подружки Ксении мечут взгляды от меня до неё. По лицам видно, что они озадачены. Но мне всё равно – хочу достучаться до подруги.

– Девочки, – раздаётся неровный голос Ксении, девушка нервно проводит рукой по щеке, словно смахивает слезинку. – Вы идите, мне нужно поговорить со знакомой. Потом созвонимся, хорошо? – Красотки с лёгким замешательством прощаются и идут прочь.

Ксения медленно оборачивается. Глаза блестят от слёз, губы подрагивают:

– Умею, держу, вижу, не обижаю! Это мои главные правила дружбы. Жаль, что человек, которого я считала самым-самым, этого не ценил.

– Ценил, уважал… – горячо заверяю подругу, шагая ближе. – Ксю, я так скучала… – Вижу, колеблется, и потому заключаю в объятия: – Прости… – сглатываю непрошенную слезинку.

Ксю сдаётся и тоже обнимает:

– Дура ты, Королёк, хоть и умная. Неисправимая дура!

– Угу, – киваю, чуть отклоняюсь, чтобы посмотреть в глаза Ксении. – Мир?

– Нет, – рьяно мотает головой Бравина. – Так просто ты теперь от меня не избавишься. Придётся выслушать тысячи историй, которые случились за эти годы. Разделить слёзы радости и обид, и сказать сотни поддерживающих слов, даже если я поступала, как идиотка.

– У тебя насыщенная жизнь, – резюмирую нарочито оценивающе.

– Мда, – жеманно ведёт плечом Ксения. – А ещё не отцеплюсь, пока не расскажешь всё о себе! Да и по ходу поищем твою совесть… Она где-то в районе моей обиды затерялась! Мне жуть как нужно плечо, чтобы поплакаться…

– Надеюсь, моё подойдёт? – скромно улыбаюсь.

– Ну, если не разучилась слушать. Не осудишь и будешь меня любить, даже узнав не самое лицеприятное, на грани аморального… Так поступают лишь верные друзья, – значимо кивает Ксения.

– У меня есть такой друг! – гляжу в глаза девушке. – Точнее, был… – тихо поправляюсь.

– Он всегда у тебя есть, даже если ты о нём забыла, – перестаёт играть Бравина.

– Никогда, – заверяю твёрдо.

– Тогда, по рукам! – соглашается подруга.

Довольная, что у меня появляется шанс вернуть Ксению, тяну её обратно в кафе, где за столиком потерянно сидят Антоха и Нюта.

– Приветик всем, – жизнерадостно бросает Ксю, плюхаясь на свободное место, словно мы не ревели несколько минут назад, а просто отлучались по нужде. – Почему скучаем?

– Мы… – запинается Антон. Парень явно не в силах справиться с эмоциями, которые накатывают, увидев девушку. Нет, я знала, что он был влюблён в Ксю, но думала, со временем привязанность ослабнет, и только сейчас понимаю, что увлечение с годами не проходит – боюсь, друг полностью утоп в безответных чувствах.

– Так… ну… это… – бессвязно шелестит Анька, пряча взгляд, тотчас забиваясь в свой кокон неприступности.

– У тебя отличные собеседники, – заговорщически подмигивает мне Ксения. – Партизаны. Ничего не вытянуть.

– Да нет, это они тебя рады видеть. Слов не находят, – вношу ясности без злобы.

– Я мешаю? – хмурится Бравина в поддельном изумлении.

– Нет, что ты, – торопливо заверяет Антон и краснеет от своей горячности.

– Не обращай внимания, – усмехаюсь тепло. – Им сложно говорить не про формулы. А вот спроси про таблицу Менделеева или попроси разложить какую-нибудь мудрёную молекулу – даже в спящем режиме без запинки!..

Впервые друзья обмениваются улыбками.

– Можем, но скорее потому что между нами градус неправильный, – ляпает Аня. В шоке на неё таращимся. – Ну… чтобы это… языки развязать… Всегда… обычно… алкоголь помогает, – поясняет тихо, запинаясь и поправляясь, точно стесняется сказанного.

– Предлагаешь его поднять? – удивляюсь.

– Не то чтобы, – опять мямлит девушка, уставляясь на свои руки, которыми теребит край скатерти.

– И куда пойдём? – воодушевляется Ксения. – Сегодня суббота. Кафе, клубы, дискотеки работают…

– Я не могу, – тотчас спохватывается Снежикова.

– И мне в корпус надо ко времени, – поддерживает девушку Антон.

– Ботаны, – укоряет Бравина, закатывая глаза. – Мы так давно не виделись! Почему бы вместе не провести вечер?

– У меня нет денег, чтобы гулять в клубе, – признаётся стыдливо Нюта. – Стипендия только через неделю, аванс тоже…

– Ну, вечеринку с полным пансионом в клубе оплатить не смогу, – рассуждаю в голос. – А вот милые посиделки на квартире – вполне, – пожимаю плечами.

– И к кому завалимся? – радуется идее Ксю.

– Я в общаге, – спешно мотает головой Антон. – Ко мне никак!

– Я пока с бабушкой и дедушкой, – морщу нос.

– Я тоже в общаге. Можно, конечно, вахтёршу отвлечь, – прикусывает губу Бравина. – И сами бочком, да по стеночке… Но там у нас будет ещё десяток лишних ртов и ушей…

Все с ожиданием уставляемся на Нюту, ведь она единственная, кто ещё не подаёт голоса.

Анна под пристальными взглядами краснеет, мнётся:

– Я далеко живу…

– Одна? – торопливо уточняет Ксения, игнорируя реплику.

– Тесно у меня, – опять бормочет Нюта.

– Одна? – повторяет Ксения с нажимом.

– Комнатка…

– Ты одна? – теряет терпение Бравина и почти рычит.

– Да, – кисло отзывается Снежикова. – Неудобно, тесно, соседи не поймут…

– Что? – хлопает ресницами Ксения. – Молодая девчонка с друзьями в субботу тихо посидит, а соседи не поймут? Полный аут… Скорее уж, они думают, что у них соседка-заучка, каких поискать, а в будущем – старая дева!

Несколько минут тратим на уговоры, а когда Анна нехотя, но соглашается, расплачиваемся и покидаем кафе.

Звоню родственникам, сообщаю, что останусь в городе. Бабуля если и пытается образумить, но мягко отрезаю:

– Мне почти двадцать! Я хочу с друзьями погулять. Клянусь, всё предельно нравственно.

Окраина Питера нас не смущает. Сначала на метро, потом остановку ногами, и мы в тихом спальном районе, где среди высоток затерялись несколько скромных пятиэтажек.

По ходу заглядываем в магазин, где закупаем провизии для вечеринки. Немного салатов, колбас, несколько консервов, макароны, овощей, хлеба и, конечно, алкоголя. Так как мы все «тайные гуляки и дебоширы», долго раздумываем, что взять? Пива, водки, коньяка, шампанского, вина или чего другого. Останавливаем выбор на пиве и шампанском.

ГЛАВА 18

Ирина

– Это точно твоя квартира? – с сомнением уточняет Ксения, коротко заглядывая из коридора в комнату, а потом на кухню.

– Да, – конфузится Анна и неспешно снимает обувь. Ставит пару на одну из нижних полок шкафа в прихожей.

– И что, – не унимается Ксю, ведя носом, – одна живёшь? Точно за дверью не поджидает бабуля с клюкой? – явно намекает, что пахнет старым человеком.

– Это её квартира, – мнётся в комнатном проёме Нюта. – Осталась по наследству.

– Умерла? – бесцеремонности Ксении можно бы устыдиться, да подруга никогда не отличалась тактом.

– Ага, – тихо кивает Снежикова. – Так вы проходите?

Только сейчас понимаю, что мы втроём продолжаем тесниться в узком коридоре.

Обои скромные, бежево-выцветшие, местами чуть пошарпанные. Небольшой светло-коричневый шкаф с вешалками и полками, частично заставленный обувью и несколькими парами тапочек. Блёклый кофейный линолеум, возле порога прорезиненный коврик. Межкомнатные двери от старости утратили белизну, став скорее кремовыми. Ещё есть двери в уборную и ванную. Кухонная – отсутствует.

В общем, чисто, но так и отдаёт древностью.

С некоторой опаской разуваемся и проходим в комнату. Мда, она тоже не блещет новизной. Те же древние обои, грязноватые, но некогда выбеленные потолки. Широкий трехстворчатый шкаф с зеркалом. Утративший цвет диван-книжка, кресло ему в тон. Комод, на котором телевизор. Стол, пара стульев, ну и самым удивительным оказывается наличие большого сундука. Раньше никогда не видела вживую такое приданое.

Пока Ксения и Нюта готовят комнату для застолья, я на скорую руку импровизирую закуску. Макароны с тушёнкой, салаты, бутеры. Не была хорошим поваром, но как поняла, я единственная, кто вообще знает, с какой стороны подходить к плите. Даже Анька наотрез отказывается помогать.

Когда все усаживаемся за небольшой столик, который подкатили к дивану, меня осеняет:

– Как-то в нашей компании пустовато… Не хочу никого обидеть, но вам не кажется, что кого-то не хватает?

– Чудика-Франкенштейна давно не видела, – отрезает Ксения, – а вот Спартака…

– Вы общаетесь? – неподдельно удивляюсь.

– Не то чтобы друзья – не разлей вода, – поясняет сухо Бравина, – но ради такого вечера… чтобы окунуться в воспоминания с головой… – выуживает из кармана зауженных брючек новенький айфон. Несколько секунд пальчиком водит по экрану, а потом прикладывает аппарат уху:

– Хай, Спартак! – улыбается, отстукивая дробь идеальными коготками по столу. – Ты где? – несколько секунд молчит, явно слушая затянутую речь приятеля. – Ой, – кривит носик, – Спартак, заканчивай меня нагружать лишней инфой. Вопрос был риторическим. Меня не волнуют твои душевные излияния и раздумья по поводу языкового барьера между людьми и поколениями. Блин, – Ксю недовольно встряхивает головой, – мой мозг не способен переварить столько лишней и совершенно не нужной информации. Короче, ты нам нужен! – вновь умолкает, а через пару секунд: – Своим друзьям! Настоящим и живым! – опять задумчиво слушает. – У нас для тебя сюрприз… А ещё дикое желание напиться и забыться. Без тебя мы неполноценны. Всё! – отрезает категорически. – Ждём. Кировский район… – Ксения быстро диктует адрес. Откладывает телефон и улыбается от уха до уха: – Скоро мы опять станем большой дружной семьёй.

Когда в дверь раздаётся звонок, уже немного расслабились, а с появлением в квартире Спартака становится совсем хорошо. Он ведёт себя так, будто и не было почти пяти лет расставания. Сразу же огорошивает проблемами бытия, меняющимся мировоззрением. На вопрос, чем он занимается, отвечает:

– Копаюсь внутри человека, причём с некоторых пор не только в переносном, но и прямом смысле. Поступил на медицинское отделение, в дополнение к первому неполному высшему. Теперь мучаю разную живность, грызу двойной гранит науки и, конечно, учу клятву Гиппократа.

В этом есть весь Спартак.

Далее следует несколько часов смеха, слёз, откровений, которые чередуются принятием спиртного, усердно закусываемого скромными яствами.

С количеством выпитого разговоры становятся всё более откровенными и интимными, щекотливыми и слезливо-смехотворными.

Я узнаю, что на той злосчастной вечеринке Ксения жутко напилась и… переспала-таки с Артёмом. Это было больно, противно… В общем, любовь как бабушки отшептали.

На следующий день Бравина пыталась меня найти, но узнала, что я отчислилась. Тогда она стала звонить, но абонент был вне зоны действия. Странички в соцсетях, которые она когда-то сама завела для меня – удалены. Вот тогда Ксения поняла, что я сжигаю мосты. На протяжении всего времени набирала меня, искала… Но всё было тщетным. Вот такая сука-любовь!

Личная жизнь?.. Тоже не складывалась. То Ксю изменили, то она. То подруги «верные» подножку поставят. То ревнивый до жути, то приставучий… Не богатый, не популярный. В общем, подруженция до сих пор в поиске прЫнца, сердца и кошелька!

Мда, любовь – зла!