Уже видна прямая до отворотки финиша, теперь нельзя отступать. Это уже город! Жму на педаль до упора и почти касаюсь заднего бампера Шумахера.

Взгляда с дороги не убираю, ведь там вижу одинокую машину, которая, как назло, едет посередине, где и мы. Всего три полосы. А мы все по центру…

Жду до последнего. Не делаю резких движений. Не хочу, чтобы манёвр предугадал Шумахер. Жду… жду… Руль скрипит под пальцами. Сердце грохочет, заглушая звуки. Я скорость… Я движение… Сделаю это…

Только Родион уходит в сторону, избегая аварии, виляю в другую. Топлю педаль – тачка тоже возмущённо гудит, но слушается. Умудряюсь лучше Шувалова пройти дистанцию, и поэтому теперь еду с ним почти капот к капоту, ноздря к ноздре.

Парень злобно скалится, точно зверь. Глаза дико вытаращены. Бросает на меня бесноватые взгляды и негодующе плюётся.

– Да Шлюхер кровью ссыт! – с хохотком комментирует мой оператор. Не сдерживаю улыбки. Мне на руку такое поведение соперника, значит, есть вероятность ошибки.

Шувалов не выдерживает напряжения и начинает прижимать, будто собирается столкнуться. Ловко ухожу от домогательства и делаю ответный посыл. Шум…хер пасует, и только кривит рот сильнее.

Опять виляет ко мне, всё ещё глупо надеясь, что струхну, но я не из пугливых. Делаю ответный ход. Вот и мчимся – реверси, придерживаясь центра дороги.

– Обнимашки-прижимашки, – летит смешливая реплика Джимбо. – Шумахер нами озабочен, – присвистывает значимо. – Как думаешь, ему фасад нравится, или кто-то из нас?

– Онанист, – бросаю спокойно, – любит себя сам.

Шувалов так увлечён новой игрой, что не сразу реагирует на помеху, к которой приближаемся с бешеной скоростью. На дороге авария ближе к моему краю.

Машины стоят поодаль друг от друга, мигая аварийками. ДПС ещё нет, значит, столкновение случилось не так давно, нам это на руку – успеем проскочить. Вот только как? Родиону достаётся более выгодная с точки зрения удобства и манёвренности сторона, а мне узкая, но зато ближайшая к отворотке финиша.

Шумахер тоже об этом думает. Опять косится на меня, в глазах плещется злая радость. Идёт по выгодной полосе, и не позволяет себя сместить глубже, чтобы не дай бог не попытался юркнуть рядом.

Терпит до последнего, и в тот момент, когда уже почти сбивает знак аварийки, чуть сбросив скорость, виляет в сторону, минуя затор.

Доля секунды… всего доля, которую успел выиграть с последнего виража, трачу на решение.

– У-у-у-у, – писклявеет голос моего оператора, парень с ногами на сидение взбирается. – Бл***! Су***! Жить… жить хочу!

Уверенно ухожу в другую сторону по узкой дороге, но не позволяя себе скинуть скорость. Коротко летит скрежет металла о металл – одну из тачек цепляю, а напоследок ещё и боковое зеркало клацает и обвисает вдоль дверцы. Плевать, главное – бордюр колесом не зацепить. Это страшнее, а на такой скорости – смертельно.

– Бля-я-я-я, – выдыхает Джимбо и такими круглыми глазами на меня смотрит, что ржу:

– Портки смени!

– Пз***! Да ты… долбанный… чокнутый гений! – взвывает с восторгом, его счастье и мне передаётся.

Да! Я сделал это! Во мне клокочет радость. Аж потряхивает от переизбытка адреналина. А в голове гул, пульсация. Ни хр*** не соображаю. Жму педаль до упора, не позволяя Шумахеру вырваться вперёд.

Мчусь, уж предвкушая победу, ведь теперь оказываюсь в более выгодном положении, короткая отворотка до площади с моей стороны – я ближе! Шувалов виляет в центр, приближаясь ко мне, но каждый его манёвр – потеря времени и преимущества в метраже. Он это понимает. Я понимаю! Мои полкорпуса впереди.

Он уже всё оценить успевает… И теперь злобно плюётся, закидывая гневными обещаниями, искупать меня в крови.

Суч*** потрох, которого ещё никто не ставил на место. Приятна мысль, что могу его заткнуть. Уже вижу поворот. Огни площади, ожидающих машин, телефонов зевак, сигарет… толпу, ожидающую нас.

– Нет-нет-не-е-е-ет, – опять паникует мой оператор. На повороте сильно виляю с заносом, чтобы сбить темп Шум…хера, который глупо надеется подрезать. Я его тоже успеваю просчитать за гонку – парень трясётся за тачку, не сможет воткнуться мне в бочину – ссыкло не доросло.

Сворачиваю, газую и торможу с визгом колёс, да так, что машину резко разворачивает и чуть сносит к бордюру.

Стоп!

– Да! – кричу под воздействием адреналина, сжимая руль до скрипа. – Да! – ударяю ладонями по баранке! Меня переполняют эмоции. Злые, довольные, яркие, под стать экстазу.

Джимбо аж на пол съезжает:

– Я так никогда ещё не ссал… Бл***, не могу выйти…

Чуть отдышавшись, хлопаю оператора по плечу:

– Ты реально крут, парень, с меня причитается!

Джимбо поднимает полные ужаса и одновременно восхищения глаза:

– Да это я тебе должен! Никогда ничего подобного не снимал!

– Круто, мы – отличный тандем! – киваю благодарно.

Дверцу с моей стороны распихивает кукла:

– Звезда! – визжит приторно сладко. Тянет за руку наружу, и я поддаюсь. Меня тоже потряхивает, возбуждение ещё клокочет.

– Приз, приз! – визжит от счастья Джимбо, несмотря на свою комплектацию, перекатывается через капот машины и бросается с объятиями.

– Остынь, – скупо улыбаюсь, отстраняясь от парня. Меня уже окружает беснующаяся толпа. Хлопают по плечам, спине, поздравляют, девчата со всех сторон лезут с поцелуями.

– Поздравляю, – выплёвывает Шум…хер. – Но это чистой воды – везение. Ты бы меня ни за что не обогнал на своей развалюхе, если бы не эта авария.

Урод! Даже не может признать, что кто-то лучше него. Насколько наслышан, этот заносчивый козёл, когда побеждает, всегда злорадствует и отпускает неуместные реплики, принижает остальных. Знаю, что он ещё тот кретин. То ли сын, то ли брат… бандита, то ли кого-то из богатеев или депутатов.

В общем, наглый, дерзкий ублюдок, который прикрывается громкими именами и чужими карманами.

Меня с обеих сторон облепляют девчата, они ждут, что им уделю внимание, но меня накрывает злостью:

– Шум… хер, иди, грызи резину своей малышки, это единственное, что тебе сегодня светит.

– Ага, – кивает едко Шувалов, хищно скалясь. – Но я уже знаю, кем сегодня займусь. Пока ты с резиной будешь доступных драть, – кивает на «силиконовую долину», – я, пожалуй, твою брюнетку навещу и в багажник ей вставлю…

С размаху вбиваю наглость в глотку – меня не надо провоцировать! Хруст, визг, крики. Толпа суетится, а Шум…хер, как стоит, так и валится на асфальт с окровавленной по самое не хочу харей.

Уже заношу ногу, чтобы добить гондона, но на меня с обеих сторон налетают мужики. Хватают под руки и утаскивают прочь.

– Пз***, ты чего, Вёрст? – цедит сквозь зубы Геракл. – Бл***, знаешь же, что он мудила. На кой х*** с ним связываешься?

Скриплю зубами, сжимаю кулаки:

– Су*** зарвался, – чеканю, тяжело дыша.

– Остынь, – осаживает меня Геракл, насильно удерживая на месте. – Ты победил, так и радуйся! Загребай приз и вали домой!

– Хотел… – бурчу под нос.

– Шум пусть подавится от злобы. Не опускайся до его уровня.

– Мгм, – киваю, шмыгнув носом. Меня уже заметно отпускает. Толпа ещё суетится:

– Скорую! Вызовите скорую…

– Я гляну. Я на медицинском…

– Глянь… Ну что?

– В отключке…

Картинку перекрывает Шульц. Совсем не по-братски обнимает за шею:

– Ты что натворил? – шепчет гневно, едва не плюясь слюной. – Ты хоть знаешь, кто его родня? – всучивает в руку пачку наличных. – За вычетом штрафа за инцидент, ведь мне теперь придётся твой зад прикрывать! А теперь кукол загребай и вали отсюда!

– Угу, – киваю в пол.

– Вёрст. – Уже было ухожу, Шульц останавливает, придержав за плечо: – Не горячись понапрасну. Его родственники тебя прижмут, найди с ним консенсус. А пока напряжение сними, а то дикий какой-то стал. – Головой мотает: – Соски уже в тачке сидят…

Не успевает договорить, как улицу наполняет звук приближающихся сирен. Не сговариваясь, бросаемся в рассыпную.

В несколько шагов оказываюсь возле своей машины, прокатываюсь по капоту. Распахиваю дверцу, плюхаюсь на сидение. Срываюсь с места одновременно с хлопком дверцы. Визг колёс – разворачиваюсь…

Успеваю отъехать на достаточное расстояние, чтобы быть уверенным, уже не повяжут.

Посматриваю в зеркало заднего вида – несколько патрульных машин останавливаются на площади, а другая вереница едет дальше.

– К тебе? – бросаю девице, что на переднем сидении. Она явно адреналиновая нимфоманка. Уже вся изводится, сидит точно на иголках. Ерзает, себя руками облапывает.

– У нас брат дома, – криво усмехается, прикусив губу, а её рука касается моего плеча. Скользит вниз по моей руке, которой держу рычаг коробки передач. Обхватывает ладонь, сжимает, томно дыша. Пальчиком царапает дорожку вверх, перескакивает на бедро, останавливается на пахе и фривольно сжимает моё хозяйство.

– Даже так? – криво усмехаюсь, хотя меня лихорадит от всех приключений. Вжикает молния джинсов, остро ощущаю прикосновение к плоти: – Брат – это хорошо, – отрезаю хмуро, сворачиваю на перекрёстке и направляю машину к дому, где присматриваю за квартирой друга.

ГЛАВА 25

Ирина

– Так, – Николай Романович, препод по физре, оглядывает строй студентов второго курса нескольких специальностей, – через полтора месяца будут проходить межвузовские соревнования по игровым дисциплинам. – В зале повис недовольный гул. – Ясное дело, – игноря реакцию студентов, продолжает физрук, – что нам далеко до педагогического университета и профессиональных спортсменов, но мы должны побороться и доказать, что тоже сильные, быстрые, смелые. Баскетбол, мини-футбол, большой и малый теннис, волейбол. Те, кто будут принимать участие в этом беспределе, получит «отлично» и, конечно же, освобождение на оставшиеся уроки, но с обязательной явкой на тренировки. – По залу летит досадливый гул. – В командах будут студенты с первого по пятый курс включительно, поэтому, если у вас есть желание и навыки – буду рад видеть в сборной команде университета. Ерёмкина, не приму отказа. Впрочем, как и Салютина Игоря.

Облегчённо вздыхаю. Я новенькая, Николай Романович ещё не в курсе, что неплохо управляюсь волейбольным мячом, хотя… если заглядывал в личное дело… Там в портфолио много грамот.

Затаиваюсь и жду.

– Желающих больше нет? – прогуливается взглядом по всему строю. Студенты вытягиваются точно столбы, вколоченные в землю.

– Эх вы, – досадует физрук, – а как же честь Университета?

– Николай Романович, как можно защищать одну честь, позоря свою? – чешет затылок Генка Мордвин. Милый сокурсник, который ко мне уже подкатывал с предложением о свидании. Как понимаю, он у девчат пользуется спросом. Оболтус, но с хорошо подвешенным языком, довольно неплохими знаниями и полным отсутствием каких-либо способностей в спорте. Поэтому его вопрос закономерен.

– Учиться надо, для этого и есть такой предмет, как физкультура, – без укора понукает Николай Романович.

– Мы умные, – выдаёт высокомерно староста.

– Это не значит, что в спорте должны быть профанами. Спор не может быть лишним! Для общего развития… – затягивает нудные рассуждения Николай Романович.

Пара проходит довольно быстро, если учесть, что погода стоит хорошая и физрук выгоняет нас на улицу на спортплощадку. Бегаем, прыгаем, готовясь к нормативам.

– У тебя сильный прыжок, – задумчиво подмечает Николай Романович, когда единственная из потока выполняю с лёгкостью норматив по высоте и дальности. – Молодец! – довольный блеск в глазах физрука напрягает.

На меня с подозрением и нескрываемым сочувствием уставляются все, кто становится свидетелем инцидента.

Что ж, глупой не была, меня дважды не надо подлавливать на умениях, быстро соображаю, что если и впредь буду выделяться из массы, Николай Романович в оборот возьмёт, а этого совершенно не хочется.