Поэтому оставшиеся дисциплины сдаю не хуже и не лучше курса. Вспыхнувшая было надежда в глазах физрука быстро растворяется.

***

– Это правда? – с таким размытым вопросом Генка плюхается на подоконник напротив кабинета, где должна пройти последняя пара. Стою, прислонившись к стене возле окна, и без особого энтузиазма рассматриваю новости в соцсетях.

– Что? – настораживаюсь, поправив рюкзак, болтающийся на плече.

– Ты – «Bird»? – кивает парень.

Становится жутко не по себе. Нет, я, конечно, вела блог для того, чтобы стать знаменитой, ну или чтобы быть значимой для некоторого круга людей, но никак не ожидала, что вот так, прямо в универе кто-то меня узнает. Да к тому же давненько ничего для эфира не делала. После неудачного трюка с Лианг Джи снимать совершенно перехотелось, тем более что-то творить на камеру для эфира. Да и как узнал? Я ведь на видосах старалась лица не показывать… Опасные съёмки, множественные нарушения ПДД. Чтобы правоохранители не могли докопаться. Большую часть видео скрывала лицо либо маской, либо капюшоном.

Оглядываюсь, ведь складывается впечатление, что на нас смотрит много народу. Когда убеждаюсь, что так и есть – полгруппы точно не сводит с нас глаз, – мрачнею.

– Не понимаю о чём ты, – ухожу от ответа.

– Я поспорил с одногруппниками, что это ты. Всё сходится. Ты была в Канаде, в Китае, а самые яркие видео этой блогерши именно оттуда!.. Такая же худенькая…

– Может, лучше о биологии или химии поговорим? – предпринимаю очередную попытку увильнуть от обличения. – Я у вас новенькая, мне бы конспекты списать…

– Замётано, но только если ответишь, – протягивает руку парень, а в глазах столько надежды читается, что не удерживаюсь. Коротко киваю, мол, иди сюда, секрет расскажу. Интригующе прикладываю ладонь ко рту. Генка с ожиданием наклоняется, желая услышать вожделенное «да», что чуть не падает, когда шепчу:

– Нет. Даже не поняла, о ком ты…

– Чёрт! – в сердцах ругается парень и соскакивает с подоконника. Побитым псом смотрит на меня, тяжко вздыхает. Делает пару шагов, опять косится явно желая что-то уточнить, но так и не решившись, идёт к своим. Толпа встречает его гоготом и шутливыми подзатыльниками. Парень виновато опускает голову, но продолжая обещание с приятелями, нет-нет поглядывает на меня.

***

Опять иду в крытый ангар. Тут менее людно, но как ни пытаюсь сторониться людей, всё равно часто собираются поглазеть, как тренируюсь.

Приятной неожиданностью становится встреча с Франкенштейном. Оказывается, парень здесь инструктором-админом работает. До этого его смены не совпадали с моими посещениями, но сегодня…

Тихо радуюсь:

– Франкшт, ты, что ли? – Он не сильно изменился. Пожалуй, лишь вытянулся ещё больше, а вот мяса так и не нарастил. На башке – дреды, в брови – пирсинг, в ушах – тоннели. Всё такой же мрачный немногословный бука.

– Угу, – кивает отстранённо парень, даже не глядя на меня. Да и что смотреть?! Я нижнюю часть лица прикрыла модным шарфом с черепком, чтобы меньше мелькать.

Приятель принимает членскую карту, проверяет по базе, возвращает.

Немного расстраиваюсь, друг всегда был странным, но, видимо, со временем это обострилось!

Отворачиваюсь, иду к сидениям, где оставляю сумку. Немного разминаюсь, встаю на доску и начинаю раскачиваться. С лёгких до крутых проездов, от простеньких до трудных.

Делаю несколько прокатов для разгона, выполняю последовательно пару сложных элементов. Подлетаю – переворот доски. Приземляюсь, ещё проезд. На высшей точке замираю в стойке вверх тормашками на руке.

– Королёк, это… ты? – Только сейчас замечаю друга.

Едва удерживаю координацию. Гашу приземление, останавливаюсь. Подхватываю доску, но остаюсь внизу чаши.

Франкенштейн замирает наверху. Задумчиво щурится.

– А-а-а, – киваю с деланной обидой, – узнал всё же. А я уж думала, забыл.

– Такую как ты трудно забыть, – одаривает скупой улыбкой парень. – Когда вернулась? – неспешно идёт вдоль кромки котла для катания, где я последнее время себя учащённо мучаю.

Невольно замечаю зевак. Наш разговор слышит слишком много народу. Иду в параллель с приятелем:

– Да почти месяц назад, – с разбегу взбираюсь наверх и оказываюсь лицом к лицу с Франкенштейном.

– Вернулась или проездом? – уточняет колко парень.

– Как получится, но надеюсь вернулась, – опускаю на шею повязку и улыбаюсь открыто. – Я рада тебя видеть, – не кривлю душой.

– Да неужели? Ещё скажи – скучала, я вообще расплачусь от умиления, – складывает руки на груди друг.

– Не дождёшься, – по-приятельски ударяю в плечо.

Несколько секунд смотрим друг на друга, а потом оказываюсь в его объятиях. Нежных, но уверенных. Утыкаюсь носом в грудь.

– Прости, – шепчу, и мы оба понимаем за что. Я игнорировала все сообщения, а когда узнала, что у Витьки умерла мать, а она была единственным родственником парня, даже слов сожаления не написала. Собственные страхи и детские обиды сделали из меня гадину. Нет мне прощения, но так хочется…

– Значит, – отстраняет Франкенштейн, – это о тебе судачат в кулуарах?

– Не знаю, – смущённо веду плечом и шагом намекаю, что лучше отойти в сторону. – Я сплетни не слушаю, – выуживаю полотенце из своей сумки. Промокаю лоб.

– И я не любитель, – в тон парирует парень, – но когда щебечут, что у нас заезжая «Птичка» объявилась, хочешь не хочешь, среагируешь.

– Тшш, – шикаю, испуганно поглядывая по сторонам. – Не надо меня с ней путать.

– Я не путаю… – криво ухмыляется друг.

Хмуро оглядываюсь, не подслушивает ли кто наш разговор, а Франкшт продолжает:

– Да, только когда несколько лет назад увидел первый твой видос, уже догадался, кто под маской.

– Правда? – искренне изумляюсь, на душе теплеет. Не знаю почему, но прям хорошеет.

– Я твою технику катания выучил до мельчайших подробностей, ты даже косячишь всё так же. И мне не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы точно определить, что «Bird» – это ты!

– Ладно-ладно, – одёргиваю шепотом друга. – Не будем об этом. Мне её известность не нужна.

– Тогда зачем выкладывала?

– Раньше хотела. Да и не думала, что кто-то прямую ко мне проведёт. Шанс был микроскопическим, что кто-то из наших… узнает.

– Как оказалось, умеют, ценят… – сухо подытоживает Витька.

– Не выдавай меня, – прошу мягко.

– Могла бы и не просить, – подмигивает друг. – Так ты приехала жить, учиться или в СВМА поучаствовать?

– Это что? – озадачиваюсь, хотя название, точнее, аббревиатура, уже где-то мелькала.

– Большие соревнования экстремалов. Четыре главные дисциплины: скейт, вело-, мото– и автогонки.

– Нет, даже не думала, – встряхиваю головой. – У меня учёба на уме, да и экзамены на носу. Тренируюсь так, чтобы не закисать, ну и тело, чтобы не забывало… Это интересно? Денежно? – сама себя удивляю, но уточняю.

– Когда это тебя материальное волновало? – озадачивается с кривой ухмылкой Франкенштейн.

– Как повзрослела, – улыбаюсь в пол. – Игрушки стали более дорогими, а желание сидеть на родительской шее поубавилось.

– Понятно, – кивает друг. – Да, они очень денежные, но очень сложно и опасно. Попасть нелегко. Плюс вступительные, да и…

– Хм, – задумываюсь на миг. – Хорошо, что сказал, буду знать. Если что-то меня заинтересует, как тебя найти?

– В соцсетях! – разводит руками Франкшт. – В отличие от некоторых, я никуда не девался…

– Ок, – похлопываю по плечу Витьку, как бы невзначай касаюсь лбом и отступаю:

– Пойду ещё покатаюсь. А то времени в обрез. Была рада увидеться. Если что… я на связи. Мой телефон у вас в базе.

– И тебе, – кивает Франкшт. – Я тоже пойду, работать надо.

Ещё с час изнуряю себя по полной, а потом с приятным томлением и болью в мышцах возвращаюсь домой.

ГЛАВА 26

Игнат

Тренировка должна была успокоить, особенно после двух бурных дней откровенного ебс***а. Надеялся, что хоть нагрузка отвлечёт от неуправляемых, совершенно ненужных мыслей о Корольке. Лерке о своих демонах не скажешь – сразу же прицепится с расспросами и ревнивыми замечаниями. Да и последнее время подруга изменилась. У нас была отличная договорённость – секс, ничего более. И меня, и её это устраивало. По крайней мере, был уверен, что Лера не как другие, кто глупо надеется завоевать моё сердце. Она реалистка!

– Привет, малыш, – улыбаюсь, только открывается дверь квартиры Ионовой. У меня есть ключи, но до сих пор не считаю себя вправе самому входить в жильё подруги, если она дома. Это всё же её квартира… А вдруг Лерка с другим…

– А, – холодно приветствует Ионова. – Явился? – протягивает без особой радости.

– Ты не одна? – озадачиваюсь такому приёму. – Помешал?

– Нет, – продолжает держать на пороге Лерка, – со мной мои подруги: безнадёга, скука, одиночество.

– А как же Фредди? – пытаюсь разрядить обстановку шуткой.

– Он в шоке от того, что мы творили. Пришлось закрыть в кладовке. А если бы ты не явился – вообще, выкинула… С балкона… На проезжую часть!

– Всё так плохо? – подозрительно щурюсь. – Ненормальные подруги тебе мозги промыли?

– Шутишь? – теперь прищуривается Лерка.

– Если обижена, злишься и не хочешь видеть, могу… – киваю неопределённо. Ещё чего, стать свидетелем истерики подруги! Только этого для полного счастья не хватает?!

Взгляд Ионовой становится колючим:

– А я не неволю!..

– Слушай, – порядком устаю от перепалки,– у тебя ПМС, месячные? Если да, я пойду, – даже успеваю спуститься на пару ступеней ниже, как Лерка гневно выдыхает:

– Ты невозможен! – шипит в спину. Застываю, потому что реально не привык к такому приёму от подруги. – Явился на день позже, – пышет гневом Ионова, – и ещё делаешь вид, что всё нормально?!

Вот прям сразу обрушивается вселенская загадка: с чего подруга беленится? В чём накосячил? Нет, свои "заслуги" знаю, но хотелось бы конкретики! И… «на день позже» чего? Просто ревнует? В чём проблема?! Ведь мы свободные!

Оглядываюсь:

– Так я, правда, не понимаю, в чём провинился!

– Селивёрстов, – чеканит холодно Лерка, – ты козлина пустоголовая. Я… я… – частит возмущённо, – так ждала, а ты… ты… – обречённо машет руками. – Ты правда забыл? – сверлит укоризненным взглядом голубых глаз.

– Забыл, что? – жуть как устаю от игры «отгадай-ка».

Лера несколько секунд прожигает во мне дыры:

– Вчера была годовщина… наша годовщина!

Вот теперь будто обухом по башке:

– Бл***! – закрываю глаза. Ведь совсем недавно Ионова напоминала, что у нас праздник. Что она хотела сюрприз сделать. Виноват. Реально накосячил: – Малыш, прости, – встряхиваю головой, признавая, что неправ. – Правда, забыл. Вылетело…

– А телефон проверить на наличие пропущенных звонков?

Знаю, тупой… простукиваю себя, чтобы обнаружить «тело», которое и правда давно молчит. Нахожу во внутреннем кармане куртки. Выключен! Пока загружаю, бросаю виноватые взгляды на подругу и даже плечами пожимаю – сейчас-сейчас, всё проверю. Ионова негодующе мотает головой. В ответ делаю жалостливое лицо – прости, понимаю искреннее негодование. Только экран загорается, бегло просматриваю. О-па-на. Более тридцати от Лерки. Чуть меньше от Артёмыча – и то, за последние несколько часов. От Ромки – аналогично. И неизвестного абонента. Пара от мамы. Проверяю громкость. Бл***, ещё и беззвучка. Забыл, что отрубил звук на тот случай, если бы мешал… И ведь помешал бы!..

– Малыш, прости. Готовился к экзаменам, – разрываюсь между желанием перезвонить друзьям или продолжать строить из себя невинность перед Ионовой.

– Уж наслышана, – кивает с таким видом, что становится не по себе. – Заходил какой-то верзила, – подруга складывает руки на груди, – тебя искал. Сказал, чтобы ты его нашёл по поводу какого-то… – заминается, явно вспоминая, – Шумахера.