– Прагматик, с трудом идёт на контакт, – вполголоса прочитала Василиса Анатольевна очередную белиберду, а я, плюнув на всё, нырнул к ней под зонт и удивился, почему раньше этого не сделал? – Так вот чего Станислав Аристархович так радовался, спихивая мне вас! Драконище огнедышащий! Чтоб ему жена мозг трезубцем выковыривала! Век ему на мокрых простынях спать! – экспрессивно и с фантазией костерила консультант неизвестного мне мужика. – Ну хоть что-то вы должны были понять?! – Голубые глаза почти с мольбой уставились на меня.

– Конечно понял. У вас осеннее обострение. Но это, голубушка, лечится, – как можно ласковее проворковал, подхватывая блондинку под локоток. – И вам помогут. Сейчас я с ребятами договорюсь, и они вас отвезут куда надо. А трупы подождут, они никуда не торопятся. – Приговаривая и улыбаясь, я подталкивал мадаму к машине «Скорой помощи».

Она застревала каблуками в песке и всячески замедляла движение.

– Я не сумасшедшая, если вы на это намекаете! И могу доказать вам. Только кило корюшки мне принесите, и я вам покажу, в чём тут дело…

Что девушка хотела мне доказать, я не успел узнать, потому что, не выдержав препятствий, каблук одной её туфли с хрустом сломался, и Василиса Анатольевна повисла на моём локте, тесно прижавшись ко мне телом.

Меня прошибло электрическим разрядом, а затылок отчётливо прожгло чужим любопытным взглядом. Я обернулся и успел заметить только всплеск на подозрительно спокойной водной глади. И это при таком ветре! При том, что пару минут назад на заливе лютовали волны. Ни ветерка, ни ряби на воде. Как это?!

Моргнул и снова увидел шквал и грязные волны, несущиеся на берег. Галлюцинации заразительны?!

– Это русалки вас зовут, – шепнула мне на ухо блондинка.

– Это не меня. Ошиблись.

– Они задурили головы ныряльщикам своими песнями и утопили их. Они просто голодные, – продолжила эта… да чёрт её знает, кто она! То ли психическая, то ли обкуренная. – Мы сейчас им купим корюшки, они успокоятся…

– Кто?

– Русалки.

– Которые с хвостом?

– Да!

– Под водой живут?

– Да!

– Чёрные?

– Почему сразу чёрные? Нормальные они, зелёненькие…

– Да, вы точно… эксперт, – не стал я скрывать сарказма. – Хватит, чёрт с ней, сама разберётся со своей шизофренией. Я в санитары не подписывался. На службу пора и на вскрытие к Лизоньке заскочить. Но не смог удержаться от шпильки: – С кем покувыркались, чтоб добыть корочки?!

Наплевав на испорченную обувь, Василиса Анатольевна отцепилась от моей руки, остановилась и заявила замогильным голосом:

– Отчёт я подготовлю завтра, часов после трёх. Пришлю вам для ознакомления. – И поковыляла прочь под Ромкиным зонтом и на сломанных туфлях.

– Ну что, консультант? Помогла? – Ромка с Саньком тут же подскочили ко мне, провожая женскую фигурку взглядами.

– Да писец как! Сразу дело раскрыла!

– И кто мужиков так?

– Так русалки… зелёненькие.

ГЛАВА 3. Песни русалок

Василиса

***

Стою и смотрю вслед отъезжающему кортежу полицейских машин. И кто меня за язык дёрнул, сразу с откровениями лезть к мужику?! Видно же, что ничего он не видит! И имечко-то какое приметное: Клим Котёночкин! С такими родителями врагов не надо. На лицо психологическая травма и тирания. Даже представить страшно, как его в детстве дразнили! Клим Климом вышибается? Клим Иствуд? Может, из-за этого в нём и не проснулся дар до сих пор? Ведь сказано: как корабль назовёшь, так и оплачивай потом ему ремонт психики и мозгоправа.

Хорошо хоть успела с мёртвых по клоку волос выдрать. Будет чем русалок заговаривать.

Три зеленоголовые девы кружили возле берега и томно похлопывали хвостами по воде. От людского глаза их скрывал морок, сизым дымом льнувший к воде. Если получше сконцентрироваться, легко почувствовать и услышать потусторонних существ, особенно если они сами хотят чего-то от людей.

Напряжённо огляделась по сторонам. Скучающий народ уже разошёлся. Мертвецов не показывают, перестрелок не устраивают, чего мокнуть? Дождь всё ещё стучал по чужому зонту, но через облака уже проглядывало низкое солнце, цеплялось лучами за ЗСД и отбрасывало искры на воду.

Громадное чудовище Западного скоростного диаметра (сокращённо ЗСД) выходило из города и шагало бетонными опорами прямо по заливу в сторону Васильевского острова. Дорога выглядела монументально: широкая, снизу не видно, но разлинеили её в восемь полос. У нас в Питере это, наверное, самая большая автострада и дорогая. Её сложили из снежно-белых плит и поставили на толстые сваи, возле одной из которых я как раз стояла. Эта опора казалась колоссально большой.

Даже пришлось задрать голову, чтобы увидеть изогнутые белые фонари автомагистрали, торчащие аккуратными дугами, прямо как рёбра грудной клетки. Дизайнеры платной дороги постарались на славу, сгладив острые углы топорного дорожного зодчества. Больше всего ЗСД напоминал обглоданный хребет древнего змея, извивающегося в небе. Сейчас змей повернёт ко мне шею и пожелает приятного вечера. Такое древнее животное не может быть невоспитанным!

На кончиках костей засветились огоньки фонарей, и я прониклась этой новой магией: ассоциация со скелетом сменилась арочным мостом, ведущим к академии волшебников, что затеряна где-то в сосновых лесах Ленинградской области! И скоро пронесётся по этой дороге железнодорожный состав на угольной тяге, пыхтя клубами дыма и отголосками заклинаний!

Красота и романтика Канонерского острова просто зашкаливала. Если бы Клим действительно был видящим, он бы это заметил.

Отбросив последние терзания совести, присела на камень, выступающий из воды, сняла туфли, одну оставила на берегу, зачерпнула холодную воду второй из залива и налила её в своё правое ухо.

Спросила, зябко поджав пальцы ног:

– И зачем вы это сделали?

Температура в заливе была не сильно высокая. Но чтобы русалки услышали, надо говорить с ними через воду. То есть нырнуть. Лезть в воду мне отчаянно не хотелось.

Так что я решила попробовать альтернативный способ общения. А вдруг прокатит?

Заинтересованные лица тут же всплыли на поверхность, успокаивая волны. Когда русалки выныривают, гладь залива становится ровной и тихой, как стекло. Это магия воды.

– Мы хотели слёз, отчаяния и ваших страданий!

– Ветер гонит рыбу и подводных созданий!

– Из-за него меняют течения направление!

– А мы так давно не пели для успокоения!

– Голод покоя не даёт плавникам.

– В грязной воде место только покойникам! – наперебой зазвенели мелодии.

Русалки не отвечают словами, они поют. Дурят своими гипнотическими песнями мозги ныряльщикам. Зовут к себе и забирают отчаяние умирающих. Слаще этого лакомства для них только корюшка.

Звук в ухе слегка вибрировал и растекался, я прикрыла ухо рукой, и стало гораздо чётче слышно.

Ох, Нобелевскую премию мне за оригинальность. Я, кажется, только что изобрела наушник для общения с подводными обитателями!

Русалки красивы специфической инородной красотой. Большие глаза навыкате, маленькие рты, широкие уши с перепонками над жабрами. В волосах запуталась тина, а на коже переливаются чешуйки. Чаще всего зелёные, потому что в Финском заливе преобладает водоросль микроцистис, окрашивающая тела подводных красавиц в изумрудный оттенок. Но в коралловых рифах Карибских островов водятся разноцветные русалки, похожие на водных экзотических птичек. Сама я с ними не встречалась, только в книгах читала сказочных.

Русалки – довольно миниатюрные и нежные существа, рученьки у них беленькие и тоненькие. Своими руками они даже ребёнка не утопят.

А вот хвосты их, что плавно извиваются под водой, на самом деле гораздо длиннее, чем люди привыкли думать. Они почти змеиных размеров, если соизмерять их длину с телами. Это необходимо для того, чтобы удержать жертву и задушить.

Пока я разглядывала морских красавиц, русалки ныли о том, что не ели уже несколько недель, рыба в заливе тухлая, приливы мелкие, а луна идёт на убыль. Суть претензии сводилась к загрязнению залива, повышению температуры воздуха и излишней ветрености. Но главное: они голодные.

Несколько минут я сидела на попе ровно и соображала, как исправить ситуацию.

Волнение воды спровоцировал ветер. Догод – бог ветра – переживал депрессию. Его завывания становились всё резче, неожиданнее и опасней. Это разносило мусор по округе и пугало рыбу.

Но с ним уже работает наш лучший заклинатель Давид Моисеевич Хворь. Он кого хочешь успокоит и стабилизирует. Значит, мне необходимо устранить текущие запросы страждущих: накормить и запретить мусорить отдыхающим (запрет русалкам или? Если запрет дается русалкам, то не подойдет это слово).

С новой силой всплыл вопрос: «Где достать корюшку в семь вечера в августе?»

Порылась в сервисах доставки, узнала, что экспресс-заказы в два раза дороже обычных. Но уже через час у меня на руках было три килограмма отборной замороженной корюшки, которая уже начала подтаивать и попахивать огурцами.

Русалки, весь этот час выносившие мне мозг заунывным пением, тут же замолчали и уставились на пакет с рыбой. Отвела руку в сторону, выпученные глазки собеседниц повернулись вслед за пакетом вправо. Повела в другую сторону – русалки послушно переместились влево.

За спиной залаяла собака. Оглянулась: мужчина средних лет уставился на меня с открытым ртом. В глазах страх и обещание сегодня же доложить обо мне в полицию.

Ну да, видок у меня замечательный: мокрая с ног до головы, верчу над водой рыбу. Во второй руке туфля! Сама босая! Кроссовки-то в машине оставила, потому что промокли. Знала бы, что каблук отвалится, в мокрых кроссах бы пошла!

Дождалась, когда мужик с мелкой тявкалкой уйдёт, кинула в залив волосы умерших и приказала:

– Клянитесь смертью вашей, что больше не станете охотиться в заливе на жителей местных. – Подумала и добавила: – И на неместных, ни на кого из людей.

– А нам что за это? – ехидно спросили из воды, подплыв ещё ближе.

– Корюшку каждый месяц приносить буду.

– Каждую неделю!

– Раз в три недели и один килограмм.

Раз начались торги, победа моя близка!

А голоса колокольчиками звенели наперебой:

– Два килограмма, но каждую неделю!

– Один килограмма, но раз в месяц! – не соглашалась я.

– Два килограмма, но раз в две недели!

– Один килограмм, но два раза в месяц!

– Два килограмма, но три раза в неделю!

– Два килограмма, но два раза в неделю!

– Согласны! Клянёмся! – хлопнули хвосты по воде, затапливая волосы умерших.

Над водой поднялся зелёный туман, принимая клятвы потусторонних созданий.

Я высыпала корюшку в воду и со спокойной душой побрела к машине. Осмотрела свою «КИА Рио», после утренней аварии ей требовался ремонт. Небольшой и несрочный, но всё равно обидный. Ведь три часа простояла в ожидании гаишников, а они меня почему-то виновной признали. Мол, «не двигалась в потоке». Да я вообще стояла. Как может стоящая на месте машина быть причиной аварии?!

«Пораньше освободишься», – вспомнила обещания начальника, посмотрела на полную луну над ЗСД и задумалась.

Прокрутила разговор с русалками в голове. И поняла, что я третий раз за день окотовасилась.

***

– Утречко! Отрываем щупальца от кровати, трясём филеем и ползём на тренировку! Не ленимся! Голова выше! Глаза открыты! Не отбрыкиваемся!

Да, вот такой у меня несносный будильник. Гад черноухий, а не будильник. Мягкие лапки переступили по одеялу, а невежливый баритон удивился:

– Васька, я не понял, ты вставать не собираешься? Ты уже на три минуты выбиваешься из графика! А как бочкА наши лакомые жиром заплывут?!

И смартфоном меня по лбу ударил, негодник!

– Успею, Феофан Валерьянович, дайте поспать в кредит.

Феофан Валерьянович очень любит, когда его называют по имени-отчеству, и обычно отстаёт, позволяя поваляться ещё немного. Но, видимо, не сегодня.

– А не надо было вчера допоздна сериалы слезливые смотреть! Думаешь, я не знаю, что ты втихаря «Друзей» пересматриваешь?! И без меня!

– Не повторится!

– Клянёшься?

– Мамой клянусь!

– Смартфоном клянись.

– Ну вы и зануда, Феофан Валерьянович!