Отбросил ногой волосатое чудовище и хлопнул дверью прямо перед носом кошака.

Кажется, кот выругался.

***

Утро началось не с минета, хотя, будем честны, я рассчитывал. Василиса в постели оказалась зажигалкой, манящей, отзывчивой, податливой, как горячий воск! Страстная девушка – мечта прям! Подходила к делу с душой, выдумкой и огоньком. Откровенно восхищалась моим телом, не стеснялась своего, чуть краснела-млела, но наслаждалась по полной.

Проснулся я один и позволил себе поваляться пару минут. А вдруг моя девочка вернётся и мы с ней отлично проведём субботнее утро? Но в спальню стали просачиваться запах свежесваренного кофе и звуки голосов. Я напрягся. Убегать от разгневанных мужей мне ещё не доводилось, и получить свежий опыт я совсем не стремился. Споро влез в джинсы и футболку, которые оказались аккуратно сложенными на кресле вместе с разглаженными носками, и через пару минут был готов встретиться с соперником лицом к лицу. Хотя на всякий случай я посмотрел, что окна комнаты выходят во двор, рядом ни балкона к соседям, ни дерева – без вариантов сбежать, если что.

Подошёл к двери и прислушался. Мужской голос, скрипучий и ворчливый, отчитывал девушку:

– Я тебе сколько раз говорил?! Заведи ты себе нормального мужика. А ты хоть раньше собак да кошек таскала, а теперь кого в дом приволокла?! Он меня пнул! Он же меня вмиг раскусит!

– Феофан Валерианович, не переживайте вы так, – возражал женский голос, вроде Василисин. – Ничего он не поймёт. Он и русалок не рассмотрел.

– Так и хуже, что не поймёт. Ты где такого ущербного взяла?!

– Так в клубе! Вы же сами мне всё время твердите: мужа надо, деток надо…

– И твержу! И твердил! И буду твердить! Негоже девке в твоём возрасте хвостом по клубам мести. Пора уже и замуж сходить! Вот Базиль из третьей парадной второго кутёнка уже нянькает. А я чем хуже? – брюзжал старый дедовский голос.

– Вам, Феофан Валерианович, не угодишь, – взвилась Василиса. – То мужа надо, то пьянь приволокла!

– Да тише ты, дура-девка, чего разоралась?! А ну как этот прохиндей чегой услышит? Как пояснять будешь?

Дальше разговор продолжился на порядок тише, я ни слова не разобрал. Уже не таясь, вышел из спальни и заглянул в кухню в поисках склочного старика, но никого, кроме Василисы, не заметил. Девушка сидела за столом ко мне спиной, чуть согнувшись и подперев рукой голову.

Скромненькая такая у неё кухонька, деревянная, у моей тётки похожая. Только поновее чуток. Занавески с жуткими цветочками тоже какие-то бабушкинские. Кот, моющий посуду и недовольно машущий хвостом. Стоп, где этот склочный дед, требующий внуков?!

Стоп.

Кот? Моет посуду?!!!

Присмотрелся. Нет, кот просто вылизывает лапы.

Вернулся в комнату, прокатился с пятки на носок и нашёл вполне разумное объяснение подслушанному разговору и коту: вчера хлебнул палёнку! Вот с утра и накрыло глюками. Надо умыться, выпить кофе и забыть всё как страшный сон. Ну… не всё! Василису забывать не стоит. Телефончик возьму, буду позванивать иногда: и мне хорошо, и ей приятно.

С этой здравой мыслью я повторно вышел из комнаты и наткнулся на крадущуюся по коридору девушку в миленьком домашнем, розовом, естественно, сарафанчике с чудным орнаментом. По всему сарафанчику красовались скелеты в разных позах Камасутры.

– О, а такую мы не пробовали. – Я ткнул пальцем в парочку любвеобильных скелетонов на её груди. Вася взвизгнула, кот зашипел, а я сцапал девушку в охапку и поцеловал. – Утро без поцелуя не бывает добрым, – заявил со знанием дела, когда пришлось прервать приятный процесс. Уж очень он затянулся, а мне бы позавтракать.

Вася медленно возвращалась в себя после страстного поцелуя, отступила, поправляя сарафан на груди (а я и не заметил, как лихо оголилась приятной пышности округлость), отступила еще на шаг и наступила на хвост своему чудищу. Вой поднялся страшный, Вася бегала кругами и причитала, кот сидел с видом оскорблённой жертвы и сверкал глазищами, но больше на меня, чем на хозяйку, а я направился в ванную.

И надо же было такому случиться! Кран, державшийся до этого, видимо, на честном слове, слетел к чёртовой матушке, обдавая меня горячей водой.

– Ну вы, Феофан Валерианович, и прохиндей! – раздалось возмущённое из коридора.

– Ну должен же я проверить его в деле. А то, может, он только и горазд, что в спальне с девками стонать погромче да есть повкуснее.

– Да что вы себе позволяете?! – громким шёпотом ругалась Василиса. – Подслушивали?

– Пффф, ты голосила громче мартовской кошки, все соседи слышали. Что тут подслушивать! – скрипуче рассмеялся голос в коридоре… Точнее, в моей голове.

А вода хлестала через край раковины, вытекая на пол, намекая на то, что я не по-детски вчера надрался, а теперь с утра туплю и брежу.

Василиса ворвалась в ванную, открыла вмурованную в стену дверку за стояком и попыталась закрутить вентиль.

– Отойди. – Я вытащил девушку из лужи воды и посадил на стиралку, снял мокрую футболку и перекрыл воду. – Инструмент в доме есть какой-нибудь?

Василиса кивнула и махнула рукой в сторону кладовки.

Пока я чинил кран, девушка скрылась в спальне и не выходила всё то время, что я был в ванной. А когда вышла, то неуловимо, но очень ощутимо изменилась. Словно её подменили.

ГЛАВА 6. Вчерашний дождь

***

Василиса

Переоделась, привела себя в порядок и надела бабушкин кулон, который сняла перед походом в бар. Как только медный овал соприкоснулся с кожей, сразу же почувствовала себя решительней и сильнее. Будто броню надела железобетонную.

Всё-таки наблюдалась некая растерянность от того, что у меня в постели проснулся Клим, а я не помнила, как он в ней оказался. То есть, конечно, помнила, но как-то не очень подробно, и слишком энергично дело пошло. Я обычно разборчивее в связях, да и мужчин предпочитаю более обходительных.

Клим прекрасно видел моё вчерашнее состояние и мог бы вести себя приличней.

– Клятвенно обещаю больше не пить! – пообещала Феофану Валерьяновичу.

Домовой, сидевший на шкафу, свесив лапти вниз, хмыкнул и закатил глаза к потолку:

– Ты уже обещала раз пятьсот. Надо чем-то дорогим поклясться, чтоб уж точно сбылось!

– Может тем, что вы перестанете сантехнику ломать, чтобы мужиков залётных приманивать?!

Феофан пробурчал нечто похожее на «Мне лучше знать, на что селяне клюют», сноровисто спрыгнул на пол и пошёл домывать посуду.

Клим, как ни странно, уже починил смеситель и, довольный, стоял, прислонившись к стиральной машинке, крутил разводным ключом, демонстрируя прекрасные бицепсы.

Он и в растрёпанном состоянии был ужасно красив. Голый торс, джинсы в мокрых пятнах. Мой типаж, характер чужой. И это разозлило ещё больше:

– Спасибо. – Я забрала инструмент и добавила, больше утвердительно: – Тебе, наверное, пора.

Мужчина немного растерялся, но вежливо отказался:

– Нет, суббота же. Некуда спешить, до понедельника я совершенно свободен и готов разделить с тобой завтрак.

Ужас сковал меня с головы до пяток. Это я от него ещё два дня не избавлюсь?! И кормить буду?! Вот он – приворот сантехнический в действии!

– А у меня ничего нет… – я попыталась возразить этой красивой, но наглой мужской улыбке.

Мне срочно надо выставить Клима! Сейчас же! Чтобы собраться с мыслями, проверить, не натворила ли я вчера ещё каких-либо бед, и просто прийти в себя. Мне нужно побыть одной хотя бы минут сорок: голову помыть и масочку нанести против отёков, патчи наклеить, в ванне полежать и… Тысяча дел, а тут мужчина посторонний под ногами путается!

Но на кухне предатель Феофан уже поджарил яичницу с беконом и вовсю ею шкварчал. И шкварчал очень вкусно, так что слюни потекли даже у меня. А Клим просто отодвинул моё тело в сторону и прошёл на запах, оглядел разложенную по тарелкам (ТРЁМ!!!) еду и восхищённо выдал:

– Василиса, ты мечта любого мужчины!

Сел и принялся жрать. Именно «жрать». Не опечатка. Быстро орудуя вилкой, Клим проглотил свою порцию за три секунды и принялся за порцию Феофана.

– Если твой потолок мечтаний – кухарка с задатками посудомойки, то это не ко мне! – фыркнула я на показательную демонстрацию восхищения. Не кормят его, что ли?

Хотя домовой готовит божественно, это я признаю. У него обычная глазунья выходит так вкусно, что язык проглотить можно вместе с зубами.

Но Клим умудрился выдать новый комплимент. Даже глупее предыдущего.

– Ты ещё и в постели сногсшибательна!

– Ты во всём хороша! – поддакнул Феофан, незаметно поправляя шторы.

А я в ужасе уставилась на него. Клим, конечно, невидящий, но при живом-то человеке так палиться опасно! Для майора это должно было прозвучать протяжным «мяу», но по глазам гостя поняла, что-то он услышал.

Но ещё больше возмутило, что за мной постоянно следят! Я взрослая, самостоятельная женщина, а мне даже отдохнуть приватно нельзя.

Орать на домового при Климе я не могла, поэтому огрёб гость:

– А ты мог бы вести себя как джентльмен и просто довести меня до дома! Оставаться и пользоваться ситуацией было необязательно.

Действительно обидно. Зачем сразу лезть в постель? Где цветы, где ухаживания? Что за примитивный мужик пошёл?!

– Так… – Клим отложил вилку, тем более что порция Феофана закончилась, а в третьей тарелке уже я ковырялась. Вытаскивала поджаренное сало. И знает ведь, что ненавижу эту гадость! Специально положил, кошак лохматый! А мужчина сложил руки на груди и сказал: – Я вообще спрашивал… разрешения уйти. И ты ЗАСТАВИЛА меня остаться.

– Вот уж бред-то. Скажи ещё, что я тебя изнасиловала!

– Практически!

– Ты не принимаешь отказов, когда выпьешь, – хмыкнул Феофан.

И я не удержалась – метнула в него тапок. Чёрный кот зашипел и гордо удалился из кухни.

Налысо побрею скотину.

– В таком случае примите мои искренние соболезнования, – процедила я, чувствуя, что ещё немного – и задушу Клима голыми руками.

Хоть бы вид сделал, что сожалеет!

Нет же, сидит, лыбится, сияет начищенной раковиной.

– Да мне понравилось! – отмахнулся ковбой, встал, подошёл ко мне, обнял и проникновенно спросил: – Сделаешь кофе?

Я ему ещё и кофе должна делать?!

Могу в зубы дать, могу апперкот сделать. Выбирай, красавчик!

– У тебя пять минут, чтобы уйти из моей квартиры.

– Да что с тобой? – опешил Клим.

– Не люблю незваных гостей.

Мужчина отпрянул, будто его током ударило. Сузил глаза до мелких щелок.

Я сжала в ладони кулон и встретилась с Климом взглядом. Его серые глаза подавляли своей уверенностью и сканировали насквозь. Представила, как майор допрашивает подозреваемых в застенках участка, заставляя их признаться в том, чего они не совершали. А потом безжалостно приговаривает к пожизненному.

И я не преступница, и повесить на меня ничего не получится. Это нормальная жизнь, а не участок!

– Да пошла ты, дура сумасшедшая! – процедил Клим, надел свой плащ и ушёл, хлопнув дверью.

А зонт, главное, оставил. Тот самый, из-за которого ко мне домой и проник.

Я нахмурилась и вопросительно посмотрела на Феофана, который в образе кота возлежал в коридоре.

– Ты вслух про «преступницу» и «повесить» сказала, – флегматично пояснил домовой.

***

Выходные прошли под знаком самобичевания. Я с трудом, но восстановила картину вечера, посетовала на слабый организм, отказывающийся вести себя адекватно, и окончательно разругалась с Феофаном.

Во-первых, какое право он имеет защищать посторонних мужиков, когда я на них злюсь?!

Во-вторых, Клим меня дурой обозвал!! Хам! А домовой его оправдывает. Это возвращает нас к первому пункту.

Надька позвонила, довольная донельзя. Радостно сообщила, что очень мной гордится, да и вообще замечательного мужика я себе отхватила.