В молчании мы пересекли холл, затем свернули налево и миновали несколько дверей без каких-либо опознавательных знаков.

– Я Виктория, – представилась девушка, – администратор. Ко мне можно и нужно обращаться со всеми вопросами, касающимися проживания. С девяти утра до девяти вечера меня можно найти на моём рабочем месте. Если вдруг тебе что-то понадобится в другое время, там на стойке есть кнопка. Я услышу сигнал и подойду.

– Понятно, – кивнула я. – А если вы будете далеко?

– Значит, будет кто-то, кто окажется ближе, – абсолютно серьёзно ответила Виктория. – Без помощи тебя никто не оставит, можешь не беспокоиться.

– Да я как-то и не беспокоюсь, – я пожала плечами.

– Здесь расположен медицинский кабинет, – наконец-то заговорила моя провожатая, показывая на дверь с табличкой «Каргель Ю.Б.»– при малейшем недомогании следует обращаться к Юлии Борисовне, так зовут нашего доктора. Кабинет оснащён самой современной техникой, также в наличии имеется широкий спектр лекарственных препаратов. В сложных случаях мы приглашаем специалистов из города, но такое, к счастью, случается очень редко. Минимальный набор – таблетки от головной боли, пластырь, йод, средства личной гигиены – есть в каждой комнате. Раз в неделю в «Серебряное» приезжают косметолог, парикмахер и мастер ногтевого сервиса. Заявку лучше оставлять заранее, чтобы не возникало очередей.

– Ну хоть маникюр самой делать не придётся, – невесело улыбнулась я, – а то я уже и к этому была готова.

– Администрация старается сделать пребывание в «Серебряном» максимально комфортным, – заученно проговорила администратор, – так как ограничение свободы передвижения уже является для воспитанников непростым испытанием. Кроме того, приглашаемые специалисты соответствуют самым высоким требованиям, и мы сами с удовольствием пользуемся их услугами.

Мы пошли дальше, и я увидела совсем небольшое, на три столика, кафе, в котором сейчас сидел один парень примерно моего возраста и читал книгу. На столике перед ним стояла чашка кофе и блестела фольгой разломанная шоколадка.

– Воспитанники могут пользоваться услугами кафе без ограничения, – по-прежнему безэмоционально пояснила моя спутница, – это входит в стоимость пребывания. Кафе открыто с девяти утра до восьми вечера. Буфетчицу зовут Карина, и она великолепно варит кофе.

– Спасибо, это существенно примиряет меня с ситуацией, – абсолютно серьёзно кивнула я, так как это действительно было так. Без чашки хорошего капучино утро для меня было неполноценным. Папа как-то в шутку сказал, что из всех зависимостей, являющихся потенциальной угрозой в моём возрасте, я выбрала самую безобидную. Это было пару лет назад, когда в нашем доме ещё иногда звучали шутки, потому что в нём не было этой змеи, новой жены отца. С её появлением изменилось всё, и исключительно в плохую сторону. Впрочем, пока не стану об этом вспоминать, сейчас на первый план вышли совершенно иные задачи.

Задумавшись, я не заметила, как мы дошли до конца коридора и остановились перед массивной металлической дверью. Моя спутница набрала на панели, скрытой боковыми щитками, комбинацию цифр или букв, я не поняла, и через непродолжительное время зажужжал цифровой замок, что-то несколько раз щёлкнуло, и дверь открылась.

За нею обнаружилась совсем небольшая комната, по стенам которой стояли высокие шкафы, больше всего напоминающие сейфы.

– Здесь ты можешь оставить ценные вещи, – пояснила девушка-администратор, – ювелирные украшения, мобильный телефон, паспорт. На территории «Серебряного» они тебе не понадобятся, а после выпуска, когда срок твоего пребывания у нас закончится, ты получишь их в полной сохранности. Можешь оставить себе что-то одно из драгоценностей, остальное следует снять и положить на хранение в ячейку. Мы не поощряем подчёркивание социального статуса среди воспитанников.

– Интересный подход, – хмыкнула я, – никогда не думала, что лишнее колечко или подвеска могут как-то повлиять на статус. Впрочем, я не собираюсь нарушать правила.

– Это разумный подход, – голос девушки не дрогнул, в нём не появилось никаких эмоций, словно я разговаривала с роботом.

– Я оставлю серьги, мне их подарила мама, – решила я, снимая два колечка, браслет и цепочку с кулоном. Папа раньше никогда не экономил на подарках, и поэтому драгоценности у меня были только эксклюзивные, очень дорогие. Это потом всё стало доставаться исключительно Кате, а мне уже по остаточному принципу. Но я готова была отдать всё, что у меня было, лишь бы вернуться в то время, когда порог нашего дома ещё не переступила высокая хрупкая блондинка с личиком куклы Барби и мёртвой хваткой акулы-людоеда.

– За сохранность вещей можешь не волноваться: ключ от твоей персональной ячейки будет храниться в запечатанном конверте у директора. За все годы, что существует «Серебряное», у нас не было ни одной претензии по этому поводу, как, впрочем, и по каким-либо другим. Мы заботимся о репутации нашего учебного заведения и дорожим ею.

Я убрала в ячейку пакет с драгоценностями, паспорт и выключенный мобильный телефон, получив взамен ключ, который тут же положила в карман, чтобы не потерять.

Глава 2

Глава 2

Чувство, которое я испытала, когда вышла из хранилища, было достаточно сложно сформулировать. Мне показалось, что там я оставила не паспорт и драгоценности, а часть себя. Понятно, что не наличие документов и побрякушек давало мне ощущение того, что я есть на этом свете, но сейчас чувство какой-то обезличенности было на удивление острым. Вроде как я уже не Лиза Морозова, совсем молодой, но подающий надежды фотограф, дочь крупного бизнесмена, а некая абстрактная воспитанница учебного заведения закрытого типа. От этой мысли стало как-то очень неуютно, и глубоко внутри поселился совершенно иррациональный страх. Обида – да, это понятно, досада – тоже вполне себе объяснимо, но вот страх – для него причин вроде как не было.

Надо же как получается: причин нет, а страх – есть. Причём не резкий, острый, когда вдруг с ног до головы окатывает ледяной волной, дыхание сбивается, а то и вовсе замирает. Нет, здешний страх, отыскавший лазейку в моём сердце, был другим: липким, похожим на отвратительную гусеницу, вызывающим не слепящий ужас, а гадкую, но постоянную слабость и ощущение того, что дальше будет только хуже. Причём всей глубины ожидающего меня кошмара я пока даже не представляю.

Усилием воли я загнала зарождающуюся панику как можно глубже, справедливо рассудив, что заняться рефлексией я смогу потом, когда останусь одна. Очень надеюсь, что мне не придётся делить комнату с соседкой или, того хуже, соседками? Так-то я человек неконфликтный, но оставаться без возможности расслабиться и просто побыть самой собой не хотелось бы. Вряд ли, конечно, в заведении такого уровня, как «Серебряное», предполагается совместное проживание, но вдруг это каким-то образом укладывается в здешнюю воспитательную парадигму? Типа добровольно-принудительной социализации?

Мои опасения оказались напрасными: в сопровождении всё той же невозмутимой Виктории я прошла обратно по коридору, мимо кафе, в котором по-прежнему сидел парень, увлечённый книгой настолько, что не замечал ничего вокруг, миновала пустой вестибюль и оказалась в так называемой «жилой части».

Здесь было совсем не так, как в административном корпусе: с помещениями явно поработал хороший дизайнер, что не могло не радовать. Широкий коридор, в который выходило несколько массивных дверей, много комнатных цветов, которым благодаря огромным окнам вполне хватало света, мягкие диванчики, Меня, правда, сначала смутило то, что дверей явно меньше, чем двадцать. Неужели таки придётся жить вместе с кем-то?

Откуда-то доносился негромкий звук работающего телевизора, и Виктория, заметив, что я обратила на это внимание, пояснила:

– Видимо, кто-то включил телевизор в комнате отдыха, их в жилом корпусе две: по обе стороны от спальных блоков. Обычно здесь более оживлённо, но пока прибыли не все воспитанники.

Тут она остановилась возле одной из дверей и открыла её, пропуская меня вперёд. Мы оказались в небольшой комнате с мягкой мебелью и современным кухонным уголком. Я успела увидеть раковину, электрический чайник, достаточно мощную кофеварку, микроволновку и компактную стиральную машину.

– Это малая гостиная, – пояснила Виктория, – она является общей для пяти комнат, одна из которых твоя. Здесь можно пообщаться с соседками, выпить чашку чая или кофе, постирать мелкие личные вещи. В шкафчиках есть всё необходимое. При этом можно оставить заявку у меня, если хочется чего-то особенного. Чаще всего воспитанники заказывают кофе, сладости и выпечку.

– Которая комната моя?

Я посмотрела на пять совершенно одинаковых дверей, и чувство липкого страха накатило на меня с новой силой.

– Вот эта, – администратор указала на дверь с номером восемь, – несколько комплектов формы, включая одежду для занятий спортом, найдёшь в шкафу. Всё заранее подобрано в соответствии с твоими размерами. Постельное бельё, полотенца, прочие мелочи – в шкафах. На письменном столе – учебники и канцелярские принадлежности. Твои личные вещи уже доставлены. Ключ-карта на прикроватной тумбочке. На ресепшен есть мастер-карта, ею пользуется горничная. Постельное бельё меняют раз в неделю, полотенца – через день. Если что-то будет неясно или возникнут какие-нибудь вопросы, не стесняйся, подходи и спрашивай.

С этими словами она равнодушно кивнула и, постукивая каблучками, вышла из комнаты, которую назвала «малой гостиной». А я глубоко, до боли в правом подреберье, вздохнула и открыла дверь в комнату, которой предстояло стать моим домом на ближайший год.

Больше всего моё новое место обитания напоминало номер в очень приличной гостинице. Просторное помещение с панорамным окном и дверью на общую застеклённую террасу. Ишь ты, прямо красота… Интересно, а она отапливается? Так-то прикольно было бы зимой сидеть с чашкой кофе и смотреть на снег…

Из мебели в наличии был достаточно большой шкаф-купе с ростовым зеркалом на одной из панелей, угловой письменный стол, кровать, застланная толстым пушистым пледом, тумбочка с настольной лампой, два кресла, небольшой диванчик и стул.

Я открыла дверь в ванную и убедилась, что на комфорте воспитанников в «Серебряном» действительно не экономили: современная сантехника, включая душевую кабину, большое зеркало, комплект пушистых полотенец. В небольшом шкафчике обнаружились все необходимые средства гигиены, а косметика у меня была, естественно, своя, и занимала она чуть ли не четверть одного из чемоданов.

Прежде чем заниматься разбором своих вещей, я решила выпить чашку кофе, так как чувствовала, что перерыв мне просто жизненно необходим.

Как и говорила Виктория, в шкафчике я нашла и кофе, причём как молотый, так и растворимый, и сахар, и даже корицу. Последовательно открыв все дверцы, я сумела обнаружить небольшой холодильник, в котором нашлись порционные сливки.

Кофеварка была неплохой, но самой обычной, без излишних наворотов, поэтому я быстро разобралась, и уже через пару минут по гостиной поплыл непередаваемый аромат свежесваренного кофе.

– Привет, – неожиданно раздался сзади негромкий голос, и я чуть не расплескала горячий кофе, который только что налила в чашку.

Обернувшись, я увидела невысокую, полненькую, но при этом невероятно хорошенькую блондинку, которая стояла в дверях комнаты с номером девять и внимательно, без улыбки, смотрела на меня. Она напоминала куклу, но не тощую Барби, как Катя, а симпатичного такого пупса, которого хочется взять и потискать. Сходство с игрушкой усиливали большие голубые глаза и светлые кудряшки, собранные в два задорных хвостика.

– Привет, – улыбнулась я, – я Лиза Морозова, вот… только сегодня приехала.

– А я Вяземская, Стеша, – соседка неуверенно улыбнулась, отчего на её щёчках появились невероятно милые ямочки, – я тут уже два дня.

– И как?