Проскакиваем последние километры, и с воздуха обнаруживаем большое количество танков. А летаем тут не только мы! Ju-86 нам попросту не достать! Бардак! Сажусь, и заруливаю к «своему» капониру, но он занят! В нем стоит какой-то ПС. Мне дают отмашку рулить к лесу у Смилды, что совсем мне не нравится, и я направляю машину обратно и рулю прямо к стоянкам напротив штабной землянки. Что-то командира Особой не так встречают, как положено! Где почетный караул? Где оркестр, в конце концов? Начинаю злиться на устроенный бардак. Операция еще не началась, но диспозиция уже у противника. Так в войнушку не играют!

– Ксюша, скажи, чтобы под сеть затолкали.

По-прежнему ни одного «встречающего». В Верайцах, пока перезаправлялись, свои кубики успел поменять и на реглане, и на гимнастерке, на кучу шпал. О, бежит встречать! Никак дежурный! Орет на ходу:

– Лейтенант, какого хрена свою корову сюда припер? Убирайся на назначенную стоянку! На губу захотел? – это майор Туровцев, помначштаба, и с повязкой дежурного по аэродрому. Я остановился, подбоченился, распахнув при этом реглан. Ха-ха! Кто из нас, интересно, сейчас на губу пойдет? Блестящая звездочка с орденом Ленина привлекла внимания больше, чем петлицы, густо усаженные шпалами.

– Найдите место для стоянки поближе к штабу. И не слышу доклада, товарищ майор!

Красную рожу полноватого майора надо было видеть!

– Товарищ полковник, 61-й штурмовой полк проводит боевые вылеты в районе Ковно – Тильзит, личный состав рассредоточен по аэродромам подскока. Здесь на аэродроме располагается штаб оперативной группы товарища Жукова.

– Здесь, в первую очередь, располагается штаб Особой Авиационной Группы. Прибыл ее командующий, а его никто не встречает. Его машину засовывают куда-то в задницу, что за дела, товарищ майор?

– Нас не предупреждали об этом.

– Ладно, распорядитесь, чтобы машину убрали в капонир, кстати, кто мою стоянку занял?

– Борт товарища Жукова.

– Переместите, куда-нибудь. Мне там привычнее.

– Но, как же это же самолет генерала армии!

– Он что, там в него садиться будет? А её экипаж, точно, из полковников не состоит. Это – мой капонир.

– Есть, товарищ полковник! Сейчас организую.

– Пусть ракеты снимут, и заменят на наши, и там в бомболюках – газеты утренние. Разгрузите и отправьте на аэродромы подскока.

Так, одного построил! Но, это мелкая сошка. Все остальное впереди. В штабной землянке пусто, кроме дежурного по штабу, никого.

– Где Мамушкин?

– В штабе, его там дрючат уже пару часов. – ответил капитан Никольцев, с которым у меня были очень хорошие отношения. Вышел и пошел к зданию штаба. Совсем бояться налетов перестали! Не дело! Крыша у штаба оцинкованная, и никто ее так и не покрасил. Сверкает, как медный грош прямо со станка.

– А, прибыл, лейтенант! – громогласно объявил генерал Жуков, – Ну и бардак здесь у тебя!

– И я даже знаю кто его устроил! Степан Наумович! Шифровальщика сюда вызовите, пожалуйста! Шифруй! «Москва Кремль товарищу Сталину точка прибыл на место, запятая, план сосредоточения войск стал известен противнику из-за несоблюдения элементарных правил маскировки силами 3-го мехкорпуса. Точка. Отсутствует транспортная авиация, запятая, не подготовлено топливо к переброске окруженным частям. Точка. Приданные силы Особой Авиационной группы по-прежнему работают по старым планам Ковно – Тильзит. Точка. Готовлю штурмовые удары в районы Пренай, запятая, Алитус. Точка. Командующий Особой Авиагруппой полковник Шкирятов.» Отправляйте.

– А кто тебе сказал, что план известен противнику? – взревел Жуков.

– Степан Наумович! Разведчик в 04.30 пролетал?

– Конечно! У него расписание.

– А я с высоты 50 метров, все машины сейчас пересчитал. Они что, на маневры сюда прибыли? Не в курсе, что противник за ними наблюдает, и здесь под каждым кустом сидит агент Абвера. В войнушку решили поиграть. Это не войнушка, и не маневры, и противник у нас очень серьезный. Гот сейчас уже разворачивает свои силы против обнаруженного корпуса. Мы и так у него занозой здесь сидим, а тут к нам танки подтянули. И вместо того, чтобы наводить порядок в собственном огороде, тут моих людей строят. Ионова вызвали?

– Нет, сам приедет.

– Степан Наумович, распорядитесь пригласить командующего ВВС фронта. И связь с Мирошкиным где?

Мамушкин показал рукой на угол. Я ушел туда и связался с Зибулями. Мирошкин в воздухе, на месте Николай Мальцев.

– Коля! Организуй разведку участка Пренай – Алитус – Вильно. И готовь к вечеру машины в район Белостока, и с немецкими, и с нашими движками. Сейчас тебе доставят приказы, которые необходимо доставить командирам двух корпусов 17-го и 6-го, и командованию двух армий: 10-й и 3-ей. Мирошкину передай, чтобы сворачивал работу и шел домой. Направление работы срочно меняется. Как понял?

– Понял, направляю.

– Товарищ генерал армии! Направлена разведка в треугольник Пренай – Алитус – Вильно в целях предотвращения флангового удара по нашей группировке. Работа в направлении Ковно – Тильзит остановлена, группа в течение часа будет перенацелена на направление действий по деблокаде Белостокского выступа. И, товарищ генерал, этот домишко виден на сотню километров в округе. Для штаба он совсем не годится.

Вошел шифровальщик: «Молния» на имя генерала Жукова и полковника Шкирятова».

– Давай! Успел нажаловаться!

Прочитав, передал мне, и приказал всем выйти. Мы остались один на один.

– Вот что, Шкирятов, давай по-честному, ты всерьез считаешь, что операцию удастся провести?

– Если не пороть горячку, то да. Очень жаль, что Генеральный штаб не обратил особое внимание на скрытность переброски войск. Теперь к нашим баранам: с одной стороны, для меня, это хорошо, что нас обнаружили. Гот не рискнет рыпаться на Вильну, пока у него на левом фланге мехкорпус. Но, товарищ генерал, 12-й корпус необходимо перебрасывать скрытно. А я буду долбать колонны Гота. А строить меня не надо. У нас цели и задачи разные. Вас отпустили, а меня оставили, помните?

– Ну, помню.

– Знаете, что он мне сказал?

– Нет, конечно.

– Он напомнил мне, что командующий ВВС округа застрелился в 18.00 22-го июня. Я думаю, что Птухин сделает тоже самое. И Ионов, тоже бы застрелился, если бы не действия моей группы, но, немцы уже под Либавой. В общем, вот здесь у меня лежит «последыш», и мне терять особо нечего. Мы это сделаем, лишь бы снабжение не подвело, но это уже больше по Вашей части.

– Ладно, полковник, настроение мне твое понятно, вот только сил у тебя маловато. И там ничего не попросил.

– А там ничего и нет, мне ЛаГГи нужны, а их на Дальний Восток отправляют.

– Вот это – решаемо. Обещал же он два полка.

– Обещал, только где их взять. Ладно, Вы, все-таки, переберитесь отсюда. Слишком заметное сверху здание. А я пойду посмотрю сколько машин собрано. Разрешите идти?

– Не держу.

Я вышел из зала связи, увидел Степана Наумовича.

– Степан Наумович, разрешите?

– Слушаю Вас.

– Может быть, прогуляемся до ПАРМа?

Он пожал плечами. Не думаю, что такая перемена позиций его устроила, но, деваться некуда, 61-й полк, 7-я и 8-я САД переданы в Особую группу. Приказ об этом уже получен. Не было указано, кто группой командует, но упомянут личный Представитель Ставки. То, что им оказался бывший младший лейтенант 61-го полка вызывало определенные «но».

– В группе должен быть толковый замкомандующего, который возьмет на себя все тыловое обеспечение, связь, и тому подобное. Группе поставлена задача обеспечить воздушную поддержку прорыва из окружения двух армий, находящихся на белостокском выступе. В кольце немецких войск. От Ковно до Августова – 134 километра. Сил у нас немного, примерно полнокровная дивизия, может чуть побольше. Основной ударной силой будет наш полк: наших 17 машин, плюс 40, которые собираем, и из Москвы завтра должны прилететь еще 12.

– У нас 16 машин, Грушин погиб. Над целью засбоил мотор, Михалыч приказал выходить и четверке его прикрыть. Двое из «ястребков» выйти из боя не смогли. Тройку перехватили «охотники» и всех сбили.

– Вечная память. Первым в полку.

– Не первым, шестым, это в твоей группе первый. Так ты говоришь: замом? Ну, деваться некуда. Как там, в Москве?

– Долго рассказывать. Устал. Нервная там обстановка. Арестован Жигарев, снят и арестован Яковлев. Приказано доводить ЦКБ-55 до ума, и дальше будем получать двухместные машины в «старом» корпусе. Но, когда это будет, неизвестно. 12-ть машин идут собранные в старых бронекорпусах.

– Ну вот, собираем. Тридцать два – готовы. К вечеру закончим остальные. Из Зибулей прислали восемь человек, они облетывают. 12 человек пересадили, зачеты сданы. Сегодня должны и остальных пересадить, вот только количество истребителей уменьшается. Тришкин кафтан какой-то. Ноги укрыл – плечи мерзнут.

– Вон Ионов летит, за счет других полков будем затыкать дыры. Всех безлошадных сюда сгоним. Пойдемте встречать, Степан Наумович?

– Ну, да. Начальства развелось, плюнуть некуда!

С Ионовым ссориться не пришлось, он прочел удостоверение и приказ Ставки, понял, что судьбу генерала Копеца он не повторит, поэтому согласился срочно перебросить сюда зенитную артиллерию и транспортники, и передать всех безлошадных в Особую группу. К 16.00 Жуков обещал перебросить дизельное топливо и бензин для танков, тару и людей для организации воздушного моста в Белосток.

Тут прилетел Николай, с данными по треугольнику: все три моста в Алитусе целы, в городе немцы, танки на правом берегу Немана. Колонна танков движется к Ковно по грунтовой рокадной дороге. Кампфгруппу он засек. Я показал большой палец, и созвонился с Зибулями. Через тридцать минут взлетаем.

Мою машину переснарядили кассетами и подвесили все 16 ракет РС-82. Гришин и Петров уже находились здесь. У Петрова только 35 «Ишачков», которые тоже пойдут под Алитус, у Гришина полк Бобрика и полк Путивко: «Ишаки» и «МиГи». К вылету готовы. Группа собралась у Ионавы. Построение – этажеркой. «Илы» и «Чайки» внизу, сверху 36 «Ишаков» и еще выше 28 «Мигов». РЛС видит несколько машин в районе Преная, дальше не достает, нужно сменить место, но не сейчас. Я нашел дорогу, и мы идем над ней. Коля летал на «немецком» «шторьхе», так что нас не сильно ждут. Другая авиация там не летала. Колонну прикрывало 12 мессеров, но их сумели утащить на виражи «Ишаки», а мы поймали колонну у входа в Визионскую рощу. Колонна жутко пылила, поэтому не смогла нас обнаружить. Южный ветерок помог. 16 машин прошлись над ней, сбрасывая кассетные бомбы, как противотанковые, так и осколочные. Затем тремя заходами отработали эРэСами. Вторая волна штурмовиков, где летели почти сплошные «перворазники», отработала 50-тикилограммовками по второй колонне, где в основном была пехота. Три штурмовика получили повреждения и ушли домой, но под прикрытием. Было немного странным для остальных летчиков, что немецкие истребители от боя уклонялись. Ждали отставших и поврежденных. Возле них они проявляли активность, но, если прикрытие не ошибалось, то все заканчивалось благополучно. На возврате один из «илов» сел на вынужденную, и был сожжен мессерами до того, как приехала техпомощь. Во второй вылет с нами пошло три «девятки» «СБ» и «АР-2» 46-го полка фронтовой авиации, которые смогли разбомбить один из трех мостов, потеряв шесть машин над Алитусом. Мосты хорошо прикрыты зенитной артиллерией. Там ее много.

Но, день оказался полон неожиданностей! Ближе к вечеру я уже еле ноги переставлял после двух бессонных ночей и трех вылетов подряд, забрался в комнате на кровать и уснул. Честно и откровенно послав все подальше. Ночью опять предстояло лететь к этим дурацким мостам. Два из них продолжали функционировать. Поспать дали чуть более часа. На аэродром приземлилось шесть ПС-84, которые привезли дивинженера Сакриера, и опытную партию тех изделий, которые испытывались до апреля 41-го на полигонах Управления снабжения и вооружения ВВС. Ну, внешне Сакриер выглядел не самым лучшим образом. Он сидел возле колеса ПС-84. Но, на нем была форма. Мне были переданы грузовые документы на содержимое самолетов. Отряд машин прибыл в наше распоряжение из Москвы. Требовалось их разгрузить и использовать для переброски топлива и других грузов. Он не стал здороваться, отдал честь, первым, и спросил:

– Машины есть? Подавайте машины и людей на выгрузку.