К пяти двадцати семи мои руки были ярко-красными от непрерывной работы. Я пропылесосила ковер, начистила полы, аккуратно расставила вымытую посуду и постирала постельное белье. Перетряхнула фургон, отправив пожитки гоблинов или в мусорку, или на полки в гараже. В основном там оказались обертки от фастфуда и сплющенные банки из-под пива. Но нашлась и парочка интересных предметов. Банка, полная плотоядных пикси – большинство людей принимает их укусы за комариные, – и тяжелое кольцо. Камни в нем источали силу, и я не осмелилась его надеть.

Когда больше ничего не оставалось делать, я села в фургон и поехала в город. На покупку и настройку нового телефона ушел час. А потом я направилась к Беа.

В городе Гранби, штат Колорадо, живут тысяча восемьсот шестьдесят четыре человека. Бар, в котором я проработала последние шесть лет, находился в ветхом здании на Мейн-стрит, втиснувшемся между почтой и антикварным магазином. Я припарковалась в квартале от него и взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида. Жаль, не подумала захватить консилер. Полностью скрыть круги под глазами не удалось бы, но я бы выглядела просто усталой, а не одержимой демоном. Что ж, теперь ничего не поделаешь. Вздохнув, распахнула дверцу и выбралась наружу.

Я приехала незадолго до ужина. В кабинках сидело шесть или семь человек, и практически всех я знала в лицо. Они уставились на меня, и дело было не в следах усталости на моем лице. Большинство существ уязвимы к моим чарам, а на людей они действуют особенно сильно.

Не обращая на посетителей внимания, я прошла дальше. Половицы стонали от каждого моего шага. Я миновала окошко заказов, за которым Сайрус стоял у плиты. Он быстро вытер пот со лба. Я дотянулась до кнопки включения вентилятора – иногда он забывал о нем, когда был особенно взволнован, – и двинулась дальше по коридору. Знакомая обстановка успокаивала больше, чем стены дома.

Моя начальница находилась в своем кабинете. Она говорила по телефону, когда я постучала в дверь, и та со скрипом открылась. Беа раздраженно вскинула взгляд.

– Не сейча… – при виде меня она умолкла.

– Мне зайти попозже?

Кто бы ни был на другом конце провода, она бросила трубку и так резко отодвинула стул, что его ножки проскрипели по полу. В три огромных шага она преодолела расстояние между нами. Женщина знала, что я избегаю физического контакта, но все равно заключила меня в объятия. Я и забыла, насколько она высокая.

– Боже мой, где ты была? – пророкотал у меня над ухом ее голос.

Я сглотнула. Беа не знала, кто я такая. Как, впрочем, и о множестве тайн этого мира, так что правде она бы не поверила. В результате она может вызвать полицию. Но на месте вчерашнего рынка они обнаружат лишь пустырь.

– Уезжала из города, – кратко ответила я, отстраняясь.

– И не могла сообщить? – требовательно поинтересовалась Беа, сжимая мои руки грубыми ладонями. – Мы с ума сходили – ты с первого дня не пропустила ни одной смены. Даже подали в полицию заявление об исчезновении.

Ее страхи текли сквозь меня, как бы отчаянно я ни сопротивлялась. Беа боялась летать и говорить перед публикой. Вместе с ее страхами всплыли разрозненные воспоминания, будто чешуйки кожи, остающиеся на бинте. Я увидела, как маленькая Беа стоит в ярко освещенной аудитории. Мужчина просит ее что-то произнести, но она, застыв, лишь смотрит на толпу.

Невольно нарушив личные границы человека, которого уважаю, я ощутила головную боль. Из-за этого мой голос прозвучал резче, чем планировала:

– Так у меня все еще есть работа?

Она нахмурилась. Беа, в отличие от Гретхен, постоянно была чем-то обеспокоена, и сейчас на ее лицо легла сеть морщинок.

– Это из-за Деймона, милая?

Упоминание о нем только усугубило грызущую боль в черепной коробке. Мне не хотелось говорить о брате.

– Нет, – выдавила я. – Слушай, знаю, надо было предупредить перед отъездом. Прости.

Беа выдохнула. Она перекинула длинные волосы, связанные в хвост, через плечо.

– Обещай мне, что это не повторится.

Я засомневалась. Слова отца были свежи в моей памяти, хотя прошло много лет.

«Фортуна, никогда не давай обещаний, которые не сможешь сдержать. Может, ночные кошмары – это обман, но мы не обязаны быть обманщиками».

– Постараюсь, – ответила я.

Она будто не заметила неопределенности в моем ответе. Беа сжала мою руку, тепло улыбнувшись, но кто-то позвал ее. Она взглянула в сторону коридора, вздохнула и снова обратилась ко мне:

– Долг зовет. Конечно, у тебя все еще есть работа, Фортуна. У тебя же есть запасная блузка в шкафчике, да? Мы там ничего не трогали.

Ее вновь позвали, более настойчиво. Беа поспешила уйти, прикрыв за собой дверь. Я подошла к своему шкафчику и переоделась в униформу. Ее давно не стирали, ткань пропахла жиром и кофе. Я завязала передник свободным узлом, надела тенниски и отправилась на ночную смену.

Бар наполнялся посетителями.

– Заказ готов! – крикнул Сайрус, звякнув в колокольчик. Незнакомая официантка поспешила забрать тарелки. Она развернулась, осторожно удерживая их за края, но все же коснулась подливы кончиком пальца.

– Вот черт, – пробормотала она. Ее голос показался мне знакомым – это она звала Беа из коридора. Я внимательно наблюдала, как красивая девушка пытается перехватить тарелку поудобнее. Миниатюрная, чернокожая, буйно вьющиеся волосы до плеч. Темные ресницы, обрамляющие карие глаза, и густые брови всем на зависть. Ее щеки и нос покрывали веснушки.

Я не ощутила в ней силы.

В этот момент девушка меня заметила, и на ее лице появилась широкая улыбка.

– Ты, наверное, Фортуна? Тут все о тебе говорят.

– Ну, вот и я. Фортуна Суорн. Пожала бы тебе руку, но…

Она слегка приподняла тарелку, будто все равно хотела попытаться, и усмехнулась.

– Точно. Меня зовут Ариэль. Рада знакомству. Заранее прошу прощения, если что-нибудь пролью или уроню. Я только вчера начала, а тут новичков не щадят, правда?

Я с сожалением улыбнулась ей.

– Беа свято верит в свой метод «плыви или тони».

– Точно. Ладно, понесу это все за девятый столик. Этот гость больше не может ждать.

Я бросила взгляд через ее плечо на посетителя, о котором шла речь. Ян О'Коннел, один из заместителей шерифа. Он наблюдал за разговором с видом голодного хищника. Наши взгляды встретились, и я увидела в его глазах желание. Не хотелось, чтоб новенькая столкнулась с ним в первую же смену. Я повернулась к Ариэль.

– Я отнесу, если хочешь. Чаевые достанутся тебе.

– Ты уверена? – с сомнением переспросила она, но с облегчением избавилась от тарелок.

– Да без проблем.

Посетители делали вид, что не смотрят, как я несу Яну еду. С каждым моим шагом его улыбка становилась шире. Я давно знала помощника шерифа, и с нашей первой встречи он ничуть не изменился. Тогда он шлепнул меня по заднице, а я ударила его по лицу. С тех пор Ян О'Коннел больше не пытался ко мне прикоснуться, но он был злопамятен.

Я расставила на столе стейк и картошку. Прежде чем успела проронить хоть слово, он тихо проговорил:

– А ты заварила кашу.

Блеснул значок на его форме, и я с трудом удержалась от того, чтобы сорвать его.

– О чем это ты?

– Ну, ходит много теорий, куда ты исчезла. Я предположил, что твою целочку наконец распечатали, и ты ушла в трехдневный секс-марафон. Я был прав? Я победил?

«Господи, пошли мне терпения и незарегистрированный пистолет», – подумала я.

В Гранби моя девственность была популярной темой. О ней стало известно, когда я неосторожно доверилась Энджеле в первые дни работы у Беа. Вопреки многочисленным предположениям – я лесбиянка, недотрога или скрытая трансгендерная личность, – причина проста. В то время как потенциальный партнер был сконцентрирован на сексе, я чувствовала страхи, сочащиеся через поры его кожи. Смущало и то, что все видели перед собой не совсем мое лицо. Однажды я почти довела дело до конца, исключительно ради нового опыта. Но что-то меня остановило. Может, неуместное чувство ностальгии. Мои родители очень любили друг друга, и я невольно стремилась к таким же отношениям.

– Осторожней, Ян, – прорычала я, глядя на него сверху вниз. – Может, сейчас папочкины деньги тебя и защищают, но однажды даже их может оказаться недостаточно.

– Да брось, Фортуна! Реши спор, – продолжал он, не обратив внимания на мои слова. Я скрипнула зубами и ушла, чувствуя на себе его взгляд.

В детстве родители учили меня сдержанности. Но папа не видел всех этих уродов и извращенцев, с которыми мне приходится сталкиваться ежедневно. Иногда сдержанность мешает.

Как только Ян приготовился резать стейк, его окутала моя сила. Ночь еще не наступила, но до нее оставалось недолго. Поначалу он ощутил странную пульсацию в глазнице. Он вздрогнул и вернулся к стейку. Пульсация усилилась. Я почти слышала его мысли. Вдруг это опухоль, которой он так всю жизнь боялся?

Я облокотилась на стойку, не в силах сдержать ухмылку. Годами мне удавалось сопротивляться искушению воспользоваться этим знанием. Но результат стоил ожидания.

– Рада видеть тебя, Фортуна.

Я обернулась и увидела, что позади стоит Гретхен Нельсон, партнерша Беа в бизнесе и в личной жизни. В то время как Беа была высокой и грузной, Гретхен, напротив, худенькой и невысокой. Она боролась с расстройством пищевого поведения, сколько я ее знала. Но рядом с ней думаешь совсем не об этом, а лишь о ее непоколебимой доброте. Именно она шесть лет назад убедила Беа дать мне шанс.

Я обняла ее хрупкие плечики. Гретхен была единственным исключением из моего правила относительно прикосновений. Ее страх хлынул сквозь меня. Найти целлюлит на бедрах, не застегнуть пуговку на штанах, поймать презрительные взгляды незнакомцев. Были у нее и тревоги, лежащие куда глубже. Но мои силы работали не так.

Внезапно в зале раздался крик, и мы быстро отпрянули друг от друга. Ян вскочил, бросил пару купюр на столик и поспешил уйти. Он даже не остановился, чтобы наградить меня прощальной ухмылкой или оскорблением.

– О боже, надеюсь, ничего страшного не произошло, – пробормотала Гретхен. Под нашими взглядами он почти бегом покинул заведение.

Я спрятала улыбку.

– Я тоже.

Гретхен снова повернулась ко мне, и я приготовилась. Но она не стала читать мне нотации или требовать обещаний, как Беа.

– Поговоришь с Сайрусом? Он в полном раздрае с тех пор, как ты ушла, – мягко попросила она.

Раскаяние встало комом в горле, и я смогла лишь кивнуть. Весь персонал «У Беа» с трепетом относился к нашему повару-аутисту. Он выглядел совершенно нормально, когда я сегодня проходила мимо, но понятно, что мое отсутствие нарушило привычное для него положение дел. Хотя это не было моим выбором. Будучи в неведении о моих мрачных размышлениях, Гретхен улыбнулась и вернулась на свое место за барной стойкой.

Мимо прошла другая официантка, балансируя полным подносом.

– Можешь не благодарить, что прикрыла тебя на этой неделе, – еле слышно пробормотала Энджела. – Ты сегодня собираешься работать вообще?

Ей приходилось вносить залог за своего парня как минимум раз в месяц, и я так часто подменяла ее на сменах, что уже сбилась со счета. Так что чувство вины меня не беспокоило. Я мило улыбнулась.

– Я тоже рада тебя видеть, Энджи.

– Боже мой, я Энджела. Сколько раз можно…

Ее слова заглушил голос Сайруса, сообщающий о готовности очередного заказа. Раздался высокий, чистый звон. Режущее слух напоминание о предстоящем разговоре. Оставив Энджелу, я поспешила в коридор для персонала. Сквозь открытую дверь кухни хлынули запахи. Жир шипел и брызгался. Я постучала по стене и заглянула внутрь.

– Привет, Сайрус. Я вернулась. Как поживаешь?