Секунду назад я хотел попросить старого друга принести костыль, который всегда отдавал ему, усаживаясь за столик, и всё-таки уйти из бара. Но вместо этого лишь невнятно кивнул.

– Ты поосторожней, ну, – шевельнул Митрич усами и заменил графинчик.

Я смотрел на девушку и молчал. Я много чего мог сказать ей. Ещё больше – спросить. Но ведь так и работают аферисты! Главное в их деле – посадить жертву на крючок, незаметно вытащить из неё что-то, что могло бы впоследствии её ошарашить. Нечто, известное только ей. Я мысленно промотал весь наш с ней недолгий разговор. Каждую фразу прокрутил в голове, каждый взгляд её постарался вспомнить – что она могла увидеть, а чего нет. Но, так ничего и не обнаружив, сдался:

– Хочу.

Её улыбка – снисхождение хищницы. Она глотнула вина и демонстративно поставила бокал на середину стола. Глянула на меня с укоризной, словно бы я что-то упускал. И когда до меня дошло, что бокал пуст, я почти чертыхнулся вслух и спешно налил ей вина. Надо же, как она меня раскочегарила! Ещё недавно мне плевать на неё было, даже танцуй она приват, обвитая цепью! Кто она такая?

– То, что случилось с вами, Константин – большая трагедия.

Я раскрыл портсигар, чтобы опять закурить, и заметил, как она глянула на сигарету в крови. Оно?.. Может, она тащит из меня по крупиночке, единственно основываясь на увиденной реликвии – бурой от крови сигарете? Не, едва ли. Слишком не очевидно, что та для меня очень много значит.

– А что со мной случилось, Сабэль? – решил я продолжить играть в «угадайку».

Опять эта улыбка. И через секунду взгляд поверх меня – стеклянный. Я с трудом удержался, чтобы снова не обернуться. Чёрт те что! Проверил водку – вроде та же…

– Вашу семью убили, Константин. А вы выжили чудом.

– Не-е-е, подруга, – зло протянул я, поправляя под собой ставший вдруг неудобным стул. – Вот ты и прокололась! Ты цыганка, да? Денег захотела? Но я-то почему? С меня-то что можно взять, а? Я ж простой работяга! – она раскрыла было красивый рот, чтобы ответить, но я уже разошёлся: – Справедливости, говоришь?! Вот как вы работаете! Размытыми формулировками и общими фразами! Кто ж её, сука, не хочет – справедливости-то! Только это не убийство было, чтоб ты знала! Авария! Грёбаный дятел подрезал нас на Литейном мосту и…

– За рулём был Сергей, ваш брат, тело которого водолазы так и не нашли, – быстро заговорила Сабэль, и я осёкся. – Позади, рядом с вами, сидела Лена, в неё-то и пришёлся удар.

На стол посыпалась труха от размятой сигареты. Невысказанная злоба острой костью встала поперёк горла и теперь мешала нормально сглотнуть. И жар изнутри лез всё выше и выше, постепенно охватывая всё моё тело. Сабэль говорила вещи, о которых знать могли лишь единицы.

– Денис Константиныч в тот день впервые получил разрешение сесть на переднее пассажирское. Ещё торговался с вами, Костя, пообещав больше не драться в школе!

– Остановитесь.

– Он бы выжил. Выплыл бы. Но…

– Не надо…

– …вы, Костя, настояли, чтобы он пристегнулся. И когда «Опель» вашего брата слетел с моста, он целую минуту пытался под водой отстегнуть этот…

– Заткнись, сука!!!

Бар враз стих, а я, едва не упав от острой боли в тазобедренном, медленно опустился обратно на стул. Митрич махнул кому-то, кого-то особо рьяного вообще за руку поймал, что-то отрывисто втолковывая на ухо. Я не мог отвести взгляда от буро-кровавой сигареты. Я обещал супруге, что она станет последней. Что я брошу и…

– Простите, – сказала Сабэль ласково. – Но вы сами вынудили меня.

Я неуверенно кивнул и машинально потянулся к рюмке, но руки слишком дрожали.

– Да, выпейте, – девушка наполнила её до краёв. – Это поможет. Сейчас это поможет. Ваше здоровье, – повторила она почти издевательски и отпила вина.

Перед глазами плыли воспоминания, где я, вместо того чтобы искать родных или пытаться сделать хоть что-то ещё, стою на мосту рядом полицейскими, весь мокрый и окровавленный, и держу во рту ту самую неприкуренную сигарету. Позже сказали, что это был шок. Что такое бывает.

– Я не знаю, как я выплыл. Я не должен был выплыть. Лёд кругом, полынья… Я переломанный весь… Лучше бы Денис… – в голове вертелось только то, что я жив незаслуженно. И что тот, кто влетел в нас на мосту, так и не найден. Я усмехнулся: – Чудо, как же!

– Чудо-чудо, – заверила Сабэль. – Вмешательство извне.

Я посмотрел на неё. Красивая и грациозная вся. Медная львица. Кто она? Зачем ей я?

– Я хочу справедливости, – будто читала меня Сабэль, буравя огнями светло-карих, почти ржавых глаз.

– Я тоже…

– Я могу показать вам, кто в вас врезался тогда. Вы меня понимаете, Константин? Я могу вам его показать.

В этот момент сбоку кто-то громко засопел. Наверное, добродушный усач Митрич решил убрать со стола пустую бутылку из-под вина. Как не вовремя, черт подери!..

Но это был не Митрич.

– Э, урод! – в лицо понесло кислятиной. – Ты как с дамой говоришь!

Большего случайный «рыцарь» выдать не успел – лицом к лицу встретился с томной Изабеллой, нарисованной на винной этикетке. Толстостенная бутылка глухо бумкнула об его черепную коробку и не разбилась, мужик отшатнулся и, взмахнув ручищами, со смачным хрюканьем сел на задницу посреди бара. И ему, чёрт подери, несказанно повезло, что он оказался настолько далеко от меня!

А во мне бушевал голодный огонь. Не будь я инвалидом, забил бы детину донышком бутылки! Ей-ей забил бы!..

И Сабэль, казалось, сейчас тоже загорится. Она дышала – возбуждённо, глубоко – и пожирала меня глазами. Она была сущей дьяволицей, истинной африканской кошкой, преисполненной адреналина после удачной охоты! Улыбка её сделалась белоснежным оскалом – настолько ей вдруг понравилось то, что я вытворил.

Не в пример Митричу.

– Кость, тебе пора. Давно пора. Лучше приходи завтра, – бармен не смотрел в глаза, совал мне костыль и одновременно пытался утихомирить дружков «рыцаря», коих почему-то нашлось с полбара.

– Идёмте, – Сабэль взяла меня под руку – горячая! какая же она горячая! – и повела к стойке с верхней одеждой. – Не оборачивайтесь. Они нам ничего не сделают. Я это знаю.

Глава 2

Простуженный город кутался в снег, но ледяное дыхание Финского залива всё равно пробирало его до самого последнего фундамента. Зима в этот раз выдалась особенно холодной, и лёд, словно тот ревнивец, не оставлял Неве и метра свободы. Будь так же год назад…

– Вы бы тоже были мертвы, – весомо заявила Сабэль, высунув нос из болотного шарфа. Нет, она точно читает мои мысли! – Удар об лёд с такой высоты не оставил бы в живых никого из вашей семьи. А так…

– …я могу помучиться.

– Нет. Вы можете восстановить справедливость.

Мы шли медленно, через весь Литейный мост. Сабэль сказала, что на том берегу у неё автомобиль, и я покорно хромал рядом, опираясь на костыль, хоть и зарёкся когда-то сюда приходить. Мороз выветривал хмель как-то уж очень быстро, и где-то на половине пути я всерьёз засомневался, что произошедшее в баре Митрича – правда. Что её поразительно, ну просто мистически верные ответы о моей жизни, её полные огня ржавые глаза после взрыва моего гнева – что всё это было на самом деле.

Никуда не девалась только сосущая пустота внутри…

Посреди моста моргала аварийкой чёрная навороченная «Тесла», которой правила дорожного движения были явно нипочём. У кованых перил курил молодящийся изо всех сил мачо с глубокими залысинами, что старательно прятались в аккуратно выбритой голове. Он, видимо, нисколько не боялся простудиться: без шапки-то и в лёгоньком кожаном пиджаке! Если бы не ежесекундный плевок на невский лёд, я б даже решил, что мужик – мечтатель какой-нибудь…

– Постойте, Сабэль… – скривился от боли я. – Подождите… Мне нужно немного постоять.

– Да, да! Конечно! – охотно согласилась девушка и даже любезно попыталась помочь мне подойти к перилам, но я остановил её жестом – справлюсь.

Раньше, даже когда я только-только встал на ноги после аварии, такого не было. Похоже, пустота внутри начала потихоньку пожирать меня физически, начав с героической печени. Перед глазами плыло, и мерещилось, что русалки на кованом ограждении, держащие в руках питерский герб, шевелятся. И что это не просто тот злосчастный мост, а ровно то самое место, где нас подрезали и столкнули в реку год назад…

– Ты чё пялишься на меня? – рыкнул моложавый лысый здоровяк, что плевался тут до нас.

Оказалось, что я и вправду в упор на него смотрю. Стоило бы, наверное, извиниться или хотя бы просто отвернуться, но… я не мог! Его лицо, словно бы натянутое на слишком большой череп, казалось до боли знакомым! Эти маленькие глазки под массивным лбом, подбородок-ледокол и неестественно гладкая после операций кожа. Где же я его видел?..

Голова предательски кружилась, и я не совсем отдавал отчёт собственным действиям. Рука как-то сама потянулась к отвороту его модного змеиного пиджака…

– Ты больной, что ли? – лысый больно врезал по моей кисти и отшагнул.

А вот это зря. Не стоило. Я ж ничего не хотел. Я ж просто…

– Извините, моему мужу плохо… – подпорхнула Сабэль и заслонила его от меня, догадавшись, видимо, что сейчас может случиться.

Не настроенный на беседу мачо, смачно сплюнув на мостовую, ловко перемахнул через отбойник. Я же так и не смог отвести взгляд от его змеиного пиджака, даже когда он вальяжно плюхнулся в свою дорогущую «Теслу» и рванул с места, едва не задев незадачливо катившийся по своим делам минивэнчик.

– Мужу?.. – выдохнув и малость успокоившись, усмехнулся я.

– Да вы его вообще видели? Он же выше вас на голову! Ещё «спасибо» скажете.

Как в полусне каком-то, я отмахнулся и опять уставился на ограждение моста. Это действительно было то самое место. Несколько русалок тут выглядели новыми, заменёнными: реставраторы хоть и попытались оставить им схожий с остальными цвет, но вышло всё равно немного светлее. На паре пролётов, как раз по размеру машины, что полетела в реку боком, преодолев отбойник самым настоящим трюковым сальто…

– Зачем мы здесь? – неожиданно даже для самого себя прохрипел я, ощущая, что всё больше погружаюсь в тоску и злобу.

– Идём к машине. Я же…

– Зачем мы здесь, Сабэль? – я подхромал к ней вплотную и сполна глотнул аромата корицы. – Каким-то образом у вас получилось убедить меня, что вы можете рассказать, кто виноват в смерти моей семьи. Допустим даже, что это правда. Что вы можете. Ну, чего ждать-то? Что вас останавливает? Почему нельзя сделать это прямо здесь?

Девушка опять улыбнулась, но на этот раз таинственно-лукаво. Словно я предложил ей нечто крайне непристойное, а она-то и не особо против.

– Нет, не в этом месте, – подумав, качнула Сабэль крупными медными локонами. – Пойдёмте, тут немного осталось.

И просто-напросто зашагала дальше, ничуть не заботясь, следую ли я за ней. Знала, что я пойду?

Начинало темнеть. На той стороне нас действительно ждал неброский седанчик, на лобовом стекле которого висел большой, круглый, стилизованный под «магический» гороскоп. Сабэль открыла автомобиль, красиво опустилась за руль и завела мотор. Я же стоял и пускал носом клубы пара, прислушиваясь к себе. Мороз, казалось, всерьёз вознамерился привести меня в чувства, снова заставив усомниться во всём, что произошло в баре.

– Константин? Так и будете мёрзнуть? – стекло пассажирское стекло, и от неожиданности я отшагнул.

Глаза Сабэль казались неживыми какими-то и неподвижными. Стеклянными. Первым желанием было пойти в противоположном направлении и не оборачиваться. Одно дело – хмельной угар бара и рюмки одна за одной. Могло и померещиться. Но тут, на морозе! Среди сотен машин и людей!

Но я остался на месте.

– Ну, как хотите. Всё равно двигатель ещё не прогрелся, – произнесла девушка и, не закрывая окна, включила радио. Сама при этом опустила козырёк и принялась поправлять неброский макияж.