– Идёт! – кивнул обрадованный Николай, бросаясь к холодильнику.

Я отправился спать, и минут через тридцать почувствовал, как в меня вернулся Николай.

Следующие пару дней прошли в обычном режиме: дом – работа. Рутина снова затянула меня, и ни на что толком не оставалось времени. В пятницу же произошёл очень странный случай.

В середине приёма ко мне заглянул очередной пациент. На горло был намотан какой-то аляпистый шарф в ядовитую полоску. Он сделал пару шагов, схватился за шкаф и медленно опустился на стул.

– Добрый день, слушаю вас, – привычно поприветствовал я его.

– Доктор, мне очень плохо. Мне нужен больничный, – простонал он.

Во всем этом чувствовалась какая-то фальшь, слишком уж показным было его плохое самочувствие. Да и кто с таким плохим самочувствием будет сразу же требовать больничный?

– Что конкретно беспокоит? – спросил я.

– Пневмония у меня, – ответил мужчина, после чего пару раз наигранно покашлял, – температура под сорок. Совсем плохо.

– Светлана, дайте пока что градусник пациенту, пусть измерит температуру, – распорядился я.

Света с готовностью полезла за термометром.

– Ну погодите, сейчас температуры нет, – тут же проговорил пациент, – я её с утра сбил, чтобы к вам пойти.

– Хорошо, тогда давайте я вас осмотрю, – спокойно ответил я.

Я принялся за осмотр пациента, при аускультации лёгких услышал чистое дыхание без единого хрипа. Затем посмотрел горло, которое ожидаемо было идеально чистым. В общем при осмотре не нашёл никаких признаков заболевания, а уж тем более пневмонии.

– У вас нет данных за открытие больничного листа, – спокойно подытожил я, заканчивая осмотр.

– Мне его уже открыли! Вам только продлить надо, – тут же ответил пациент. Забыв при этом покашлять, плохой актер.

– Кто вам его открыл? – поинтересовался я.

– Врач и открыл. Который поставил мне диагноз «пневмония». Вы обязаны его продлить, я прочитал, что могу находиться на больничном двадцать один день.

– Только по решению лечащего врача, – ответил я, – а я причин держать вас на больничном листе не вижу.

Я залез в программу, чтобы посмотреть, кто мне направил такого назойливого пациента. Обычно, если терапевт открывает больничный лист, он же и ведёт пациента до конца. Здесь ситуация была какая-то странная.

Ага, пациента направил Станислав Валентинович. Что-то здесь явно не чисто!

– Вы будете продлевать мне больничный или нет? – не выдержал пациент, вскакивая со стула.

– Как я уже и сказал, у меня нет показаний держать вас на больничном. Больничный лист определяет временную нетрудоспособность человека. Вы же по всем параметрам трудоспособны, – твёрдо ответил я.

– Тогда я пошёл жаловаться вашей заведующей! – выкрикнул мужчина, скрываясь за дверью.

– Может, стоило ему продлить, чтобы проблем не было? – осторожно спросила Светлана. – Простите, что лезу не в свое дело. Просто он правда нажаловаться может.

– Пусть жалуется, – пожал я плечами, – проблемы были бы наоборот, если бы продлил.

Я успел принять ещё одного пациента, и мне позвонила Екатерина Вениаминовна.

– Звягин, срочно ко мне в кабинет, – отчеканила она в трубку.

– Сейчас буду, – ответил я, затем обратился к медсестре, – меня Екатерина Вениаминовна вызывает. Минут через пятнадцать буду.

– Хорошо, – кивнула та, – удачи там!

Я отправился в кабинет к заведующей, где обнаружил ещё и Станислава Валентиновича.

– Можете объяснить мне, что это за ситуация с Поповым? – строго проговорила та.

– Ко мне пришёл пациент Попов с просьбой продлить ему больничный лист, открытый другим терапевтом. Я осмотрел его, не нашёл данных за нетрудоспособность и отказался это делать, – спокойно ответил я.

– Станислав Валентинович, а вы что на это скажете? – взглянула на второго терапевта заведующая.

– Ну… Он пришёл ко мне неделю назад, и болел. И я ему открыл, и записал вот к Михаилу Алексеевичу, – промямлил тот.

– Почему на повторный приём записали не к себе? – поинтересовалась Екатерина Вениаминовна.

– Ну… У меня свободных талонов не было. А у него были.

– Неужели? И если я сейчас загляну в ваше расписание, то увижу там полностью забитый прием? – вскинула брови заведующая.

– Ну… Сейчас они появились. А тогда не было. И я решил… – снова начал мямлить Станислав Валентинович.

– Так, рассказывайте теперь правду! – прикрикнула на него Екатерина Вениаминовна. – Хватит мямлить. Были данные за открытие больничного листа неделю назад?

– Нет, – выдохнул тот, – но Попов очень сильно просил. И я открыл.

– И решили записать его ко мне, чтобы дальше уже я разбирался? – поинтересовался я.

– Ну… Да… – ответил Станислав с таким видом, будто был готов сквозь землю сейчас провалиться, лишь бы не находиться в этом кабинете.

– Так, всё понятно, – протянула Екатерина Вениаминовна, – Михаил Алексеевич, к вам никаких претензий. А вы, Станислав Валентинович, сегодня же закроете больничный лист пациенту. Аннулировать его в этот раз не будем, я действительно уже не смогу проверить, приходил ли он с жалобами. Но объясняться с пациентом будете сами. И больше чтобы подобных выходок не было, понятно?

– Да, Екатерина Вениаминовна, – еле слышно ответил покрасневший до корней волос терапевт.

В этот момент в кабинет заведующей открылась дверь, и вошёл Сергей Георгиевич, наш главный врач.

– Так, а что это здесь за собрание? – удивлённо спросил он. – У нас ВКС через десять минут!

Раз в неделю, по пятницам, проходил так называемый ВКС – видеоконференцсвязь. На ней обязательно присутствовал главный врач и его заместители. Екатерина Вениаминовна являлась и заведующей поликлиникой, и заместителем врача, поэтому также обязательно присутствовала на всех конференциях.

В кабинете повисло молчание. Екатерина Вениаминовна не хотела поднимать перед главным врачом эту ситуацию, чтобы Станислав Валентинович не получил более серьёзного наказания. Главный врач был очень суров ко всем делам, которые касались выдачи больничных листов. Незаконная выдача больничного листа могла привести даже к увольнению. Это было ещё одной причиной, почему я никогда не открывал левые больничные листы за деньги.

Сам Станислав Валентинович тем более не хотел озвучивать произошедшее. А я не видел в этом смысла – ситуация разрешилась, а просто так доносить на кого-то из вредности – это не в моих принципах.

– Вы языки проглотили? Я спросил, что за собрание? – ещё раз повторил Сергей Георгиевич.

– Разбирали одну ситуацию, ничего особенного, – торопливо ответила заведующая.

– Так, – громыхнул главный врач, – что-то не похоже на обычную ситуацию. Михаил Алексеевич, помните, я вам обещал новую должность? Давайте так, вы мне всё честно рассказываете, а я выполню свое обещание.

Станислав Валентинович из красного стал белым от переживаний, и молча уставился в пол. Ждёт, что я сдам его, ради новой должности.

– Сергей Георгиевич, мне нечего вам рассказывать. Просто обсуждали сложного пациента, – спокойно ответил я.

Екатерина Вениаминовна и Станислав Валентинович уставились на меня, одна с удивлением, другой с благодарностью и ещё большим удивлением.

– Хмм. Ну ладно, можете идти, – ответил Сергей Георгиевич, – Екатерина Вениаминовна, а вы готовьтесь к ВКС.

Мы со Станиславом вышли из кабинета. Я собрался уже пойти к себе, но он поймал меня у лестницы.

– Спасибо тебе большое, – проговорил он, избегая смотреть мне в глаза, – что не сдал.

– Я уже говорил тебе, доносами не занимаюсь, – усмехнулся я, – иди, разбирайся с Поповым. Это и так не самое приятное занятие.

Станислав тяжело вздохнул и направился к себе в кабинет.

Я быстро закончил приём, отъездил адреса, которых сегодня было немного, и засел в кабинете с очередной инвалидностью. Ближе к вечеру мне снова позвонила Екатерина Вениаминовна, попросив зайти к ней в кабинет.

– Михаил Алексеевич, спасибо вам, что не стали доводить ту ситуацию до главного врача, – проговорила она, едва я зашёл к ней в кабинет, – парня жалко. Уволил бы его без разговоров, а у нас и так терапевтов не хватает.

– Да я и не собирался, – пожал я плечами, – мы всё решили, зачем же ещё кому-то это знать.

– Даже ради новой должности не стали рассказывать, – добавила Екатерина Вениаминовна, внимательно смотря мне в глаза, – не жалеете?

– Не жалею, – усмехнулся я, – не хочу получать повышение такой ценой.

– Ну, на самом деле после вашего ухода, Сергей Георгиевич кое-что сказал… – медленно протянула заведующая, – он всё-таки решил вас повысить.

– До заведующего терапией? – удивился я.

– Нет. У него для вас есть другая должность.

Глава 12

Я заинтересованно посмотрел на Екатерину Вениаминовну. Наслаждаясь произведённым эффектом, она не торопилась озвучивать должность, лишь откинулась в кресле, внимательно смотря мне в глаза.

– Какая должность? – спросил я, прервав это повисшее молчание.

– Заведующего дневным стационаром. Наша Людмила Борисовна, которая сейчас заведует этим отделением, уже уходит на пенсию. И должность освобождается. Согласен?

– Кончено, – с готовностью кивнул я, – когда приступать?

– Ну, вообще с понедельника, – усмехнулась Екатерина Вениаминовна, – всё очень сумбурно, но у нас по-другому и не бывает. Сейчас кстати Людмила Борисовна ещё на месте, можешь сходить к ней и ознакомиться с дневным стационаром.

– Хорошо, – кивнул я, – только у меня есть условие.

– Какое? – с интересом вскинула брови заведующая.

– Из поликлиники я увольняться не буду. Буду совмещать работу участкового терапевта и работу в дневном стационаре, – твёрдо проговорил я.

– А потянешь? – с сомнением спросила Екатерина Вениаминовна, – у тебя здесь и так два участка, причём сёла. Выезды в село теперь ещё добавились. И сверху дневной стационар?

– Справлюсь. Не хочу оставлять свои участки без терапевта.

– Ну хорошо. Я-то только рада, пациенты тебя любят, ходят к тебе очень охотно. Главное, чтобы справился, – довольная таким раскладом событий сказала заведующая.

Я вышел из её кабинета и сразу решил посетить дневной стационар. Он располагался в отдельном здании, также на территории нашего больничного комплекса. Дневной стационар – это своеобразный промежуточный этап между амбулаторным лечением и стационарным. Строго говоря, это учреждение, куда пациенты приходят на обследование и лечение, а вечером отправляются домой. Разумеется, в таком формате могут лечиться далеко не все патологии. В дневном стационаре могут лечиться только те пациенты, чье состояние не требует круглосуточного наблюдения. Например, плановое лечение гипертонической болезни или сахарного диабета.

Своих пациентов я довольно редко направлял в дневной стационар, потому что из сёл им было тяжело каждый день мотаться в город на капельницы. В таких случаях иногда выручали фельдшеры, соглашающиеся ставить необходимые капельницы или уколы на дому или в фельдшерском пункте. Кстати, надо будет обязательно узнать у фельдшера Ландышевки состояние Клавдии Ивановны.

Я вошёл в здание и направился в кабинет Людмилы Борисовны. Вообще, работа в дневном стационаре в основном кипела с утра. Все процедуры нужно было выполнять в первой половине рабочего дня. Но наш стационар работал до вечера, специально для некоторых пациентов, которые имели возможность приходить только во второй половине дня.

Сейчас в палатах находилось всего трое мужчин, остальные койки были пустыми.

Я постучался и вошёл в кабинет заведующей дневным стационаром. Мой будущий кабинет.

За столом сидела сухонькая и очень небольшого роста пожилая женщина, лет семидесяти. Полностью седые волосы были собраны в аккуратный пучок, халат был безупречно белоснежным и отглаженным, а губы накрашены ярко-красной помадой.