– Нашли рояль, гриф от гитары, медную трубу и барабан, – доложил Захаров. – Больше ничего.

– А куда делся хозяин? Твои гвардейцы разыскали его?

– Ищут, но пока без толку. Учителя музыки в Холмске знают многие – он учит детей почти всех местных дворян. Но никто не видел его ни вчера, ни сегодня.

– Продолжай искать, – сказал я. – Ты передал нотную тетрадь Лабуалю?

– Только что. Сейчас еду обратно в Холмск, чтобы руководить поисками. По магофону это слишком утомительно.

– Молодец, – одобрил я. – Продолжай в том же духе, и скоро станешь генералом.

*****

Очень хотелось прогуляться до усадьбы пешком. Поразмыслить об удивительных способностях сбежавшего блаженного. И о том, как его поймать, само собой.

Но жаль было терять время. Осенний день короток. Кира скоро вернется из своего первого полета в Столицу. Раз уж я ликтор, губернатор и вообще самый главный человек в этой части Империи – кто может помешать мне пообедать с любимой женой?

Я знал, кто может помочь мне поймать блаженного.

Иномирный ликтор.

Он замечательно умел открывать порталы в темные аномалии. Именно так он в свое время подкараулил Никифора Белецкого и убил его.

И как приманить ликтора я тоже знал. Для этого у меня в рукаве был козырь – князь Голицын, одержимый демоном Зябликом.

Я был уверен, что смогу защитить князя от иномирного ликтора. Осталось только убедить в этом Голицына.

Хрустнула сухая ветка, и из кустов появился первый демон, присланный Ураганом. Матерый волк – поджарый, с седой холкой и умным, внимательным взглядом. Из раскрытой пасти свисал длинный розовый язык – волку было жарко.

– Иди сюда, – сказал я волку.

Волк подбежал ко мне, бесшумно ступая длинными лапами. Я не сомневался, что на сухую ветку он наступил специально, чтобы предупредить меня о своем приближении.

Я потрепал волка по лобастой голове.

– Охраняй аномалию. Если кто-то появится, задержи его и пришли мне зов.

Волк моргнул, соглашаясь, и оскалил зубастую пасть в жутковатой улыбке. А я поднял Тень и шагнул в нее.

*****

Я вышел из Тени на берегу речки Куньей. Несколько минут постоял на новом деревянном мосту, глядя, как течение разбивается о мощные опоры моста и закручивается крохотными водоворотами.

История с Авессаломом становилась все интереснее. Когда я взялся отыскать пропавшего демона, то и подумать не мог, что след приведет меня в темную аномалию. Как это вообще получилось?

– Умник, что скажешь? – спросил я демона-менталиста. – Может, этот Авессалом – наивысший демон, которого мы проглядели?

– Не думаю, Ник, – возразил Умник. – Ты же был в его аномалии. Обычная аномалия Природы, ничего необычного.

– Ничего необычного, – повторил я. – Кроме той здоровенной яблони. Ладно, разберемся!

Алена Ивановна хлопотала на кухне. Умопомрачительно пахло жареным мясом и тушеными овощами. Желудок жалобно заурчал – с утра у меня во рту не было ни крошки.

– Что у нас на обед, Алена Ивановна? – спросил я Достоевскую.

– Говядина, запеченная под французским соусом и тертым сыром и тушеные баклажаны со сладким перцем.

– Вкуснотища!

– Все уже готово, Никита Васильевич. Хотите пообедать прямо сейчас?

– Нет, – улыбнулся я. – Подожду Киру. Алена Ивановна, сварите мне пока чашку кофе покрепче. У вас замечательно получается.

Пока Алена Ивановна засыпала в джезву молотый кофе, я спросил:

– Как вы думаете, Видящие маги способны разглядеть сущности демонов?

– Не знаю, Никита Васильевич, – растерянно улыбнулась Достоевская. – Об этом вам лучше поговорить с моим бывшим квартирантом.

Она имела в виду Родиона Романовича – Видящего мага с очень неуравновешенным характером.

– Так и сделаю, – кивнул я, принимая из рук Достоевской чашку с крепким кофе.

Сделал глоток и даже зажмурился от удовольствия.

– Спасибо, Алена Ивановна, очень вкусно! Не знаете, Степа в лаборатории?

– Да, – кивнула Достоевская. – Заперся там с какой-то обгоревшей тетрадкой.

– Я загляну к нему, – улыбнулся я.

В дверь лаборатории мне пришлось стучать минут пять, не меньше. Когда Степан, наконец, открыл дверь, вид у него был взъерошенный и растерянный.

– Никита, где ты раздобыл эту тетрадь? – сразу же накинулся он на меня.

– Мужественно спас на пожаре, – улыбнулся я. – А что?

– Эта музыка! В ней есть что-то таинственное и магическое. Вот, послушай!

Ловким движением фокусника Степа извлек из кармана губную гармошку.

– Ты разбираешься в музыке? – удивился я.

– Не очень, – признал Степа. – Но это не важно. Слушай!

Степан поднес гармошку к губам и извлек из нее несколько визгливых звуков. За стеной лаборатории тут же раздался недовольный звериный рык.

– Что это? – нахмурился я.

– Это Потап, – отмахнулся Степа. – Целыми днями спит в своем погребе. Не обращай внимания.

Он снова дунул в губную гармошку. Послышалась заунывная трель, и рычание за стеной стало громче.

– Степа, не буди в Потапе зверя, – сказал я. – Музицируй подальше от его погреба.

– Точно! – просиял Лабуаль. – В доме ведь есть пианино? Как я мог про него забыть?

Старое пианино, действительно, стояло в гостиной на первом этаже. Оно осталось еще с тех древних времен, когда мама играла на нем детские песенки для нас с братом.

– Идем! – решительно кивнул Лабуаль.

Чтобы не терять времени, он шагнул прямо сквозь стену – у призраков такие фокусы получаются замечательно. Губная гармошка со стуком упала на пол. В отличие от Степы, она была вполне материальным предметом.

– Никита, захвати тетрадь! – донесся с улицы голос Степы.

Я взял со стола обугленную тетрадь и вышел через дверь – я ведь не был призраком.

Степа плюхнулся на банкетку перед пианино и положил пальцы на клавиши.

– Сейчас, – сказал он, заглядывая в тетрадь. – Вот!

И неумело наиграл какую-то простую мелодию.

Но от этой мелодии у меня в груди стало пусто и холодно. Как будто я умер. Причем, настолько давно, что даже успел позабыть, каково это – быть живым.

Хотя, нет. Умер не я, а что-то внутри меня.

– Никита, скажи, чтобы он перестал! – встревоженно просвистел Убийца.

– Да, Ник, пусть он больше не играет, – присоединился к просьбе демона Смерти Умник.

А Ксантипп просто тяжело вздохнул.

– Степа, прекрати играть, – нахмурился я. – Немедленно!

Лабуаль послушался и убрал пальцы с клавиш.

А я обратился к демонам:

– Ну, и что это было?

– Эта музыка действует как гипноз, Ник, – объяснил Умник. – Не очень сильный, но он заставляет демонов впадать в оцепенение.

– И вас тоже?

– Нет. Мы можем сопротивляться. Хотя, настроение при этом будет не из лучших. Но кто знает, как музыка подействует на живых демонов?

– Огненная бездна! – выругался я. – Только этого мне не хватало! Степа, никто не должен видеть эту тетрадь! Спрячь ее подальше, и больше с ней не экспериментируй. А лучше дай-ка ее сюда!

– Но ведь это для науки! – попытался протестовать Лабуаль.

Не слушая возражений, я вырвал тетрадь у него из рук и шагнул через Тень в свой кабинет. Там я установил сейф из аномального металла и защитил его Печатями, которые придумал лично. Любой человек, который попытался бы вскрыть сейф, тут же свалился бы замертво.

– Вот так, – довольно кивнул я, захлопывая сейф.

Этот учитель музыки оказался чертовым гением! Он действительно сумел сочинить звуки, которые действуют на демонов. Теперь его обязательно надо найти.

Я озадаченно потер лоб.

Еле слышное стрекотание вывело меня из оцепенения. Я прислушался, выглянул в окно и с улыбкой кивнул – над лесом показался вертолет.

Кира возвращалась из Столицы.

*****

Вертолет, покачиваясь, завис над землей и мягко опустился на широкий двор усадьбы. Винт сделал несколько оборотов, постепенно замедляясь. Я подошел к кабине как раз вовремя, чтобы подать Кире руку и помочь спуститься.

– Как прошел полет? – спросил я, целуя жену.

– Замечательно, – улыбнулась Кира. Никита, это потрясающе! Всего час назад мы были в Столице, а теперь уже дома. Спасибо тебе!

– Надеюсь, ты разобралась со всеми делами?

– Почти, – рассмеялась Кира. – Встретилась с обанкротившимся подрядчиком. У него сгорел склад, и он собирается подавать в суд на владельца помещения. Заказала у Бергмана платье для бала. А когда уже собиралась домой, позвонил князь Голицын. Он хочет сделать срочный заказ.

– Голицын? – удивился я. – Неожиданно, но очень вовремя. Идем за стол, у Алены Ивановны давно готов обед. А я хочу есть как демон, который тысячу лет просидел в пустой аномалии. За обедом расскажешь мне все подробно.

По моей просьбе Алена Ивановна накрыла нам с Кирой в маленькой столовой.

– Так что там с Голицыным? – спросил я, пробуя изумительно пропеченное мясо.

Оно буквально таяло на языке, а соус с острым сыром был выше всяких похвал.

– Николай Андреевич хочет заказать у тебя мечи для своей личной гвардии, – объяснила Кира. – Предлагает очень хорошие деньги.

Мечи для меня неутомимо ковали разумные демоны в аномалии Огня на Валааме. Стоило такое оружие недешево, но я не сомневался, что князь Голицын может себе его позволить. Вот только зачем ему магические мечи? Я ведь строго-настрого запретил князю даже близко подходить к аномалиям. Да он и сам должен понимать, что это опасно для него.

Ладно, завтра и спрошу, зачем ему мечи. Хорошо, что у меня появился удобный повод встретиться с князем.

– Как ты смотришь на то, чтобы завтра слетать в Столицу вместе? – спросил я Киру. – Я сам поговорю с князем, а у тебя будет время доделать остальные твои дела в Столице. Они ведь у тебя есть, эти дела?

– Конечно, – улыбнулась Кира. – Если ты возьмешь разговор с Голицыным на себя, то я успею в суд по делу подрядчика. И вечер окажется свободным, а заодно и несколько следующих дней. Пока еще назначат судебное заседание!

– Видишь, как удачно все складывается, – рассмеялся я.

– Просто замечательно! – энергично кивнула Кира. – Значит, я могу позвонить князю и договориться о встрече?

– Я сам ему позвоню, – улыбнулся я. – А ты предупреди Полину, что завтра мы летим вместе.

Глава 8

Утро привычно началось с большой кружки крепкого и ароматного кофе, который сварила для меня Алена Ивановна.

– Спасибо! – благодарно пробормотал я.

И в одних шортах вышел босиком на террасу, зябко поеживаясь и сжимая горячую кружку обеими руками.

Ночной мрак сгустился, как всегда бывает осенью перед рассветом. В непроницаемо-черном небе угадывались очертания низких, тяжелых туч. Тучи клубились в темноте, и мне показалось, что это медленно ворочаются огромные чудовища, которые в сказках обитают где-то на границах привычной реальности.

Кажется – невообразимо далеко. И в то же время, совсем близко. Так близко, что иногда им удается заглянуть в нашу суетливую повседневность.

Я зевнул прямо в любопытные морды этих страшных чудовищ, потом спустился по ступенькам и поплелся в сад. Сырая трава леденила босые ступни. Горячий кофе не помогал проснуться. Наоборот, он как будто продлевал уютное сонное состояние.

Тогда я поставил кружку на край длинного стола беседки и решительно стянул с себя шорты.