– Например, больше не сможешь дразнить меня из-за альбома для рисования, – предположила Халли. Их экипаж грохотал по задворкам, чтобы не ехать через рынок, где в это время наверняка толпа. Теперь было неважно, как работает книжный магазин Джесса. Халли едва держалась, чтобы не выдать свое настроение. – Ты же замуж выходишь, а не в Тев Рубику перебираешься.

– Я стану женой сына губернатора города. Придется ходить на всякие глупые приемы, где муж будет заставлять меня общаться с другими богачами.

– Вообще-то, ты одна из них.

Петра посмотрела на нее.

– Больше нет.

– Работа пока не закончена, но я еще тебя испорчу!

Петра закатила глаза, и обе девушки продолжили сплетничать. Водитель вез их в верхний город с его высокими зданиями, что напоминали Халли горы, которые она оставила далеко позади. Халли скучала по ним, а что касается остального… не то чтобы ей хотелось когда-либо вернуться домой. Но что толку тревожиться о будущем. Халли ждала «Одиссею», и нельзя, чтобы дурные мысли испортили ей ночь. О проблемах можно подумать завтра.

Наконец, машина остановилась, и Петра завозилась со своим полукорсетом.

– Не упоминай Андерсона за ужином, хорошо? Я хочу приятно провести вечер.

– Как пожелаешь. – Халли подобрала юбку. – Но если Эллис начнет строить тебе глазки, я могу не выдержать.

– Ой, ладно тебе.

– Согласна, а то ну как тебе потом и правда голову оторвут.

* * *

После просто фантастического ягненка с картофелем под розмарином в новом ресторане, куда привел их с Петрой Эллис, трио отправилось гулять. Театр Грига располагался всего в квартале, и по настоянию Халли Петра отказалась от услуг водителя. Ранняя осень в городе всегда приятна. Легкий мороз ощущался так, будто кто-то добавил в воздух крошки кофейного торта.

– И все-таки ты паршивец, Эл. – Халли плотнее закуталась в куртку и посмотрела на друга. Его светлые волосы сияли в мягком свете уличного фонаря. – Ресторан-то не из дешевых!

Эллис подал руки Халли и Петре.

– Я сам растерялся. В прошлый раз ходил с родителями и не обратил внимания на цены. Извините, теперь я должен вам это компенсировать. И придумаю что-нибудь хорошее.

Халли закатила глаза и постаралась не краснеть. Конечно, Эллис не сознавал, что сколько стоит. Родители удовлетворяли все его прихоти, но то была не вина Эллиса.

– Хорошо, что картофель и правда оказался вкусным. Иначе не сносить бы тебе головы.

Это был единственный положительный момент.

– Прошел на волосок от смерти. – Он пихнул ее в плечо, и его зеленые глаза сверкнули.

– В следующий раз поберегись. – Петра покачала головой. – Однако, как по мне, ты расплатился за прошлое злодеяние.

– Да уж. – Халли рассмеялась, позабыв о тревогах. – По крайней мере, теперь я знаю, как сильно ненавижу свиной язык.

– О, это было ужасно! – побледнела Петра.

– Вы сами решили его заказать! – рассмеялся Эллис.

– Конечно, но ты же нам хвастал, что ничего лучше не ел. – Халли вздрогнула, вспомнив грубую текстуру блюда. Фу. Отвратительно.

– Благие звезды, у вас обеих просто нет вкуса.

Халли слегка стукнула его в плечо. Они как раз дошли до театра Грига. Здание было выше, чем книжный магазин и гостиница ее отца в Стоунсете вместе взятые. Колонны, на которых красовались герои какой-то давней истории, которую Халли еще не читала, поддерживали конструкцию.

Весь фасад за ними сиял огромными окнами от пола до потолка. Десятки других зрителей тянулись по лестнице к трем входам, где их ждали стюарды. Халли подпрыгнула на цыпочках.

– Поскольку отец в совете директоров, у нас хорошие места. – Эллис жестом пропустил дам вперед. – Одну ложу не заполнили.

– Ох, – сглотнула Халли. – Мы высоко будем сидеть?

Петра, теребя свой тонкий плащ, застонала.

– Халли. Ты не выпадешь из ложи.

– Но что, если… Я статью читала, как человек высунулся слишком далеко, и что-то его напугало, и он… о, звезды. Вы уверены?

Эллис отдал билеты стюарду, и тот их пересчитал.

– Разве ты не мечтала посмотреть эту пьесу больше всего на свете?

Петра похлопала Халли по плечу.

– Я отчетливо помню, как ты грозила, что будешь преследовать Эллиса всю оставшуюся жизнь, если он не выпросит у отца билеты.

Халли прищурилась.

– Потому что я умру, если не посмотрю этот спектакль.

– Тогда нечего трястись, что выпадешь из ложи!

– Но если я начну падать…

Эллис покачал головой.

– Мы схватим тебя прежде, чем ты упадешь и разобьешься насмерть. Договорились?

Халли не ответила, потому что едва она увидела роскошное фойе, весь страх исчез. Это было ее второе любимое место в Григе, после сцены, которая шла на первом. Вероятно, так мог выглядеть зал сирулинского дворца в Сол Адриде. Их правитель сидел в роскошном замке, прикарманивая все деньги королевства. Так, по крайней мере, говорили торговцы Рубикана, что останавливались в гостинице ее отца. Стоунсет находился на границе, у них всегда было много постояльцев. Халли не знала, можно ли им доверять, но ничто из того, что она узнала по прибытии в столицу, не опровергало эти заявления.

Халли вручила свою куртку гардеробщику, пробормотав слова благодарности. Эллис снова подал руки спутницам.

Покрытые рубиново-красными дорожками лестницы вели посетителей на верхние этажи и в дорогие ложи, перила сияли в мягком свете большой люстры. Халли могла поклясться, что видит свое отражение в полированном металле.

Когда они достигли площадки, Эллис отвел их к последней ложе. Свет изящных ламп рисовал тени на полу.

Ложа вмещала всего четверых, но из нее открывался великолепный вид на сцену. Отделанная, как и весь зал, алым и золотым, ложа выглядела довольно уютно, и Халли почти забыла свои страхи. А когда увидела саму сцену, то не смогла сдержать визг. Тихий рокот публики внизу только усилил ее волнение.

– Как прекрасно, Эл! Твой отец заслуживает повышения!

Эллис рассмеялся и сел рядом с Петрой.

– Ты так говоришь только потому, что это «Одиссея». А вот приведи тебя на какой-нибудь из этих новых рубиканских спектаклей, ты бы не впечатлилась. В них вечно один и тот же сюжетный поворот: все умирают. Абсурд.

Он не ошибся; те спектакли были ужасны, хотя Халли все равно не отказалась бы от бесплатного билета. Помимо занятий в библиотеке походы в театр были ее любимым занятием в Кивине.

– Посмотрите на программку! – Халли взяла свою у Эллиса и провела пальцем по тисненому названию. – Такая красивая!

– Ты точно сдержишься? – со смехом спросила Петра.

– Обещаю заткнуться, как только поднимется занавес. – Халли поправила юбку свободной рукой.

– Не верю ни на минуту, – усмехнулся Эллис.

Она шлепнула его программкой по колену.

– А ну тихо. В прошлый раз я болтала все представление лишь потому, что… звезды, было так плохо, я даже слов подобрать не могу. Актеры играли ужасно, и…

– Да, да, мы знаем, ты бы справилась гораздо лучше. – Петра обмахивала лицо своей программкой.

Халли фыркнула и стянула с плеча сумку, ища принадлежности для рисования. Она достала альбом и положила его на колени.

– Так и есть. – Спутники проигнорировали ее; она выбрала твердый карандаш для легких набросков и заглянула в программку. – Стерлинг Гослан в роли Одиссея? Разве он не был в…

Ее прервало мерцание электрических ламп внизу и тишина, наступившая в просторном зале.

– Тс-с! – Петра ткнула ее и указала на сцену, где раздвинулся толстый бархатный занавес.

– А можно не ставить мне синяки… о! – Халли проглотила окончание фразы и положила программку рядом с сумкой. Она подалась вперед, насколько осмелилась, и улыбнулась, заметив, как девять актеров – должно быть, Музы – ждут выхода. Свет отражался от их скрытых белыми масками лиц.

– Свидетельствуй, о память… – эхом прокатились их голоса.

Позабыв о рисовании, Халли подперла подбородок руками. Альбом упал с ее колен, карандаш покатился по полу. И на этот раз ей было все равно.

Кейс

Для небольшой передвижной труппы исполнители проделали достойную работу над пьесой, подумал Кейс. Они не смогли втиснуть все детали в двухчасовое представление, но актер, играющий Одиссея – какой-то там Стерлинг, – замечательно справился. С финальной сценой режиссер особенно постарался. Удивленные взгляды на лицах женихов, когда нищий превратился в Одиссея, смотрелись фантастически. Однако для Кейса самой трогательной сценой стало воссоединение героя с женой.

Вот бы любовь действительно была такой. У его родителей ничего подобного точно не наблюдалось. Джов с женой казались вполне счастливыми, но Кейс сомневался, что она стала бы ждать двадцать лет, пока его брат вернется с войны.

Сам Кейс Джова так долго не ждал бы. Брошенные в недавнюю встречу едкие слова старшего брата все еще жалили. Но с другой стороны, Кейс скоро покинет город, так что какая разница?

Шагнув в коридор с красной дорожкой, он погрузился в мысли о предстоящей миссии. Что это будет? Где? Может, нужно совершить тайную вылазку в соседний Сирулин? Самой дальней поездкой в его жизни оставалась переправка местного губернатора в регион Кристалфелл по эту сторону Нарденского хребта. Они с Нагсом летели сквозь шторм в одном из самых больших причудливых аэрокораблей. Не слишком весело вышло. Все прочие миссии были в пределах часа лета.

Отношения между Джейд и Сирулином никогда не были дружескими, но с последнего крупного конфликта прошло не менее двух десятилетий. Он начался из-за споров по поводу использования Нарденских шахт, где добывали зуприум, уникальный самородный металл, который никогда не ржавел. Он обладал и другими невероятными, почти магическими свойствами, что обнаружил дядя Кейса почти двадцать лет назад. Его открытия привели к созданию аэрокораблей. Что-то при взаимодействии металла с электричеством заставляло устройства летать.

В любом случае после пяти долгих лет сражений война закончилась победой Джейд, а Сирулин остался ни с чем, пылая жаждой мести.

Последние несколько лет ходили слухи о беспорядках, о пограничных рейдах и людях, исчезающих в глуши, но Кейс не следил за политикой. Лишь знал, что, по слухам, Сирулин был причиной исчезновения ялвов.

Пока он брел за выходящими из лож людьми, на периферию сознания закралось далекое воспоминание, как они с Аной решили съехать с перил. Внизу лестницы Кейс отвернулся от места, где тогда упал с упомянутых перил, сломав лучевую кость о край каменной ступени. Это было до того, как театр выстелили ковром цвета крови. Он вспомнил сдавленный от слез голос матери и жесткий, немигающий взгляд отца, обещавший возмездие за проступок, хотя Кейсу было всего семь, а Ане шесть.

Проклятые воспоминания.

Кейс потер место перелома. Даже четырнадцать лет спустя фантомная боль возвращалась, когда он слишком долго думал об этом случае. Встряхнув головой, Кейс вытащил часы и пошел дальше. Если не слишком поздно, можно заскочить в таверну по пути обратно к Зику, пропустить пару рюмок. Он мог позволить себе похмелье, раз уж его не подпускают к кораблю ближе чем на три метра.

Оставалось надеяться, что ситуация скоро изменится, если Джов сдержит слово.

Задумавшись, Кейс не заметил высокую девушку на своем пути. Он чуть не сбил ее с ног и чуть не врезался в похожего на мышь гардеробщика, который пискнул от неожиданности.

– Вот зачем торчать посреди фойе? – прорычал Кейс, отпуская руку девушки. К счастью, он удержал их обоих от падения. Кейс слегка закашлялся, ощутив сладкий аромат, напоминающий горный воздух.

– О звезды, ну разумеется, это ты, – ехидно произнес приятный женский голос.

Кейс перестал отряхивать пыль со своего слишком большого сюртука.

Она выглядела иначе, чем прежде: растрепанные волосы были зачесаны назад, а одежда стала намного изысканнее, но он помнил эти золотисто-карие глаза.

Звездово.

Расправив плечи, Кейс усмехнулся.

– Девушка из книжного! Ну чем не приятный сюрприз? Я уж надеялся, что больше никогда тебя не увижу.

Та сжала кулак.

– Взаимно.

Кейс стиснул зубы и велел гардеробщику:

– Мою шляпу, пожалуйста.