Молли Роден Винтер: Молли хотела больше любви. Дневник одного открытого брака

Посвящается моему Стюарту

Эротика – это кормилица… всего нашего глубинного знания.

Одри Лорд

За закрытой дверью. У каждой семьи свои тайны

Molly Roden Winter

MORE: A MEMOIR OF OPEN MARRIAGE

Copyright © 2024 by Molly Roden Winter

Перевод с английского А. С. Карапетян

© Карапетян А., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

От автора

В тот момент, когда у меня возникла идея написать эту книгу, я обратилась к своим записям из личных дневников и с удивлением обнаружила, что достаточно часто лгала сама себе. Стало понятно, что мне предстоит проделать колоссальную эмоциональную работу и докопаться до истины, сокрытой глубоко внутри, под ворохом мыслей, которые лежали на поверхности. Книга, которую вы держите в руках, – моя попытка отыскать эту правду.

Увы, человеческая память несовершенна. А истории всегда пишутся с акцентом на одних деталях в ущерб другим. Кроме того, я изменила многие имена и некоторые детали минувших событий, чтобы защитить частную жизнь людей, принимавших в них участие. Местами последовательность событий смещалась в пользу связности повествования.

Тем не менее я постаралась изложить всю правду (точнее, свою версию) в меру возможностей.

Пролог

МАМА? ТЫ ЗДЕСЬ?

Мам, где ты?

Мам, мне нужно с тобой поговорить.

Мам, пожалуйста, перезвони мне.

После того как мой самолет плавно приземлился в аэропорту Техаса, я отключила авиарежим на телефоне и с удивлением наблюдала за тем, как на экране одно за другим стали отображаться оповещения о новых сообщениях.

Сообщение от Дэниела, затем еще и еще…

Мам, у вас с папой открытый брак?

Что ж, для такой ситуации не подойдет план А. И даже в условном плане Ж она не предусматривалась. А если говорить откровенно – это веский повод для паники.

Столкнувшись с неразрешимой дилеммой, я прибегла к проверенному способу решения проблем – обратилась за помощью к своему мужу Стюарту.

Сделав скриншот экрана, отправляю супругу изображение и следом набираю сообщение:

Что за?! И что мне делать?

Ответ от него приходит незамедлительно:

Черт! Наберешь мне?

Я выхожу из самолета и судорожно оглядываюсь по сторонам, ища укромное место, где смогу привести себя в порядок: выкинуть пустую бутылку из-под воды и мелкий мусор и собраться с мыслями. Приметив место у стены, сбоку от информационных табло, я стремительно направляюсь туда.

Стю снимает трубку после первого же гудка.

– Ох, родная, – сразу произносит он, и в его голосе я слышу сочувствие. Стю знает, как сильно я не хочу обсуждать эту тему с Дэниелом. Муж озвучивает такое предложение, от которого трудно отказаться: – Может, я позвоню ему?

– Нет, он ведь спрашивает меня. Возможно, увидел какое-то телешоу, и у него возникла подобная мысль. Вдруг я смогу выкрутиться.

– Он взрослый парень. В любом случае все будет хорошо. Позже я тоже могу поговорить с ним. Что скажешь?

– Да, хорошо, спасибо.

– Я люблю тебя, моя девочка. – И после шестнадцати лет брака, после всего, через что мы с ним прошли, я до мозга костей уверена, что это чистая правда.

– Я тоже тебя люблю. Пожелай мне удачи.

– Она тебе ни к чему. У тебя все получится!

Прислонившись спиной к прохладной стене, я перекатываю свой чемодан и ставлю его между ног. Выдыхаю и настраиваюсь на то, чтобы позвонить своему ребенку и обсудить сексуальную жизнь его матери. Мимо меня то и дело проходят разные люди. Здесь слишком шумно. Возможно, это потому, что кровь стучит в ушах, или из-за не стихающего гула аэропорта.

Я прикладываю телефон к одному уху, а ладонью закрываю второе.

– Привет, Дэниел. Извини, я только что получила твои сообщения. Я была в самолете. Он только что приземлился в Хьюстоне.

Мой тон непринужденный, но я вся дрожу.

– Привет, – отвечает он. Его голос, такой родной, с проскальзывающими высокими ребяческими нотками, теперь заставляет меня трепетать. – Так что… у вас с папой открытый брак?

Вот так просто.

Совет, который я получила несколько лет назад, когда мне выпала честь проводить урок полового воспитания у шестиклассников, неожиданно вспыхнул в моем сознании: «Для начала выясни, что они уже знают».

– Ничего себе, какой серьезный вопрос! А почему ты так решил?

Прежде чем я успеваю мысленно поздравить себя с таким блестящим гамбитом, Дэниел отвечает:

– Я видел папин профиль на сайте OkCupid^[1] на его ноутбуке, и там сказано именно так.

«Оу», – проносится у меня в голове. Я делаю паузу и судорожно почесываю ногу, будто это поможет унять дискомфорт, пронизывающий меня. А затем, по глупости, я нарушаю другой постулат преподавательской мудрости: я предлагаю информацию, опережая вопрос.

– Дэниел, я хочу, чтобы ты кое-что знал, – произношу я. – Мы с папой действительно счастливы вместе, и мы всегда честны друг с другом. Он все рассказывает мне, а я – ему.

На другом конце линии сын на мгновение замолкает. Хочется верить, что сейчас он думает о том, как ему повезло, что у него такие прогрессивные и высокоморальные родители. Но вдруг он спрашивает:

– Подожди. Ты что, тоже так делаешь?

Я задерживаю дыхание. Дэниел видел анкету Стюарта на сайте знакомств, но не видел мою. И я слишком поздно понимаю, что неправильно истолковала тревогу в его сообщениях и волнение в его ломающемся, почти взрослом голосе. Он думал, что его отец изменяет мне. В представлении сына этот звонок должен был предупредить меня, защитить его наивную мать от предательства. Но ведь думать, что твой отец изменщик, так же неприятно, как знать, что твоя мать спит с другими мужчинами, верно? В тот момент я не была в этом уверена. В моем сознании проносились бесчисленные варианты того, как подобное откровение о сексуальной жизни матери может навредить сыну.

А затем я просто медленно выдыхаю.

Рано или поздно наступает такой момент, когда то, чего ты боялся, просто случается. Я боялась этого семь долгих лет. А может, даже дольше. Возможно, я боялась этой минуты с тех пор, как родился Дэниел и я поняла, что мой ребенок однажды вырастет и взглянет на меня совсем иными глазами, узнает, какая я на самом деле. Но такое не случается в одночасье. Как правило, этот процесс затягивается на долгие годы. Мне потребовалось много лет, чтобы увидеть в моей матери несовершенную женщину из плоти и крови, создание со своими собственными сексуальными и духовными потребностями, которые иногда шли вразрез с потребностями ее ребенка.

И в ту долю секунды, когда я размышляла, что же сказать сыну – правду или ложь, – я думала о своей матери. Интересно, поступила бы она по-другому сейчас?

А я? Я бы тоже могла поступить по-другому?

Часть первая

Глава 1

Дождь за окном усиливался. Мэтт распахнул передо мной дверь, пропуская внутрь, и стремительно вошел следом. Над головой я держу его куртку, и, когда опускаю ее вниз, на кафельный пол стекают капли воды. Мы стоим посреди кухни. В его небольшой однокомнатной квартире нет ни просторной прихожей, ни коридора с четырьмя одинаковыми шкафами, как в моем доме.

Из нас двоих промок только Мэтт, но он хватает полотенце со столешницы и протягивает его мне.

– Не надо, я в порядке, – тихо шепчу я.

Капельки воды стекали по его кудрявым волосам, а одна и вовсе замерла на кончике носа. Вместо того чтобы вытереть их, он отбрасывает полотенце в сторону.

Мы стоим лицом друг к другу в небольшом пространстве между духовкой и раковиной. За спиной Мэтта стоит кровать. В любой момент он может подхватить меня на руки и отнести туда.

Холодильник прекращает монотонно гудеть, и шум дождя становится еще громче. Мэтт смотрит на меня, не отводя внимательного взгляда. В его глазах я вижу зарождающуюся страсть.

Кто-то из нас (а может, и мы одновременно) произносит:

– Нам не стоит этого делать.

Я знаю, почему этого не стоит делать Мэтту: он изменит своей девушке. Но почему я не должна так поступать?

Ох, Молли, а что это будет значить для тебя?

Я делаю шаг ему навстречу и, скользнув ладонями по плечам, запускаю руки в его густые волосы. Мэтт обхватывает меня за талию своими сильными руками с длинными красивыми пальцами, крепко прижимая к себе. А потом его губы накрывают мои. И вот оно: ощущение от поцелуя другого мужчины, не моего Стюарта. У поцелуя Мэтта привкус пива. Его губы такие теплые и намного мягче, чем я ожидала, они более податливые. Это так непохоже на поцелуи Стюарта, которые обычно бывают двух видов. Есть поцелуи для приветствия и прощания: мимолетное механическое прикосновение к моим губам. А второй вид он использует перед и во время секса. Это поцелуи, дающие понять, что Стю все контролирует, а мне лишь нужно полностью довериться и отдаться ему, расслабиться и наслаждаться моментом.

Поцелуй Мэтта открывает что-то неизведанное для меня. Он словно приглашает меня взять все в свои руки. Не ждать, пока он подхватит меня и отнесет на кровать, а взять его за руку и повести за собой. Я так долго ждала этого момента, и теперь, когда он настал, мои страхи и желания вступили в отчаянную борьбу между собой. Именно желаний – и их всепоглощающей силы – я боюсь больше всего. Мы одновременно открываем глаза и отходим друг от друга на шаг.

– Мне пора, – коротко сообщаю Мэтту. Я отхожу к двери, а он внимательно следит за моими действиями, даже не пытаясь остановить. В его взгляде я читаю: будет так, как ты захочешь.

Непогода разыгралась не на шутку, и на душе у меня сейчас также неспокойно. По телу пробегают электрические разряды, разум меня не слушается. Сейчас я словно сгусток оголенных нервов и не в силах взять себя в руки. Едва переставляя ноги, я медленно бреду по улице. Если я могу отсрочить свое возвращение домой, то и немного продлить послевкусие от этих новых для меня ощущений тоже смогу. Не возвращаться так стремительно в свою привычную жизнь в качестве Кухарки и Посудомойки, Вытиральщицы носов и Подтирательницы поп.

Я ныряю под навес, достаю телефон и какое-то время гипнотизирую его взглядом. Такое решение я не могу принять в одиночку. За считаные секунды набираю текст и нетерпеливо нажимаю на кнопку «Отправить». Я написала обо всем Стюарту, рассказала ему, что уже сделала и что хочу сделать, и попросила у него разрешения.

Мне стоит вернуться?

* * *

С Мэттом я познакомилась почти два года назад. Но то время, когда меня еще не закрутило в вихрь тайных желаний и чувства вины, присущего всем матерям, я с трудом могу вспомнить.

День, когда мы познакомились, ничем не выделялся из сотни таких же дней. Тем утром Стюарт сказал мне, что вернется домой «пораньше» – то есть достаточно рано, чтобы застать меня бодрствующей, но не настолько рано, чтобы помочь уложить детей спать.

И вот на часах 20:47. Интересно, на какой планете это считается «рано»?

Краем уха слышу, как в замке поворачивается ключ, и мое тело напрягается. Остро ощущаю, что не хочу идти и встречать его. Не хочу говорить с ним.

– Мне нужно пройтись, – коротко сообщаю мужу. Я стараюсь не смотреть на него, боясь, что сорвусь и закричу на него или сделаю что-то похуже.

– Куда ты пойдешь? – недоумевая, спрашивает он. Для Стюарта такой вечер под лозунгом «пришел пораньше» означает заказ доставки еды из ресторана, совместный просмотр какого-нибудь ТВ-шоу и, возможно, быстрый секс.

– Хочу просто прогуляться, – схватив куртку и ключи, отвечаю я и выхожу в приоткрытую дверь, которую муж еще не успел закрыть.