– Смерть – это совокупность предыдущих событий, что привела тебя к ней, – пояснил зеленый свет. – Каждое наше действие имеет последствие. И их совокупность приводит нас к смерти. Если ты выпьешь бутылку пива перед тем, как сесть за руль, шансы погибнуть в автомобильной аварии больше, чем если ты решил остаться дома, – продолжил зеленый свет. – Понимание, какое событие станет причиной того или иного результата, позволяет дать тебе шанс повлиять на итог. Немного, но все же…

– И что я, по-вашему, должен сделать? Я же не могу вмешиваться в жизнь смертных. К примеру, я не могу оказать ей первую помощь после ранения или вызвать скорую. – Он состроил недовольное лицо. – У меня нет телефона.

– А он не очень умный, да? – спросил желтый свет.

– Будь снисходительней. В отличие от него, твой возраст исчисляется уже даже не трехзначной цифрой, – заступился синий свет. – Да. Ты не сможешь сделать все то, о чем говоришь. Однако ты можешь… привести к ней того, кто окажет ей первую помощь. Прямое взаимодействие полностью запрещено.

– Тогда…

– Мы делаем тебе исключительное предложение, – подхватил мягким голосом зеленый свет. – Мы вернем тебе сердце.

– Сердце? – Джихван положил руку на грудь.

– Да. Это значит, что мы вернем тебе человеческие чувства и избавим от работы или бо́льшей ее части, – продолжил зеленый свет. – Это позволит тебе оказать влияние на душу Минджу и ее путь. Ты должен понять: раз наше всеобщее начальство позволило ей увидеть тебя до своей смерти… значит, и ей, и тебе дали шанс вмешаться в череду событий. Такие у нас инструкции…

– Какие риски? – Джихван решил не очаровываться возможностью вмешаться.

– Смертные всё так же не могут видеть тебя, всё так же при потере контакта будут забывать… Однако последнее ты контролируешь. Если захочешь остаться в их памяти и помочь мирозданию вплести тебя в их жизнь, останешься. Тебе придется спать, есть, заботиться о себе, как делают это смертные, – пояснил зеленый свет.

– И это все? – Джихван испытывал странное чувство в груди. Оно не могло уместиться в слово «счастье».

– Ты цены на аренды жилья в Корее видел? Это то еще наказание, – проскрипел желтый свет. – Но тебе до сих пор нельзя напрямую влиять на жизнь людей. Спасать из-под машин или, наоборот, убивать, становиться под пули и все в таком роде. За нарушение мы заберем твое сердце, и уже… навсегда. Ты понял меня? Точнее, нас?

– Да… но, – начал он шепотом. – Как же быть? Я совсем ничего не понимаю в современном мире. Когда я умирал, пенициллин еще до аптек не дошел… Я не умею пользоваться социальными сетями людей. Я отлично взращиваю рис и стреляю… Это поможет спасти Минджу от смерти?

– Мы дали тебе возможность принимать решения, Джихван. – Зеленый свет говорил так мягко, что в его голосе слышалась улыбка. – Выбор за тобой. Но помни… времени осталось немного. Не больше нескольких недель.

– Я… – Он закусил губу. – Спасибо. А вы с жильем не поможете? Хотя бы с первым взносом? Мои карманы пусты! Мне же нужно что-то есть, иначе я не спасу Минджу, а сам опять погибну от голода!

– Для тебя мы – вообще бестелесные прожекторы на цирковой арене, – почти шепотом проговорил синий цвет. – Откуда у нас деньги?

– Но… – начал Джихван.

– Прекрати, – сказал белый свет.

И Джихван замолчал. Другие прожекторы перестали светить. Значит, близится финал их разговора. Шутки кончились.

– Разве ты думаешь, что ему, нам, смерти есть дело до денег? Чувств? Желаний смертных? Твоя миссия имеет больше граней, чем ты пытаешься в ней усмотреть. Ты был жнецом семьдесят три года. Тебе предстоит вспомнить, что значит быть человеком, Джихван. Для этого мы возвращаем тебе сердце. А вот что первичное – спасти душу этой девушки от смерти или не изменить себе – решать тебе. И помни, твоя миссия больше, чем ты можешь вообразить. Это подарок, который раскроется именно в процессе пути. – Свет вокруг начал гаснуть. – Когда ты перестанешь слышать мой голос… ты услышишь…

Тук-тук-тук.

– Свое сердце, – прошептал Джихван, и его поглотила тьма.

Глава 5

Намеки еще никогда не были настолько прямолинейны.

Солнце пробралось в город аккуратно. Если пару дней назад оно лишь лениво светило и не грело, то сегодня уже разошлось: Джихван даже распахнул пальто и постоянно щурился от ярких лучей.

После разговора с начальством он оказался посреди тротуара. Обычно все происходило совсем не так. По старому сценарию он открывал портал и выходил в нужном ему самому месте, а в этот раз закрыл глаза и очнулся тут. Если суммировать годы его пребывания на Земле как смертного и жнеца, ему чуть меньше ста лет. Бо́льшую часть времени в двадцать первом веке он провел в Корее, в частности в Сеуле, когда уже нагулялся по миру. Поэтому он примерно знал, где очутился. Примерно, потому что город так быстро рос и менялся, что Джихван иногда «переоткрывал» для себя улицы и новые достопримечательности. В отличие от людей с телефонами, он мог рассчитывать лишь на свою память и наблюдательность.

Он стоял и смотрел в газету. Скорее всего, начальство не просто так выбрало для передачи ему нужной информации именно ее. Джихван не врал, что совсем не разбирался в современном мире. Многие технологии и приборы людей казались ему слишком сложными и непонятными. И даже в этой газете ему любезно решили указать дорогу… как идиоту: на всех ее страницах разными шрифтами и кеглем ему транслировали одно и то же сообщение. Джихван перелистал все, желая убедиться в сверхъестественном вмешательстве. Статьи настоятельно советовали ему снять квартиру в районе Сонгпа, в восточной части Сеула, в противоположном от Мапо районе, где он и находился. Дом девятьсот одиннадцать, квартира тысяча тринадцать «а», все условия для проживания. Условия, в которых жнец не нуждался уже семьдесят три года. Чтобы не забыть, он оторвал кусок бумажки с адресом.

– Ладно, думаю, это все не просто так. – Он посмотрел по сторонам в поисках урны. – Не понял?

Он в недоумении подошел к мусорному контейнеру. Вчера, только вчера он выбрасывал окурки и прочий мелкий мусор в урны. Да, до этого он соблюдал правила сортировки, считая, будто должен хоть немного поспевать за новыми правилами. Но это случалось так редко: Джихвану приходилось каждый раз вспоминать, куда и чего выкидывать.

А сейчас он стоял перед каким-то роботом и не знал, как ему запихнуть в него эту несчастную газету. Совесть не позволила просто оставить ее около контейнера. Он предчувствовал, что послабления от начальства принесут ему очень много проблем.

Он подошел к старушке, которая ловко сортировала и взвешивала свои пакеты. Джихван пытался отыскать взглядом, где у нее лежит бумага. Применив чудеса ловкости и хитрости, он подкинул ей газету. Жнец улыбнулся, довольный тем, как справился с задачей, пока старушка не посмотрела на него:

– Тебе не стыдно подкидывать мне свой мусор? – Она смотрела на него с осуждением. – В мое время молодые люди уважали старших, а ты решил сэкономить пару тысяч вон на пожилой женщине? А с виду такой… – Она запнулась, когда начала оглядывать внешний вид Джихвана. Он выглядел как тот, кто только-только вернулся с похорон. – Не знаю, что там у тебя произошло, но так поступать нельзя.

– Простите, аджумма ^[17]. – Джихван стремительно покраснел, совсем не понимая, что произошло.

Второй человек увидел его. Интересно, это связано со скорой смертью старушки или уже с его временными «отпуском»? Пока он не смог разобраться.

– Я приехал на похороны дедушки. Не был в Сеуле уже пятнадцать лет. Простите, пожалуйста. – Пытаясь искупить вину, он начал кланяться, вспоминая, что знает из современного корейского этикета. – Не умею пользоваться новыми контейнерами.

– Твой акцент какой-то странный… Ты что, из пятидесятых? У меня мама так разговаривала. – Старушка с подозрением посмотрела на Джихвана. – Хорошо, давай тысячу вон – и можешь идти. День у тебя, по всей видимости, тяжелый.

– Спасибо, аджумма… – прошептал Джихван, пытаясь унять панику в груди. Он вновь вляпался в неловкую ситуацию. Конечно же, он из пятидесятых! Умер на корейской войне. Откуда ему еще быть? Язык не сильно изменился, но Джихван-то приехал из деревни и в роли жнеца не так много общался с кем бы то ни было, поэтому деревенский акцент у него остался.

Он поджал губы и похлопал себя по карманам брюк, обнаружив там… что-то. Джихван запустил руку и выудил оттуда бумажник. Он так смотрел на свою фотографию и поддельные документы, что старушка уже засомневалась, нужна ли ей эта тысяча вон от странного паренька.

Облизав губы, Джихван напряженно вытащил банкноту в десять тысяч вон, понимая, что совершенно не знает, достаточно ли этого для оплаты мусора.

Потея, краснея, дрожа, он протянул ей банкноту, держа в двух руках, в надежде, что его вновь не посчитают клоуном.

– У меня нет сдачи, – на всякий случай уточнила пожилая женщина. – Только мусор.

– Деньги тоже мусор, – усмехнулся Джихван, расслабившись, денег ему хватало. – Сдачи не нужно, просто помогите выбросить газету. Мне хотелось бы вернуться домой.

– Понимаю.

Он поклонился еще раз, развернулся и сделал шаг вперед, а затем услышал, как старушка сама себя спрашивает, откуда у нее в руках деньги и газета. Жнец сделал предположение: так как он первый провзаимодействовал с ней, она смогла его увидеть. Раньше необходимо было поддерживать зрительный контакт, говорить или касаться, а теперь любой, даже незначительный, контакт делал его видимым для смертных. Это усложняло много вещей. В любом случае он решил действовать аккуратно и быть внимательнее. Лучше бы в газете прилагалась инструкция по новым особенностям его жизни.

Джихван решил отправиться по указанному адресу. Он, как и сто тысяч раз до этого, протянул руку, пытаясь ухватиться за воздух и открыть портал. Ничего не произошло. Он удивленно открыл рот. Решив, что его правая рука «сломалась», жнец попытался использовать левую руку, напрягая мышцы. И снова ничего. Джихван стоял на тротуаре и хлопал глазами, не понимая, что делать.

– Не-ет, – протянул он. – Только не говорите, что я должен…

* * *

Когда Джихван спускался в метро, то исчерпал весь свой запас ругательств. Он даже успел про себя обвинить Минджу в выборе профессии. Неудивительно, что ее возможная смерть будет связана с работой. Жнец сокрушался и уже мысленно искал ей новую в какой-нибудь пекарне, подальше от ножей и плиты. Если бы начальство хоть упомянуло бы о необходимости перемещаться по городу своими силами… он бы сто раз обдумал решение. В его время ходило лишь несколько наземных трамваев, а все, что он видел сейчас, начало появляться уже после его смерти. Джихван зашел в метро и огляделся.

– Я точно еще в Сеуле? Почему я ничего не понимаю?! – Он закрыл лицо рукой и простонал. – Так, ладно. У меня есть бумажник, у меня есть… деньги? – Он еще раз убедился, что у него есть наличные. – Нужно всего лишь доехать до адреса… а там я буду…

Он еще как-то не до конца разобрался, может ли называть квартиру тысяча тринадцать «а» своим домом. В последний раз Джихван возвращался в дом в небольшой ханок на краю деревни, сделанный на скорую руку.

Пока он стоял перед картой метро, пытаясь сообразить, как ему попасть в нужное место, его посетила странная мысль. Он не мог вспомнить, когда в последний раз интересовался, что стало с местом, где он вырос. Есть ли оно еще на карте, или время уже стерло его с лица Земли? Или оно превратилось в мегаполис?