Саяна Горская: Бывшие. Тайная дочь от босса

Глава 1

5 лет назад.

Алиса.

Топчусь у дверей дорогого ресторана.

Прохладный сентябрьский ветер ныряет в ворот моего пальто, заставляя волоски на коже вставать дыбом. Холодный дождь неприятно бьёт по щекам, врезаясь мелкими иголочками.

Но я не тороплюсь входить в помещение. У меня для Максима есть потрясающая новость, и я хочу разделить её только с ним. Остаться наедине, смотреть глаза в глаза и радоваться громко, без стеснения, а не шептать, пряча своё счастье от любопытных глаз и снующих туда-сюда официантов.

Сую руку в карман, нащупываю холодный пластиковый корпус теста, на котором двумя яркими линиями крайне недвусмысленно обозначены ближайшие планы на наше с Максом будущее.

Мы станем родителями!

У Максима тоже для меня важная новость – он так сказал. И я уверена, что сегодня он сделает мне предложение.

Да, мы не так долго вместе, всего пол года. Но не временем измеряется правдивость чувств, а намерениями. И у нас с Максимом намерения самые серьёзные.

Кошусь на свои часики на запястье – тонкая стрелка отщёлкивает последнюю секунду часа, и тут же у обочины останавливается тёмный автомобиль.

Максим всегда такой – до пугающего собранный, пунктуальный и даже холодный. Для всех, но только не для меня.

Мне удалось пробиться через эту неприступную стену и растопить сердечко самого завидного, но самого равнодушного к женским чарам холостяка столицы.

Хлопает дверь машины.

– Алиса? – Максим раскрывает над собой зонт.

Дорогие ботинки твёрдо припечатывают по лужам.

Растягивая улыбку на пол лица, делаю пару шагов навстречу, чтобы обнять его, притянуть ближе, но что-то во взгляде Макса заставляет меня остановиться в нерешительности.

Нет в нём привычной мягкости. И его губы не трогает ответная улыбка. Вместо этого от него веет холодом, тотальной отстранённостью.

– Войдём внутрь? – Макс кивком указывает на стеклянные двери, за которыми как раз в этот момент исчезает очередная влюблённая парочка.

Провожаю их растерянным взглядом.

– Я бы хотела поговорить без свидетелей. У меня есть важные новости.

– Хорошо, у меня тоже.

– Тогда, ты начинай, – подрагивают мои губы от волнения.

Что-то в его интонации, в его колючем взгляде подсказывает мне, что не упадёт он сейчас на одно колено, чтобы предложить мне стать его женой.

Гоню от себя эти мысли.

Алиса, у тебя нет причин для беспокойства. У вас крепкие, замечательные отношения, и ничто не заставит Макса…

– Нам нужно расстаться.

Слова бьют тремя звонкими пощёчинами.

Сглатываю, роняя взгляд на носки своих туфель.

Мир вокруг будто замирает.

Шум дождя растворяется, а в ушах эхом на бесконечном репите крутится его голос.

Секунду я просто молчу, не в силах поверить, что поняла смысл сказанного верно.

– Нам нужно… Что?

– Расстаться.

Внутри меня всё перекручивается в кровавые канаты и обрывается.

Рывком поднимаю глаза на Максима, но его лицо – непроницаемая маска. В глазах ни тени той теплоты, что была раньше.

Он вынес нам приговор и с хладнокровием палача привёл его в действие.

– Вчера отец подписал бумаги и передал управление холдингом мне, – его голос сухой и жесткий. – Теперь на мне лежит ответственность за всю компанию, за каждое принятое решение.

– Но как же… Мы?

– Алиса, прошу, пойми меня правильно. Это не просто работа. Это моя жизнь и моё будущее. Я должен сосредоточиться на управлении холдингом и впредь не могу позволить себе отвлекаться на интрижки.

От парализующего шока перехватывает дыхание.

С особой пытливостью вглядываюсь в светло-голубые глаза, пытаясь отыскать там хоть намёк на эмоции. Хоть чуточку тепла для себя, но Максим смотрит на меня, как на незнакомку.

– Значит, для тебя это всё было просто интрижкой? – Шепчу, стараясь сдержать слёзы. – Ничего больше?

Максим вздыхает.

Плотно сжимает губы, превращая их в суровую линию.

– Нам было весело, Алиса, не спорю. Но у каждого из нас собственная жизнь и собственные цели. У меня теперь есть обязательства, и мне нужно сосредоточиться на них.

Вот так одним простым предложением Максим Куравин отсекает всё ненужное.

Отсекает людей, словно те – мухи, жужжащие над ухом и мешающие сконцентрироваться на «важном».

– Макс, я… – делаю к нему шаг, сама не понимая, зачем пытаюсь что-то объяснить. Наверное, хватаюсь за соломинку, стараясь сохранить отношения. – Я тоже хотела кое-что тебе сказать…

Но он уже отворачивается с такой вселенской усталостью на лице, словно весь этот разговор ему наскучил до тошноты.

– Алиса, мне правда жаль, но я уже всё решил за нас обоих. Не думаю, что ты можешь сказать хоть что-то, что может изменить моё решение.

Он всучает мне зонт.

Быстро и неловко чмокает на прощание в щёку и возвращается к машине.

Я остаюсь стоять на месте. Мои ноги будто прирастают к земле.

Дождь ледяными каплями стекает по моим щекам, смешиваясь с непрошенными слезами. Открываю рот, пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха. Тут же прикусываю губу – до боли, до солёного металлического привкуса во рту.

Свободная от проклятого зонта рука непроизвольно опускается к животу, в котором уже зародилась новая жизнь – жизнь человечка, о котором Максим Куравин никогда не узнает!

Глава 2

Настоящее время.

Алиса.

Склоняюсь над принтером, нежно поглаживая его по сенсорной панели.

Давай же, работай, несчастная шайтан-машина!

Битый час уже пытаюсь распечатать рукопись нового автора, чтобы пролистать не с экрана – глаза болят от постоянного сидения в телефоне.

Кто-то резко хватает меня за плечо, дёргая в сторону.

– Алиска, бегом! – Шепчет Маша и тянет меня за собой.

Цок-цок-цок.

Наши каблучки почти синхронно припечатываются к полу, и звук наших торопливых шагов поднимается вверх, отражаясь от стен.

Несёмся по длинному коридору как две школьницы, решившие тайком смыться с литературы.

У кабинета Виктора Палыча сбавляем ход.

– Тише, – Машка прикладывает палец к губам.

На цыпочках крадёмся вперёд.

Машка припадает ухом к двери, а я пытаюсь отыскать щель в плотно задёрнутых жалюзи.

– Что там? – Шепчу подруге.

– Не слышу! Разговаривают…

– Ясное дело – разговаривают! Маня, конкретику давай.

Наше маленькое издательство в последние пару недель охвачено странным мандражом – все знают, что грядут перемены. Но вот какие именно?

Ответ на этот вопрос знает лишь верхушка, остальным же остаётся лишь гадать. Никто нам, простым смертным, ничего не рассказывает. Боятся паники и хаоса.

А паника и хаос наверняка начнутся, да! Мы, люди творческие, очень не сдержаны в эмоциях.

– Думаешь, что-то серьезное?

Машка хмурится, отмахиваясь от меня.

Тоже припадаю к двери, пытаясь расслышать хоть слово.

Ну, в самом деле, сколько можно нас мариновать?! Мы ведь тоже имеем право знать!

Может, нам уже нужно бежать и искать новую работу?

Дверь резко распахивается.

Мы с Машкой, взвизгнув, вваливаемся в кабинет Виктора Палыча.

В нас впиваются четыре пары мужских серьёзных глаз.

– Аксёнова, Ямская, – босс хмурится и качает головой, покровительственно глядя на нас поверх очков. – Детский сад!

– Это всё она, – подруга тычет в меня пальцем и показывает мне язык.

Подбиваю её ребром туфли по каблуку.

– Предательница! – Шепчу одними губами. – Виктор Палыч, ну, сколько можно нас мурыжить этими интригами? Скажите уже, что происходит!

Он откладывает ручку, которую крутил между пальцев. Медленно подравнивает стопку бумаг, лежащую перед ним на столе.

– Аксёнова, а ты помнишь, что сделали с любопытной Варварой?

– Угрожаете?

– Тебе? А есть смысл? Ты же у нас ничего не боишься.

– Только неизвестности. Виктор Палыч, всё издательство уже которую неделю на ушах. Думаете, мы ничего не знаем? – Жалобно свожу вместе брови. – Скажите уже правду.

– Правду хотите, значит? – Босс медленно снимает очки, вытаскивает из футляра платочек и принимается методично натирать стёкла. – А правда в том, Аксёнова, что нас покупают.

Мы с Машкой переглядываемся в растерянности.

– Кто?! – Хором.

– Скоро сами всё узнаете. Поднимайтесь в конференц-зал. Я сообщу всем нашим.

Босс возвращает очки на нос и со звонким щелчком захлопывает футляр, ставя точку в этом разговоре.

На негнущихся ногах выходим с Машей из кабинета.

– Кто мог нас купить? – Заторможенно моргает Машка. – Кому мы вообще нужны?

Пожимаю плечами, пытаясь осмыслить новую реальность.

Мы берем себе кофе в кафетерии и стоим у лифта, гадая вслух:

– Может, «МИР»? – предполагает Машка, отпивая кофе.

– Зачем мы ему? У нас совершенно другая литература.

– Не знаю, решили расширить целевую аудиторию. О! – Машка лупит меня по предплечью. – А вдруг «ЭксЛит»?!

По спине прокатывает волна мурашек.

Худшим вариантом из возможных для меня стал бы именно этот.

Если холдинг Куравина решил поглотить ещё и наше маленькое, уютное издательство, то мне тогда вообще больше нечего ловить в этой сфере!

Этот сноб скупает всё, что видит. Запускает свои загребущие лапы во все уголки бумажной литературы, превращая творчество в деньги.

Но, если быть откровенной, вряд ли его заинтересует наше издательство. Мы совсем крохотные, почти незаметные на литературном рынке.

Мы продолжаем гадать, перебирая все возможные варианты.

Створки лифта перед нами разъезжаются в стороны.

Мой взгляд прилипает к до боли знакомому мужскому профилю, а в груди спирает от спазма.

Куравин!

Куравин собственной персоной, чёрт возьми!

Высокий, безупречно собранный, в идеально выглаженной рубашке и темном костюме. Держит у уха телефон.

Он не смотрит на нас, его взгляд вязнет где-то в пространстве. На лице – ни тени эмоции, глаза холодные, как лед.

Первая мысль, мелькнувшая в голове – бежать! Но Машка подталкивает меня в спину, вынуждая сделать пару шагов вперёд.

Двери закрываются.

Чувствую себя в ловушке. Меня словно заперли в клетке с опасным хищником.

– Да, я передал всю информацию по проекту Сташевскому, – глубокий голос заполняет кабину лифта, вытесняя последние крохи свободного пространства. – Слышать не желаю. Юрий, я предельно ясно всё объяснил. Если полугодовая напряжённая работа сотни людей пойдет насмарку из-за ваших капризов, пеняйте на себя.

Он говорит совершенно спокойно, не повышая тона и ни единой нотой не выказывая своего раздражения, но внутренне я очень этому Юрию сочувствую – Куравин проезжается по людям, словно асфальтоукладчик.

Одним лишь взглядом светло-голубых глаз он умеет низводить оппонента до уровня грязи под ногтями.

Отодвигаюсь чуть вбок, изо всех сил пытаясь мимикрировать под настенную панель. Щёки пылают от прилившей крови, в висках стучит.

Всё, что мне нужно сейчас – это остаться незамеченной.

Всего-то!

Делаю ещё один крохотный шажочек в сторону.

Правая нога неуверенно встаёт на каблук, подворачиваясь.

– Ой! – Заваливаюсь назад.

Крепкая ладонь перехватывает меня поперёк локтя, не позволяя позорно завалиться на задницу, а мой ванильный раф благополучно расплескивается – прямым, четким росчерком по белоснежной рубашке.

Черт…

В голове пусто.

Забываю, как дышать.

Смотрю на кофейное пятно, которое медленно расползается по широкой груди Макса. Осторожно поднимаюсь взглядом выше, пересчитывая пуговицы на рубашке. Ещё выше, к волевому гладко выбритому подбородку, прямому носу.

Мой взгляд застывает, когда встречается с пронзительным холодом голубых глаз.