И это делало поездку еще более необычной. Такако не знала, зачем они приехали, но по поведению отца было понятно, что это деловая поездка. Если бы был праздник, он бы взял с собой всю семью или, по крайней мере, был бы в хорошем настроении. С другой стороны, если бы это была деловая поездка, он взял бы с собой мальчиков – несмотря на их юность и отсутствие навыков. Это не соответствовало системе поездок Такако – ради развлечения или работы, – но ее отец был серьезен всю дорогу, так что ехали они наверняка по торговым вопросам. Такако с ума сходила от любопытства, хотя волнение от пребывания в Нью-Хейвене пересилило желание завалить отца вопросами.

Нью-Хейвен очень подходил Такако. Она была от природы оптимисткой, и мать говорила, будто она вышла из утробы с улыбкой на лице. Такако считала, что мать немного преувеличивает, но история ей все равно была по душе. Ей не нравилось, как отец обращался с ней и ее матерью, но она ничего не могла с этим поделать. Поэтому делала то, что от нее требовалось, и с нетерпением ждала, когда наступит завтрашний день. Когда Такако была в Нью-Хейвене, ей казалось, что будущее – прямо перед ней, манит в свои теплые объятия. Город был большим, и в нем оставалось место, где женщина могла бы развернуться. Она видела женщин, которые занимались торговлей, и попыталась представить себя одной из них. Она знала, что способна на это, но не понимала, почему никто этого не признает.

Одним из самых насущных вопросов в жизни Такако было то, как ее мать мирится с тем, что к ней относятся хуже, чем к отцу. Девочка знала, что ее мать и отец были женаты уже более двенадцати циклов. Ее мать была тихой женщиной, но внутри нее был стержень, который проявлялся лишь в очень редких обстоятельствах. Но, судя по разговорам соседей, мать Такако не всегда была тихоней. Когда-то она наполняла деревню жизнью, была красивой и излучала энергию. Одна из соседок однажды сказал Такако, что ее мать не стеснялась говорить все, что было у нее на уме, даже перед старейшинами деревни, и ей все сходило с рук благодаря красоте и обаянию.

Она и сейчас была красива, но циклы в браке с отцом Такако потушили в ней огонь. Она любила отца и старалась сделать все, чтобы он был счастлив. Поначалу их брак считали идеальным, они оба были одними из самых уважаемых людей в деревне. Но потом появились дети. Первой была Такако, за ней последовали братья-близнецы, а затем еще один мальчик. Дело отца не росло пропорционально размеру их семьи. То, что было безбедной жизнью, превратилось в ежедневную борьбу за существование. Когда-то у отца Такако были мечты, но бесконечные попытки заработать достаточно хотя бы для того, чтобы выжить, превратили его в тень того, кем он был раньше.

Даже мать Такако не могла поддерживать его бесконечно. Бывали дни, когда казалось, что все так, как и должно быть. Мать и отец улыбались и смеялись, а дети радостно повторяли за ними. Но подобные моменты не могли длиться долго – и заканчивались. Периоды счастья рассеивались как утренний туман, оставляя после себя лишь холодную реальность ежедневной борьбы за жизнь.

Никто из детей не подвергался насилию, родители заботились обо всех. Их отец много работал, чтобы все они были сыты. Мать каждый день проводила со своими детьми, делая все возможное, чтобы дать им образование и подготовить к будущему. Все они помогали отцу в работе, делая все что могли. Когда они не были заняты в лавке, то готовили и убирались дома. Желание матери сделать своего мужа счастливым было заразительным. Каждый вечер проходил так, как пожелает отец семейства. Мать Такако превратилась в еще одного ребенка – ловила каждое его слово, пытаясь найти в нем хоть толику его редкого одобрения.

Циклы шли, и все становилось только хуже, жизнь истлела, как старый лист бумаги. Отец Такако начал играть в азартные игры с друзьями. Раньше он отказывался, зная, что денег у семьи недостаточно, чтобы так легкомысленно относиться к ним. Но однажды что-то изменилось, и он решил, что это его, заработанные тяжким трудом, деньги и он может тратить их по своему усмотрению. Он обсудил все с женой, и та согласилась, что ему будет полезно отдохнуть с друзьями и заняться тем, чем хочется. Они пересчитали деньги и прикинули подходящую сумму, которую он мог бы взять с собой, рассчитывая, что потеряет все. В ближайшие несколько дней им придется потуже затянуть пояса, но супруги решили, что справятся без труда.

В тот вечер Такако увидела отца – он был счастливее, чем когда-либо. Он вернулся с выигрышем. Принес угощения для всех, но все равно денег у него осталось гораздо больше, чем сумма, с которой он уехал. В тот вечер семья отпраздновала свою удачу богатым ужином и играми. Этот вечер навсегда запечатлелся в памяти Такако: красочное, яркое воспоминание на фоне черно-белых картинок.

Счастье того вечера оставалось с ними еще какое-то время. Мать и отец Такако по натуре не были транжирами, и почти целый лунный цикл в доме царила атмосфера веселья. Радость того первого вечера больше не повторялась, но ее родители не выглядели такими озабоченными, как обычно, и обстановка в доме была спокойнее, чем раньше.

Но Такако учили, что жизнь – это один большой круговорот, и удача, выпавшая на долю семьи, постепенно сменилась ежедневными мытарствами, которые были так хорошо им знакомы. Изнурительная борьба за существование привела к появлению того же напряжения, что и раньше. Однажды торговец снова отправился играть в азартные игры, но на этот раз не ради забавы или удовольствия. Он хотел заработать деньги для своей семьи. Жена пыталась отговорить его, но лишь вполголоса – в ней тоже поселилась слабая надежда. Радость того вечера все еще хранилась в ее памяти, и хотя часть ее знала, что в игорных домах удача не посещает одного и того же человека дважды, ей настолько хотелось в это верить, что она готова была проигнорировать свою интуицию и довериться мужу.

Вся семья ждала с нетерпением, но торговец вернулся с меньшей суммой денег – пусть и ненамного. Ему то везло, то нет, но он бросил играть, пока не потерял слишком много. Меньше денег означало чуть меньше еды и чуть больше напряжения в доме. Но с этим можно было справиться, и Великое колесо жизни двигалось вперед.

Цикл продолжался, неизбежный, как восход солнца. Родители Такако стали чаще ссориться. Она не всегда понимала, о чем идет речь. Ее родители спорили тихо и по ночам, чтобы не разбудить детей. Иногда Такако могла разобрать обрывки разговора, но их было мало, чтобы составить целостную картину происходящего. Она предположила, что речь идет о деньгах. Она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что дела у отца шли не так хорошо, как хотелось бы, и поэтому у них так мало еды.

Такако подумала, не связаны ли все эти споры с тем, почему только она и ее отец приехали в Нью-Хейвен. Она не понимала, почему они оказались здесь одни. Поездка в город всегда была большим событием, и обычно в нем участвовала вся семья. По делам или на праздник – но все ехали вместе. Тем не менее она была счастлива оказаться здесь, чувствуя себя особенной от того, что отец наконец выделил ее из всех. Но на вопросы он не отвечал, и это ее сильно беспокоило.

В перерывах между восхищенным разглядыванием окружающего мира Такако украдкой поглядывала на отца. Он улыбался всякий раз, когда ловил на себе ее взгляд, но при этом казалось, что он вот-вот расплачется. Она не понимала, что происходит. Они проделали долгий путь, но ее отец ничего не привез на продажу. Если это была поездка ради торговли, то сильно отличалась от всех путешествий, в каких Такако бывала раньше. Вместо того чтобы вести ее в какое-то определенное место, отец постоянно спрашивал ее, чем бы она хотела заняться, и они шли туда, куда ей хотелось. Такако старалась выбирать развлечения, которые стоили не слишком дорого, но отец тратил на нее деньги без раздумий. Эта внезапная щедрость пугала ее больше всего.

Такако не думала, что ей следует жаловаться на такое обращение, но отец, которого она хорошо знала, обычно так не поступал. По натуре он был экономным человеком. Сын бедного торговца, который всю жизнь не мог продвинуться наверх, какие бы усилия ни прикладывал. Для него тратить деньги на свою дочь было чем-то неслыханным.

На закате отец спросил Такако, не хочет ли она съесть чего-то особенного. Она согласилась, и они пошли бродить по городу, пока не нашли на отшибе маленькую кондитерскую. Отец Такако рассматривал конфеты с таким видом, будто это была самая важная покупка в его жизни, и выбрал одну для дочери. Такако поразилась тому, сколько денег отец передал продавцу. Сдачи ему не дали.

Пока Такако лакомилась конфетой, они присели на одной стороне улицы, наблюдая за прохожими. Девочка никогда не пробовала ничего подобного и, видя, сколько это стоило, решила извлечь из сладости максимум удовольствия. Пока она ела, отец наблюдал за ней, не сводя глаз с лица. Такако была так поглощена своим угощением, что даже не заметила, что он начал плакать.

– Знаешь, будучи ребенком, я любил эти сладости. Я не помню, когда попробовал конфеты в первый раз. Наверное, отец купил мне немного по какому-то особому случаю, так же, как я купил тебе сегодня. Но мне так понравилось, что каждый раз, когда мы возвращались в Нью-Хейвен, мне обязательно нужно было получить хотя бы кусочек.

Такако подняла глаза на отца.

– И как тебе это удавалось? Когда ты рос, у тебя не было много денег.

Отец удивленно посмотрел на нее. Это разозлило Такако. Как будто он не думал, что она может сама сложить в голове два и два.

– Ты видела, сколько это стоит, – проговорил он покорно, словно понял, что его единственная попытка проявить щедрость, пусть и втайне, провалилась. – Я очень много трудился ради этих конфет. Мне было столько же, сколько тебе сейчас, и я все время работал у своего отца. Он не давал мне много, потому что у нас не было денег, но считал, что мне нужно платить как настоящему работнику. Он полагал, что это научит меня понимать, что тяжелый труд должен быть вознагражден, поэтому всегда давал мне небольшой процент от прибыли в качестве зарплаты. Это было умно. Если я усердно работал и дела шли в гору, то я зарабатывал больше. Если же я ленился и прибыль шла на спад, я ничего не зарабатывал. Это был хороший урок, – в его голосе послышалась горечь, – даже если это была ложь.

Такако кивнула. Она не поняла последней части его размышлений, но тоже мечтала работать в лавке. И было интересно, разрешит ли ей отец когда-нибудь работать в торговле. Она была достаточно взрослой, чтобы помогать ему, и часто выполняла мелкие поручения, но ничего важного не делала. Ее отец привлекал к работе мальчишек, хотя они были младше и глупее. Такако же оставалась заниматься домом с матерью. Ей бы понравилось, если бы отец обращался с ней так же, как с ним обращался его отец. Мысль о том, что у нее появятся собственные деньги, была очень привлекательной.

Отец не дал ей возможности перебить его и продолжил рассказ, словно погрузившись в свои мысли.

– Я работал очень усердно, и дело, хоть и не слишком росло, приносило достаточно денег, чтобы я мог скопить немного. Как и наша семья, мы нечасто ездили в Нью-Хейвен, поэтому к тому времени, когда мы решались на поездку, у меня почти всегда были деньги, чтобы купить одну из этих конфет. И каждый раз она была самой вкусной. По-другому и быть не могло – особенно после того, как поработаешь ради нее столько времени.

Отец Такако коротко рассмеялся и покачал головой.

– Отец никогда меня не понимал. Он полагал, что это ужасно глупая трата денег, и думаю, он начал считать меня бестолковым. Но это стоило всех моих богатств, как и сейчас.

Такако склонила голову набок. Это замечание казалось не к месту и звучало зловеще. Вопросы, вытесненные из головы конфетами, снова вернулись. Но отец не дал ей времени подумать.

– Такако, мы здесь, потому что я должен найти для тебя работу.