Напротив входа, у раковины, стоял огромный человек. Размером с двоих или даже троих. То, что он именно у раковины, Дэн понял только по шуму воды, так как хозяин заведения перекрывал собой почти всю заднюю стену. Он стоял к гостю спиной и будто не слышал, как Дэн вошел; напевал что-то высоким мелодичным голосом и то ли мыл руки, то ли какие-то инструменты, потому что слышался лязг.

Хотя парикмахер все еще стоял спиной, он успел впечатлить Дэна забавным пучком сумоиста или самурая на макушке, что весьма подходило его фигуре, а также невозможного цвета узорчатой вязаной жилеткой, от которого у гостя закружилась голова.

– Кхм-кхм! – громко прокашлялся Дэн. – Заказ прибыл.

Журчание смолкло, и хозяин парикмахерской повернулся. На огромном лице с чуть раскосыми глазами расплылась улыбка, левый глаз любопытно заблестел. Дэн не сразу понял, что заблестел он не только от любопытства, а еще и потому, что странный человек носил архаичное, выглядевшее почти карикатурно в современном мире, пенсне. Стеклышко на цепочке, в черной оправе, хорошо держалось в глазнице между двух мясистых складок – нависающей брови и скулы.

Дэн немного выдохнул, когда увидел, что спереди, поверх гипнотической жилетки, на парикмахере надет выглаженный передник. Под передником выступал могучий необъятный живот.

– Ну-с, стричься-бриться желаете? – весело спросил хозяин.

Дэн уже справился с культурным шоком, а потому молча снял рюкзак и извлек из него завернутый в фольгу жульен.

– Я с заказом на этот адрес.

– Ах, да. Заказ-заказ… – Сумоист на цыпочках, с грацией водомерки, пересек комнату, выхватил из рук Дэна завернутый жульен и поставил на полку. – Это подождет, я уже не так голоден. А вы, сударь, изрядно облохматились! Не желаете обновления?

Дэн запустил пятерню в отросшие волосы. В парикмахерской было светло и тепло, приятно пахло. Да и с забавным добродушным хозяином хотелось поболтать. Но он ответил:

– Как-нибудь в другой раз. Мне нечем платить.

– О! Насчет этого не беспокойтесь! – Раскрыл широкие объятия парикмахер. – Первая стрижка за счет заведения!

Дэн улыбнулся. Вспомнил почему-то Адель. Снял мокрый рюкзак и верхнюю одежду. Ну должно же сегодня случиться что-то хорошее!

– Тогда я согласен.

Парикмахер широко улыбнулся и старомодным жестом, откинув и расправив плащ-накидку, пригласил гостя в кресло. Потом, почти танцуя, шагнул к антикварному патефону, взвел пружину ручкой и осторожно поставил иголочку на виниловую пластинку. Приятно зашуршало, по комнате полились звуки джаза.

Дэн откинулся на спинку кресла и сразу ощутил, как сильно устал.

Журчала вода, на волосах пенился шампунь. Пальцы у парикмахера были ловкие и аккуратные. Дэн, чтобы не созерцать три его подбородка и чтобы мыло не попало в глаза, блаженно прикрыл веки.

Хозяин вытер волосы чистой тряпицей, откатил кресло обратно к зеркалу и, подпевая Элле Фицджеральд, принялся работать ножницами. Странно, конечно, что он даже не спросил у Дэна, какую прическу тот хочет, но парню сейчас было так хорошо, что он не думал о последствиях. Его волосы имели обыкновение после любой стрижки расти одинаково быстро.

– Вы не знаете, в этом доме живет профессор Нестор? – спросил Дэн и сладко зевнул.

Парикмахер на мгновение остановился.

– А зачем он вам понадобился, сударь?

– Так, есть одно дело… Но не у меня. У одного знакомого.

«И зачем я соврал? – тут же подумал Дэн. – Ведь хороший же мужик этот парикмахер! Разве что – чересчур вежливый…»

– Передайте своему знакомому, что профессор Нестор здесь давно уже не живет. О нет. Он съехал пару лет назад. Взял чемоданы и сбежал в Аргентину.

– В Аргентину? – удивился Дэн. – Странно. Просто…

– Просто что? – Парикмахер чикнул ножницами у самого уха клиента.

– Просто моему знакомому сказали, что он берет на практику студентов.

– Нет-нет, – усердно замотал головой хозяин. – Никого он уже давно не берет. Ему отлично здесь живется одному.

– Здесь? Или в Аргентине?

– Здесь, в Аргентине. Не все ли равно, сударь? Пусть ваш знакомый не утруждает себя поисками. Это бесполезная трата времени.

Дэн нахмурился, посмотрел в зеркало: мина парикмахера у него за спиной оставалась каменной.

– Вы же заплатите мне за жульен? – осторожно поинтересовался студент. – А то бывает всякое…

– О, сударь, конечно! – расплылся в улыбке парикмахер. – Но сначала закончим прическу.

Хотя играла музыка, из-за стены раздался отчетливый скрежет. Потом грохот. Кто-то высоко и требовательно пискнул.

– Кто это? – поинтересовался Дэн, заглядывая в непроницаемое лицо хозяина.

– О, это соседский кот!

– Кот? Ну и здоровый он, наверное.

– Сущий великан, сударь.

Стену, казалось, рвали когтями сразу три кота.

Сущий великан снова пискнул.

– А что у него с голосом?

Парикмахер обеспокоенно провел пальцами по толстой шее.

– Операция на связках.

Дэн медленно кивнул. Происходящее все больше напоминало абсурд. Или сон? Что-то этот здоровяк скрывает.

– Кстати, сударь, вы никогда не использовали после бритья вот этот лосьон?

Парикмахер потянулся за изумрудной бутылочкой, откупорил пробку.

Честно сказать, борода у Дэна росла плохо и брился он крайне редко. Но признаваться в этом ему почему-то не хотелось.

– Я… Нет, не пробовал… – смутившись, пробормотал он.

– О! У него чудесный аромат. Понюхайте!

– Я… Честно сказать… Мне без разницы… – Дэн заерзал в кресле, но бутылочка с лосьоном уже замаячила у него перед самым носом.

– Вдохните глубоко! – послышался голос парикмахера откуда-то издалека. – И помните, сударь. Вам нужно сорвать цветок. Просто сорвать цветок и принести мне… Во что бы то ни стало!

Прежде чем Дэн успел что-то понять, ответить, возразить, запаниковать, в голове помутилось. На него навалился парализующий сон, тяжелый, как сумоист, желавший раскатать его по рингу.

Глава третья
Ужас пробуждения

Из тумана проступали очертания темных стволов. Пахло хвоей и сырой корой. Дэн поднял голову и увидел, как в ветках исчез пушистый хвост.

– Белочка! – умилился парень.

Наверху затрещали сучья. Что-то рыжее и мохнатое сползло по стволу и плюхнулось в папоротник. Белочка быстро росла. Сначала увеличилась до размера собаки, потом превратилась в бурого медведя с хвостом.

Дэн наблюдал за этим бесстрастно. Удивительно, конечно, не каждый день такое увидишь. Но что-то внутри подсказывало, что он к этому процессу превращения имеет какое-то косвенное или даже прямое отношение. И даже частично влияет на него.

Белища-медведь подняла косматую башку из зарослей, приветливо взмахнула хвостом, которым можно было смахивать пыль в ангаре с самолета, поманила парня за собой.

Дэн пошел следом. Что еще ему было делать в этом неприветливом лесу? Только идти за мутантом-белкой.

Животина, к слову, трудилась на славу – прокладывала тропку в кустах непутевому гостю.

Дэн шагал как-то слишком легко, то вприпрыжку, то едва касаясь тропки, как будто на планете Земля понизили гравитацию.

Гигантская белка тоже перестала ломиться через бурелом и двигалась большими прыжками.

Дэн начал отставать, ускорился. Но белка все удалялась.

Из глубины леса раздался душераздирающий вопль. Дэн обернулся. По коже побежали мурашки. Кто-то, он не видел кто, смотрел на него из темноты.

Парень завертел головой и понял, что заблудился. А глаза из темноты все смотрели, изучали его. Из тумана еще никто не вышел, не появился, а Дэн уже знал, что там таится нечто ужасное, на что он не сможет смотреть, ибо тут же упадет замертво.

Дэн часто задышал, сердце заколотилось перестало хватать воздуха. И в этот миг знакомый голос его позвал:

– Эй, сударь! Да-да, вы!

Дэн обернулся и увидел парикмахера-сумоиста в фартуке. Он стоял в нескольких шагах от живописной прогалины, в столпе солнечного света. Ел вилкой жульен.

– Хотите кусочек?

Рот студента заполнился слюной. Да он ведь с утра ничего не ел! Но он не стал пробовать жульен, прошел мимо парикмахера, двигаясь на свет.

Перед ним раскинулась лесная полянка, полная цветов.

– Всего один. Просто сорви и принеси мне. – Парикмахер как-то оказался рядом, уже без жульена. – Во что бы то ни стало.

Дэн догадывался, что это просьба непростая. С подвохом. И что глупо будет исполнить то, о чем его просят. И все же так любопытно было узнать – зачем этому странному человеку, парикмахеру, который никакой не парикмахер, лесной цветок?

Он прошелся по поляне. На зеленом ковре под ногами различил белые грозди ландыша, фиолетово-сизые колокольчики, разноцветные листки и лепестки иван-да-марьи.

Услышал журчание, так напоминавшее плеск в раковине парикмахера. Увидел ручей и остановился. Над водой склонились желтые нарциссы. Дэн уже решил сорвать яркий цветок, как вдруг заметил нежно-голубую россыпь крохотных незабудок с желтыми глазками в сердцевине.

Рука сама потянулась к ним, и тут голос юной девушки, неизвестно откуда прозвучавший, крикнул:

– Берегись!

В траве мелькнула черная блестящая лента. Дэн успел разглядеть кожаные чешуйки, отдернул руку.

Змея, извиваясь, свернулась в кольцо, подняла над землей приплюснутую морду, раскрыла воротник и зашипела.

– Просто сорви цветок. Во что бы то ни стало… – услышал Дэн далекий голос.

И другой вторил ему:

– Сможешь договориться? Ну-ну. Попробуй договорись с коброй.

Плоская голова змеи мерно покачивалась, появлялся и исчезал раздвоенный язык. Кровавые бусинки глаз неотрывно следили за каждым движением студента.

– Спи, моя радость, усни… – неуверенно пропел Дэн и уже смелее продолжил: – В небе погасли огни. Птички уснули в пруду. Рыбки уснули в саду.

Он пел и раскачивался, повторяя движения змеи. А потом, когда красные глазки кобры подернулись пеленой, быстро дернул рукой, хватая нежный побег незабудки. Медлительность рептилии оказалась обманом, она среагировала с минимальной задержкой. И хотя цветок уже был в пальцах Дэна, он понял, что не успеет отдернуть руку. Тело змеи распрямилось пружиной, два острых клыка стрелами нацелились в запястье.

Дэн невольно зажмурился.

Провалился в черную трубу, как в аквапарке, скользнул сквозь нее и проснулся.

Первым делом он вскрикнул и поднес к глазам руку, ожидая увидеть на ней две точки ядовитого укуса. Но хотя комнату заполнял полумрак, он сумел разглядеть, что кожа чиста.

Дэн разжал кулак. На ладони лежала только что сорванная незабудка.

Возможно, он все еще спит? Да-да, конечно. Ведь он, кажется, заснул в парикмахерском кресле. А там было светло и пахло по-другому. Здесь же пахнет металлом, пластиком, проводами и еще чем-то, каким-то зверем.

Стоп. Но если он все еще во сне, то откуда помнит, как уснул? Во сне никогда не осознаешь этого. Бродишь себе по вымышленному миру и гоняешь белок-медведей по лесу…

Нужно себя ущипнуть. Ну конечно, это же каждый ребенок знает! Дэн уже собрался ухватить себя за ляжку, как вдруг включился свет.

Он оказался в какой-то аппаратной комнате, сплошь уставленной неизвестными приборами, с мигающими лампочками и разноцветными проводами. Дэн сидел в кресле, и, судя по тому, что его дыбом вставшим волосам что-то мешало, – на его голову кто-то водрузил шлем.

Небольшая дверца в стене открылась, и в комнату вошел парикмахер-сумоист. В его руках мерцали плоскогубцы, он улыбался так широко, как… Как маньяк, который привязал свою жертву к стулу и хочет с ней поиграть.

– Скажите, скажите мне, что вы достали цветок! Все индикаторы говорят, что у нас получилось! Материализатор работает!

Дэн дернулся, понял, что не привязан. Но когда попытался встать, закрепленный на голове шлем пригвоздил его к месту.

Студент истошно заорал.

– Ну-ну, друг мой! Я понимаю, что вы тоже рады. Но не нужно так кричать! Вы напугаете Люсю.

– Люсю?! – взвизгнул Дэн. – Шлем! Цветок! Парикмахер! Что происходит?!