– Я очень рада, что здесь собрались сплошь врачи да ученые, – сказала она. – Но, может быть, кто-нибудь объяснит мне, что значит этот проклятый сонный паралич?

– О, – тихо сказала гостья. – Я бы могла много чего о нем рассказать…

Профессор пригласил всех подняться в гостиную. Вместе с Дэном они зажгли проектор и отыскали нужную коробочку с диафильмами.

– Сонный паралич известен человечеству с давних пор, – начал рассказ Нестор. – И это неудивительно, учитывая, что наш мозг почти не изменился со времен появления первых Homo Sapiens, а срединный мир всегда возвращается к исходной форме.

Сонный паралич проявляется как странное состояние, в котором спящий человек оказывается как бы между сном и явью, будто застревая между мирами. При этом спящий может видеть комнату, в которой уснул, осознавать, что это его комната, но паралич, случившийся с ним, не дает возможности нормально дышать и шевелиться.

Дарья передернула плечами.

– Отвратительное чувство, – добавила она.

– Безусловно, – кивнул Нестор. – Невозможность вдохнуть, приступ тяжести в груди вызывают неминуемые мысли о скорой смерти. Говоря проще, человеку кажется, что он сейчас задохнется. Но и это еще не все…

Профессор начал листать яркие слайды.

– Давление на грудь часто сопровождается жуткими образами существ, сидящих поверх человека. Они будто бы душат его, нависая сверху и заглядывая в глаза. Обездвиженная жертва может лишь бессильно смотреть на то, как монстр убивает ее.

На первой картинке был изображен полуобнаженный сатир с бараньими рогами.

– В разных странах зловещий дух приобретал образы, как правило, связанные с местной культурой. В средневековой Европе считалось, что паралич вызывает инкуб – коварный демон-соблазнитель.

Он перелистнул слайд, демонстрируя всем лохматую ведьму с пустоглазой костяной маской на месте лица.

– В Скандинавии ее называли Мара.

Еще слайд.

– В Турции спящего душил Джинн. – Нестор щелкнул колесиком. – В Таиланде – местный пакостник Пхи Ам. В Мексике – мертвец. В Непале – зубастый Кхайак. Я не берусь судить о том, существуют ли духи, но если это существа из срединного мира, то на них явно влияло сознание спящих.

– В таком случае я предпочла бы инкуба, – мрачно отметила Дарья. – Но снится мне всякая пакость.

– Кто именно, сударыня?

– Порой это сложно понять. Он темный, с горящими глазами, и кажется, у него есть то ли корона, то ли рога.

Профессор почесал в затылке.

– На ум приходит образ черта или демона.

– И вы, ученый, в это верите? – усмехнулась гостья.

– А с чего вы взяли, что ученый не может верить во что бы то ни было? Он такой же человек, как и все. Есть то, что поддается холодному уму, сударыня, и то, что может распознать только сердце. Однако я не только верю – я знаю. Мы с моим коллегой видели в срединном мире множество самых необыкновенных существ с самыми необыкновенными намерениями. Впрочем, есть ученые, которые склонны думать, что чудовище, являющееся во время сонного паралича, – ничто иное, как галлюцинация. Сонный паралич чаще возникает у людей, которые любят спать на спине. Это может повлиять на дыхание. Остановка дыхания приводит к гипоксии мозга. Отсюда и жуткие образы. Кроме того, во сне наше тело выделяет нейромедиаторы, которые парализуют работу ряда скелетных мышц. Это нужно затем, чтобы ночью, во время сновидения, человек не вставал и не ходил по комнате. Мы нередко чувствуем эффект этих веществ, когда только проснулись и не можем встать с постели. Именно они вызывают неподвижность и беспомощность при сонном параличе.

– Такое объяснение гораздо реальнее.

– Реальнее… – чуть улыбнулся Нестор. – И все же вы предпочли бы инкуба?

– Ну, я тоже не идеал, – развела руками Дарья, ее тон стал преувеличенно важным, почти издевательским. – Вот если бы я видела всех ваших необыкновенных существ с необыкновенными намерениями…

– Что ж, это вполне можно устроить. С Гермесом вы уже знакомы, но он не произвел на вас должного впечатления. Мой ассистент сейчас продемонстрирует вам другой экземпляр. Дэн, не мог бы ты отвести нашу гостью наверх и показать незабудку?

– Сию минуту, – дразнясь, поклонился Дэн и указал Дарье на винтовую лестницу.

Когда они скрылись за люком в потолке, Аврора, которая сидела всю презентацию молча, повернулась к брату.

– Неся, я понимаю твою собачью преданность каждому, кто попал в беду. Но не кажется ли тебе, что эта барышня не только не заслуживает помощи, но и не раз дала понять, что не желает ее принимать.

– Каждый заслуживает помощи, сестренка, – ответил профессор и поднял вверх указательный палец. – Вся эта неотесанная грубость и подозрительность нашей подопечной лишь говорит о том, что она чувствует свою беспомощность и не умеет просить о поддержке.

– Ну, это ты у нас психоаналитик, – пожала плечами Аврора. – Только помни, старичок, что вы собираетесь проникнуть в ее сон, кишащий монстрами. И Дэн, как обычно, будет рисковать своей жизнью.

– Проникнуть в ее сон? – удивился Нестор. – Это исключено. Если чудовище, вызывающее паралич, существует, оно может причинить реальный вред нашей гостье. Да и Дэну, конечно, тоже.

– Тогда каким образом ты решил провернуть это дельце?

– Я предполагаю, что существо, мучающее нашу клиентку, находится где-то на границе двух миров: яви и сновидения. Это значит, мы сможем изловить его, как только оно проявится в нашем мире. Для этого нам достаточно, чтобы клиентка просто задремала.

– Другими словами – тебе мало подвергнуть смертельной опасности Дэна. Ты хочешь угробить всех нас.

Профессор вздохнул, печально закрыл глаза и повернулся к Авроре.

– Моя милая сестренка, почему в твоих раскладах кто-то обязательно должен быть угроблен?

Видишь ли, существо из сонного паралича умеет ненадолго проникать в наш мир, но не в его силах долго тут задерживаться. Как только жертва начинает шевелиться, пытается вздохнуть или моргает – чудовище исчезает или преображается. Из этого следует два вывода. Первый: оно недолго может пребывать в нашем мире. Второй: оно зависит от спящего. Если нам удастся удержать его между двумя мирами – оно окажется в ловушке.

В гостиной шевельнулась занавеска, и в свет проектора печально въехал самокат. Брат и сестра переглянулись – кажется, никому и в голову не пришло, что в комнате мог находиться Гермес.

– Существа, о которых вы тут шушукаетесь, куда загадочнее и сложнее, чем вы, челы, можете себе представить.

Нестор задумчиво постучал пальцем по подбородку.

– Так просвети нас, дружище, мы с радостью послушаем рассказ о них.

Гермес оперся на переднее колесо, поднял заднее и медленно завертелся вокруг своей оси.

– Да мы и сами знаем о них немного. Каждое создание в срединном мире может влиять на разум спящего, может напугать, рассмешить, удивить вас. Но наше влияние ограничено. Обычно, проснувшись, вы плохо помните нас. Однако есть существа, которые способны использовать спящего, чтобы проникнуть во внешний мир. Мы называем их Скользящими, потому что они могут, пусть и ненадолго, проходить барьер между мирами.

– Значит, им что-то нужно в нашем мире? Чего они хотят?

– Это в вашем мире все всегда чего-то хотят, – довольно грубо ответил Гермес. – А в нашем что-то может случаться только ради самого случая.

– Я не вполне понимаю…

– Представь, профессор, что ночью твои ноги сами несут тебя к холодильнику. Твои руки сами берут ложку, а твой рот сам начинает трескать холодец.

– Такого со мной не случалось, – чуть зарумянился Нестор. – Но пример я понял. Ты хочешь сказать, эти существа действуют бессознательно, инстинктивно?

– Не знаю. Тени вроде той, что преследовала нашего Дэна, обычно хотят все обратить в пустоту. Созданиям вроде меня просто любопытно поглазеть на внешний мир. А чего хотят Скользящие – трудно сказать.

– Что уж тут думать! – вмешалась Аврора. – Если они душат человека, то, понятное дело, хотят погубить. Только силенок им по какой-то причине недостает.

– Тут я соглашусь с вашей сестрой, – подмигнул Гермес. – Не связывались бы вы с ними.

Профессор нахмурился, потер переносицу и хотел было еще что-то сказать, но наверху хлопнул люк, и по лестнице сбежал вниз обеспокоенный Дэн. За ним, позевывая, спустилась Дарья.

– Что случилось?

– Незабудка исчезла. Вы… Никто не открывал в моей комнате окно?

Все вместе они принялись искать цветок. И искали минут сорок, пока студентка, сидя в кресле у камина, покачивала ногой, следила за суетой и ухмылялась.

– Как так? – всерьез расстраивался Дэн. – Ведь цветок всегда был рядом!

– А он был? – продолжала злорадствовать Дарья.

Спустя час поисковый отряд вынужден был признать полное бессилие.

Студентка поднялась, победоносно взглянув на растерянных обитателей «Бюро сновидений».

– Было приятно пообщаться. Ну, я пошла…

Никто ее не остановил. Никто. Кроме профессора.

– Уделите нам еще пару минут, сударыня.

Аврора тяжело вздохнула, Дэн с удивлением посмотрел на него. Сама Дарья Хлюпина лишь окинула группу надменным взглядом.

Нестор сделал широкий жест, как бы приглашая ее присесть.

– У нас есть еще один любопытный экземпляр.

Глава третья
Специалист по духовным вопросам

В тяжелой броне было жарко и тесно. Дэн сделал несколько шагов, поскрипывая, как несмазанный робот.

– Ты готов? – спросил профессор.

Дэн кивнул, и они почти одновременно опустили забрала.

Чего только не было в доме профессора! Вот и двум средневековым доспехам нашлось применение. На Нестора, правда, панцирь не налез. Пришлось довольствоваться шлемом и длинной кольчужной рубахой.

Они стояли посреди тренировочного зала. Перед ними находился сундук, в котором все еще лежал тот самый канцелярский нож, что проник из сновидения Горбунова в реальный мир.

Последнее свидание с этим непростым ножичком оставило над бровью Дэна небольшой шрам и чуть не закончилось дыркой в шее или потерей глаза.

За дверью в небольшую щелку за экспериментом следили Дарья Хлюпина, Гермес и Аврора.

«И все это, чтобы убедить злорадную студентку в том, что мы не профаны, – подумал Дэн, осторожно приподнимая крышку сундука. – Нет. Нужно рассуждать, как профессор. Никто до нас не разгадывал тайну сонного паралича. И мы начали этот путь вместе. И мы найдем отгадку».

Он задержал дыхание и распахнул крышку.

Вопреки ожиданиям, нож не вылетел из сундука, не напал на них, не начал бешено носиться по комнате. Он просто лежал поверх отработанных микросхем и другого механического хлама. Красный, смертельно острый и подозрительно неподвижный.

– Медленно и аккуратно возьми его в руку, – прошептал профессор, прикрывая себя и Дэна здоровенным старинным щитом.

Парень протянул руку в латной перчатке, остановился на полпути. Нож не шелохнулся. Тогда Дэн взялся за пластмассовую ручку, сжал ее – снова ничего.

Он выдвинул сегментированное лезвие, сдвинув кнопку на рукояти. Вернул ее обратно, в недоумении повернулся к профессору:

– Ничего. Это самый обычный нож.

– Не может быть, – послышался из-за забрала приглушенный голос профессора. – Попробуй положить его на пол.

Дэн подчинился. Нож просто лежал на татами.

– Он ждет. Ждет, когда мы сделаем ошибку, – предположил Нестор. – Когда снимем шлем. Когда повернемся спиной. И тогда нападет.

– Нет. Тут дело в чем-то другом.

Дэн взялся за шлем, чтобы снять.

– Что ты делаешь? – зашипел профессор. – Немедленно…

Но парень уже обнажил голову и стоял с взлохмаченными волосами.

– Видите, не работает.

Нестор тоже снял шлем. Нож хранил полную неподвижность.

– Может, дело в Горбунове? Только он способен им управлять? – предположил Дэн.