Цубакияма, который появился в комнате для допросов, выглядел еще более бесстрашно, чем во времена работы в токийском управлении, но его рубашка была вся измята. Кацураги подумал, что ему бы надо переодеться, но тут же вспомнил, что непосредственно перед переводом в полицию префектуры Цубакияма развелся, а значит, принести чистую одежду было некому.

– Слышал, что ты суешь свой нос в это дело.

Вот так резко начинать диалог, даже не поздоровавшись, – обычное дело для Цубакиямы.

– Как обычно, ведешь всякие бессмысленные расследования. Раз у тебя нет полномочий вести это дело, небось, наговорили тебе всякого?

– Ничего неприятного от Первого отдела я не слышал. Только от Татэиси-сана немного.

– Что ж, а в конце концов ко мне пришел. Что ты все-таки хочешь спросить?

– Вы правда стреляли в суперинтенданта Кудзэ?

Цубакияма немного смутился, и уголки его губ опустились вниз.

– Вот так в лоб, да? Сразу видно, как ты проводишь допросы в управлении.

– Ответьте, пожалуйста.

– Я этого не делал.

– Не могли бы вы объяснить подробнее?

– Я не знаю никаких подробностей и вообще ничего не понимаю. Пятого числа я получил оружие и отправился в засаду на место, которое было указано в сообщении о стычке. В итоге прошел целый вечер, и дело закончилось небольшой потасовкой. На следующий день в тринадцать ноль-ноль я вернул пистолет. Сразу после этого меня арестовали по подозрению в убийстве Кудзэ-сана. Я узнал, что его застрелили из пистолета, который я вернул, и пришел в полнейшее замешательство. Потому что этот пистолет пролежал двадцать четыре часа в моей кобуре.

– В это время вы из него стреляли?

– Нет! Даже предупредительных выстрелов не делал!

И это было похоже на правду, ведь на руках Цубакиямы действительно не обнаружили следов пороха.

– Если бы вы стреляли в суперинтенданта Кудзэ, то по крайней мере одна пуля бы пропала. Что-то тут не сходится.

– Это всего лишь одна пуля. Каждый человек из полицейских кругов может легко добыть ее в любое время. Ты мыслишь как сотрудник Первого отдела.

– А пистолет? Может быть, вы помните, доставали ли его из кобуры хоть на минутку?

– Не суди меня по себе, идиот! Если у тебя с собой пистолет, без необходимости не снимай пиджак! Это же я тебя этому учил! Я чувствую себя ужасно, как будто меня заставляют участвовать в каком-то дурацком шоу, но я не доставал пистолет!

– А еще вы всегда говорили, что, сидя в засаде, нужно иногда вздремнуть. Эти двадцать четыре часа вы все время бодрствовали?

– Понимаю, ты подозреваешь, что у меня вытащили пистолет, пока я спал, но рядом со мной в это время были только мои подчиненные.

– Вы доверяете им всем?

– Ты думаешь, можно заниматься такой работой, если не доверяешь своим подчиненным?

– Хорошо, я задам другой вопрос. У вас есть алиби на период предполагаемого времени смерти суперинтенданта Кудзэ – с двадцати двух ноль-ноль до полуночи?

– Могу сказать только, что время это очень неудачное. В этот период те, кого мы пасли, как раз разделились, поэтому и нам пришлось действовать поодиночке. Я был один всего около часа, но говорят, за это время можно добраться до контейнерного терминала и вернуться обратно.

– Но откуда вы могли знать, что суперинтендант Кудзэ находится в это время там?

– Это сотрудники Первого отдела, похоже, хотят услышать от меня. Но тут у меня есть что им предъявить.

– И что же?

– Когда я сижу в засаде, у меня всегда с собой телефон с функцией GPS. И данные о местонахождении телефона четко фиксируются в компьютерах главного офиса. Эти данные могут подтвердить, что во время совершения убийства я не отходил от своего поста дальше чем на десять метров.

– Вот оно как! В таком случае это подтверждает вашу невиновность, ведь так?

– Нет. Это подтверждает только то, что мой телефон находился в том месте. Короче говоря, прекрасная гипотеза Первого отдела состоит в том, что я оставил телефон там, а сам пошел на место преступления.

– Кстати, вы знали, что у суперинтенданта Кудзэ был рак?

– Ах, я узнал об этом от Первого отдела во время допроса.

– Не думаете, что это могло быть самоубийство?

Цубакияма буквально пронзил Кацураги взглядом и глубоко вздохнул.

– Жизнь так коротка, давай умрем вместе!^[13] Так можно не рвать связи с «Корю-кай» и заткнуть рот своим преследователям, унеся все секреты с собой в могилу.

– Не похоже на образ мышления полицейского.

– Да, так мыслят члены структур.

– Но каким образом он, находясь в другом месте, вытащил мой пистолет, выстрелил в себя и вернул его на место?

– Об этом я пока размышляю. Но что более важно – не знаете ли вы кого-то, кто может ненавидеть суперинтенданта Кудзэ?

– Мы не настолько близко общались, чтобы я это знал. И про всякие личные обиды тоже не имею понятия. Но те, кто продвигается вверх по службе, как правило, вместе с продвижением приобретают и недоброжелателей. Вне зависимости от своего поведения. Хотя, если бы они хотели избавиться от Кудзэ-сана, наверное, я бы получил больше голосов.

– Если говорить начистоту, критика в его адрес была сильная, но недолюбливать кого-то настолько, чтобы убить… Это, думаю, совсем другое дело.

Уголки губ Цубакиямы вдруг немного искривились.

– Ты правда не думаешь, что я убил его?

– Я рассматривал такую возможность, но, как только получил опровержение от вас, сразу отбросил эти мысли.

– Потому что я сам сказал, что не делал этого? Ты, конечно, совсем не годишься для работы следователем. Думаешь, полицейский может так легко доверять словам подозреваемого?

– Думаю, полицейский не может выполнять свою работу, если не доверяет словам бывшего начальника.

– Ну и дурак… – Пробормотав себе под нос, Цубакияма отвел глаза в сторону.

– Кто бы ни приложил к этому руку, как вы думаете, суперинтенданта Кудзэ следовало убить?

Цубакияма снова ответил Кацураги пронзительным взглядом, а когда тот не отвел глаза, тихо фыркнул. Для Кацураги, который давно его знал, было очевидно: Цубакияма так делает, когда ему хочется скрыть то, что он на самом деле думает.

– Если говорить честно, то мне бы легче работалось, если бы его вдруг не стало. И наверное, стало бы меньше ситуаций, когда мне стыдно признаться, что я следователь полиции префектуры. Да, появились бы новые проблемы, но они из разряда обычных жизненных трудностей… Но как бы то ни было, не существует таких людей, которых следовало бы убить.

– Мне стало спокойнее от этих слов.

Кацураги поднялся в знак завершения встречи.

– Наш разговор был очень полезным. До встречи.

– «До встречи»? Ты что, собираешься продолжить это расследование?

– Да, буду продолжать до тех пор, пока вы не выйдете отсюда.

– Погоди-ка. Теперь ты ответь на мой вопрос: что ты сам получишь с этого?

Кацураги загадочно взглянул на Цубакияму.

– Ну… я думал, вы это и так поняли…

– Не понял, поэтому и спрашиваю!

– Я смогу вас спасти.

– А я спрашиваю, почему ты хочешь это сделать!

– Потому что так я смогу вас отблагодарить.

На этот раз уже Цубакияма принял загадочный вид.

– Я занимался всякими бесполезными расследованиями, и только потому, что был вашим подчиненным, мне каждый месяц повышали зарплату. Было даже немного стыдно. Я всегда думал, что когда-нибудь я вас отблагодарю, но вы ушли из управления раньше, чем я успел это сделать. Это было вполне в вашем стиле. Если то, что я сейчас делаю, хоть немного поможет доказать вашу невиновность, я наконец смогу вас отблагодарить.

Цубакияма некоторое время смотрел на Кацураги, потом наконец тихо сказал:

– Ну какой же ты все-таки идиот…

За три дня выходных Кацураги выслушал довольно много упреков от других людей, а по возвращении на службу его, конечно же, ждал выговор.

– Что с тобой не так? Даже во время выходных доставляешь проблемы! У тебя есть какие-то обиды на меня или на главного следователя? Если есть претензии, то выскажи их!

Сквозь монотонный голос начальника Первого отдела Цумуры просачивалась очевидная злость.

– Я слышал, что ты целых три дня вынюхивал все в полиции префектуры Канагава. Их главный следователь уже высказал свое недовольство нашему начальнику Такарабэ.

Какое там «вынюхивал»! В полиции ему особо ничего не сказали. Но вслух говорить об этом нельзя. Было бы правильно сказать, что он и якудза допрашивал, но, если об этом сообщить, это только подольет масла в огонь.

– На самом деле я спрашивал только о том, что и так известно общественности.

– Хоть это и касается твоего бывшего начальника, для таких ситуаций есть свой протокол, и нужно все вопросы решать в переписке. Ты же не какой-то новичок, который вчера поступил на службу! Тоже мне!

Какой толк в полицейском, который ведет следствие только по переписке?

– У нас и раньше отношения с ними не были хорошими, а теперь у них есть прекрасный повод для конфликта – превышение полномочий. Да, это не общее расследование отделения, но мы допустили, чтобы наш сотрудник полез не в свое дело, и это наша общая ответственность.

– Прошу прощения, – низко поклонился Кацураги.

То, что какой-то сержант полиции преклоняет голову, ничего не значит. И если понаблюдать за выражением лица Цумуры, не говоря уже о его тоне, можно с легкостью понять, что это все делается для галочки.

– Напиши объяснительную.

Это требование лишь подтвердило вышесказанное. Если бы его действительно хотели наказать, дело бы закончилось выговором. А объяснительные своему начальнику он писал уже много раз. Это было настолько обычное дело, что на рабочем столе Кацураги даже висел ее образец.

Кацураги хотел было попрощаться, но прозвучало громкое «подожди».

– Объем объяснительной – всего лишь листок формата А4. То, что не влезет туда, я готов выслушать в устной форме.

То есть он хочет узнать все, что Кацураги удалось выяснить. Похоже, то, что он отделался одной лишь объяснительной, – своего рода манипуляция, чтобы он все рассказал.

– Что они думают по поводу этого дела?

– Большинство считают, что убийство совершил инспектор Цубакияма, так как у него были и мотив, и возможность.

– Вроде бы такое простое дело, но все проблемы из-за того, что он сам все отрицает?

– Думаю, он старается быть осторожным, так как это убийство начальника, который был действующим полицейским.

– Но ведь совсем не редкость, когда подозреваемый отрицает свою причастность к преступлению.

– Это да. Но инспектор Цубакияма все отрицает, несмотря на такое количество улик, указывающих на его вину. Если дело ведет тот, кто знает его характер, то я могу понять, почему они не могут сразу передать дело в прокуратуру.

– То есть у них есть и другие версии?

Кацураги сообщил о том, что суперинтендант Кудзэ страдал от рака.

– Хм. Самоубийство полицейского, которому нужно определиться, уйти в отставку или остаться на службе, и в этих думах он готов покончить с собой. Вполне допустимый сюжет, но даже в этом случае остается проблема с оружием.

– Да. Но Первый отдел полиции префектуры провел обыск кабинета Цубакиямы-сана. Они обыскали каждый уголок в поисках пули, но, похоже, пока так ничего и не обнаружили. А до тех пор, пока они не смогут подтвердить тот факт, что он незаконно присвоил себе пулю, прокуратура не будет возбуждать уголовное дело. Есть еще и проблема отсутствия следов пороха. А сейчас они, похоже, начали проверку конфискованного имущества.

– Хм-м-м… Интересно, что они планируют делать, если не обнаружат то, что ищут? Только лишней работы себе добавят.

Ирония Цумуры была связана со сбытом конфискованного имущества на черный рынок – темная история, о которой давно ходили слухи.

– НПА^[14] в этот раз тоже подключилось?