Измена. Мы (не) твои малышки (страница 8)
Загрузка завершилась, и я, не зная, зачем нажала на воспроизведение. Оно было снято откуда-то сверху, будто это просто камера слежения на каком-то невысоком здании. Черный представительский автомобиль останавливается на подъездной дорожке, водитель открывает дверь и из машины выходит… Марк? Это он или мне кажется в бреду? В глазах туман от сна.
А потом вдруг показывается рука, за которую он хватается, а следом и вся ее хозяйка. Высокая стройная брюнетка в серебристом платье, встает в полный рост, обхватывает его страстно за шею и… Марк подхватывает ее на руки.
И несет в дом.
Глава
9
А теперь вернемся к началу…
– Пустите меня! Пустите! – я билась в руках незнакомого мне мужчины, который поймал меня на крыльце и теперь не давал подойти к Марку.
Он совсем рядом, окна той гостиной выходят на газон справа от дома, и его отлично видно от входа и с площадки для машин.
– Ма-а-арк! Ма-арк! – срывая голос, кричала я, потому что видела его неподвижную фигуру, над которой склонился еще один мужчина с большим зонтом и даже София присела рядом и что-то делает. Они накрыли его синим дождевым плащом, но больше я ничего не видела.
Только то, что Марк не шевелится. Совсем!
А меня просто не пускают к нему.
– Он живой? Скажите мне, он живой? – я дергала мужчину в костюме, что держал меня, и не могла понять, почему.
– Я не знаю, подождите, скорая уже едет, – пытался он достучаться до моего разума, но в моей голове только одна мысль на повторе животным криком: «Только бы живой! Пусть живой! Что угодно отдам, чтобы он был живой!».
– Убери ее отсюда, запри в своей машине, делай что хочешь! – София появилась перед нами, одетая в плащ, но она все равно такая же мокрая, как и мы все.
– София, София! – я схватила ее за рукав, пытаясь докричаться, по моему лицу текла дождевая вода вперемешку со слезами, – он живой? Что с Марком?
– Что с Марком?! – взвилась она фурией, – ты в окно его вытолкнула, вот что с Марком!
– Я не хотела! Не хотела!
– И вазой ты его тоже не хотела бить? Да? – она тряхнула меня за плечи и прокричала в лицо, – если он умрет, я тебя сгною в тюрьме! Тебя и твоего нерожденного гаденыша! Оба там сдохните!
У меня ноги подкосились от мыслей, что ураганом ворвались в мою голову. Мой ребенок, он во мне, и я не могу жить без него. Но и смерти Марку я не желаю.
Зачем я сюда приехала? Чего я добилась? Я ведь могла и дома его дождаться, потому что все равно уже все случилось! Почему мне нужно было убедиться самой? Это все не должно было произойти!
Это какой-то кошмар, просто нескончаемый кошмар! Я хочу проснуться!
– Убери ее в машину! Что ты стоишь истуканом? – снова закричала София на моего пленителя.
– Я вам кто? Тюремщик? – почти так же истерично заорал он, – я таксист! Я вообще должен был уже уехать!
– Ты, – она в обход моей головы притянула мужчину за ворот, – получаешь баснословные деньги, чтобы возить премиальных клиентов и забирать их из любых мест, с любым временем ожидания! Твой клиент оплатил тебе за это ожидание! Ты должен сидеть и ждать, пока он не продолжит поездку!
– Вы в своем уме? Мой клиент вон там на лужайке лежит! Кого мне ждать?
– Дальнейших указаний! – оттолкнула его София, – в машину ее запри и сидите там, пока я не скажу иначе!
– Не вы меня наняли!
– Но я уволю, если ты сейчас же не заткнешься! Живо в машину оба! – продолжала орать она.
– София Леонидовна! – бежал тот мужчина, что оставался с Марком, – скорая подъедет сейчас, с КПП поселка звонили!
– Убери машину от входа, что стоишь как чурбан? – крикнула она на таксиста, – здесь со скорой не развернетесь!
Я метнула взгляд на лужайку, на людей, окруживших меня, и на мгновение почувствовала, как руки вокруг моей талии ослабляют хватку. Это мой шанс, я должна хотя бы убедиться…
Резко оттолкнув таксиста прямо на Софию, я бросилась на лужайку, где лежал Марк. Синий дождевик теперь накрывал его полностью, с головой, будто он уже…
– Нет, нет, нет! – я споткнулась и почти ползком преодолела последние полметра. Он не может быть мертв, он не должен. – Марк, Марк! – я откинула капюшон плаща, что закрывал его лицо, и по почти белой коже тут же забарабанили капли непрекращающегося дождя. – Марк, прошу тебя! Пожалуйста, Марк!
Я взяла в ладони его холодное неподвижное лицо и потерла щеки, лишь бы он очнулся. Мокрые волосы прилипли ко лбу, и я убрала их дерганым жестом, будто они могут ему мешать. Ладонь скользнула на затылок, и я отняла ее, чувствуя совсем иную влагу.
Подняла дрожащую руку, чтобы в свете из окон дома увидеть на пальцах красную кровь, которую тут же начал смывать дождь.
Это я сделала.
– Попалась! – меня кто-то схватил за плечи и рывком поставил на ноги.
– Не трогай его! Кто тебе разрешал трогать его?! – слышался истеричный крик Софии.
Но его заглушил новый раскат грома, от которого зазвенело в ушах. И ноги мои не держат совершенно, они уходят из-под меня, Земля их сама стряхивает со своей поверхности.
В глазах потемнело, и я тут же осела, звон в ушах наполнил мою голову, и на какое-то время я перестала понимать, что кричат люди вокруг. Перед глазами только лицо Марка и его фигура, накрытая синим дождевиком. Почему его нельзя трогать?
Огляделась, словно пьяная с мокрой травы, и меня ослепили яркие красно-синие всполохи, прорезавшие ночь и стену дождя.
– Уведи, – говорил кто-то. – Убери ее отсюда, дай врачам…
– У нее руки в порезах, ей в больницу… обморок…
Все смешалось, перепуталось, скомкалось в серый клубок. Чужие голоса, какие-то люди в синем, яркий свет и суета. А я провалилась куда-то прямо посреди лужайки и падала… падала… падала.
Пока меня кто-то не поймал и не понес. Я прижалась щекой к мокрой ткани и чувствовала руки вокруг себя. Как я хочу, чтобы это был Марк. Мой Марк, любимый, который…
Предал…
Предал меня, а я его за это убила.
– Он живой, – послышался голос, и я приоткрыла глаза. Кто-то ответил на мои слова, но я не помню, чтобы произносила их вслух.
Я лежала на боку на заднем сидении какого-то автомобиля и не сразу поняла, что со мной мог разговаривать только его водитель.
– Что?
– Тот мужчина, он живой.
– Да? – у меня в сознании все плывет, а еще ужасно болят руки и живот.
– Да, я слышал, когда уносил вас в машину, там скорая приехала. Его везут в больницу, и мы с вами тоже туда едем. Вам стало плохо.
– Мне стало плохо… – повторила я как зомби, не ощущая собственного языка.
– Все будет хорошо, он поправится, и вы тоже, – пытался он успокоить меня.
– Ничего уже не будет хорошо, – я перекатилась на спину на сидении и обняла руками живот. Я будто умираю изнутри.
– Мне очень жаль, – зачем-то добавил он.
– Чего? – пока я хоть с кем-то разговариваю, есть ощущение, что все еще живу. Ради него я должна жить, ради малыша внутри меня. Я его единственный мир, который не должен закончиться, не начавшись.
– Я видел вас, когда вы пришли в дом, моя машина стояла с выключенными фарами и заглушенным двигателем. Я ждал клиента.
– Зачем? – смысл его слов плохо складывался у меня в голове. Зачем его было ждать? Он никуда не собирался.
– Он оплатил ожидание и сказал, что вернется через пару минут.
– Он соврал, – тихо прошептала я, понимая, что Марк мне врал. Все это время он обманывал меня о том, что у него ничего не было с Софией.
Было прямо у меня на глазах и теперь это въелось в мой мозг. Но совсем не так глубоко и страшно, как его фигура, лежащая на земле, и кровь на моих пальцах.
– Я устала, – сказала я и вновь провалилась в спасительную темноту.
Эта реальность слишком тяжелая, чтобы в ней бодрствовать.
В следующий раз я открыла глаза уже через целую вечность и уставилась в белый потолок больничной палаты. А потом в нежно-персиковые стены и чуть приоткрытые жалюзи на окнах.
В организме ощущалась какая-то неестественная легкость и пустота, будто меня выпотрошили, и я теперь лежу, как сдувшийся шарик. Только одеяло придавливает меня к кровати, чтобы не унесло сквозняком тонкую оболочку. Эта мысль зародила непередаваемый страх, и я схватилась за живот.
Нет, только не это!
Дверь в палату открылась и вошла врач, почему-то мне знакомая.