Фотографирую себя в полный рост перед зеркалом, отправляю фото супругу. Если он забракует – переоденусь в классические брюки и рубашку.

Но Лёне все нравится. Он даже просит не снимать это платье, если я вернусь домой раньше него. У него на вечер большие планы.

Лера заезжает за мной, как и договаривались, в семь часов. Она яркая блондинка с изумительным цветом глаз – изумрудным. Красивая девушка, эффектная. От ухажеров отбоя нет. Недолгий брак распался, по словам Леры, из–за жуткой ревности ее мужа к каждому столбу. Зато после развода ей досталась квартира в хорошем тихом районе, которую они с мужем успели приобрести во время короткого брака. Муж у нее был состоятельным, плюс родители не бедные. Сразу после свадьбы молодожены купили квартиру, обставили ее по последнему писку моды, приобрели машину, а потом раз – и развод. По закону имущество, приобретенное в браке, пришлось делить. Лера хвасталась, что у нее был лучший в городе адвокат.

Лера называет таксисту адрес Юльки, и мы едем за ней. Пока машина петляет по городу, делимся новостями. Точнее, Лерка без умолку рассказывает обо всех сокурсниках, показывает фотографии в своем яблоке, а я жадно внимаю ее речам. Соскучилась и по ней, и по учебе, и по новостям с курса.

С коллегами–заочниками отношения как–то не сложились, наверное потому, что слишком мало времени проводим вместе. Только несколько лекций в году да экзамены. А год очной учебы сделал однокурсников почти родными. Услышать новости о них я безумно рада.

Юля уже ждет нас у подъезда. Прыгает к нам в машину на переднее сиденье, правда, всю дорогу до какого–то неизвестного мне кафе едет почти полностью развернувшись к нам. Дядечка–таксист при каждой возможности косится на ее пятую точку, обтянутую узкими короткими брючками, но замечания не делает. Возможно, ему просто не дают вставить слово мои подружки–болтушки.

Юля темненькая и тоже хорошенькая. Не такая взрывная, как Лера, и чаще всего, если Лера рядом, она больше похожа на тень на фоне подруги. Как, впрочем, и я.

– Ничего не замечаете, девочки? – не выдерживает Лера спустя минут пять дороги.

– Нет… – переглядываемся с Юлей.

– Вот! Зацените. Подарок, – Лера демонстрирует золотой браслет на запястье. Цепь закручена сердечками, а через звено в середку каждого сердечка инкрустированы зеленые камни – изумруды.

– Обалдеть!

– Как красиво!

– Точь–в–точь к твоим глазам! – наперебой восхищаемся, теребя руку с браслетом.

– Дорогущий наверное.

– Кто подарил?

– Поклонник, – кокетливо стреляет глазками подруга.

– Оу. Без имен, да? – понятливо прищуривается Юлька.

– Пока да.

– У него на тебя наверняка большие планы.

– Или у меня на него, – хохочет Лера.

– Приехали, – уведомляет нас дядечка водитель, утомленный нашим щебетом.

– Это кафе? – хмурясь, разглядываю в окно двухэтажное кубообразное здание, сверкающее в сгущающихся сумерках неоновыми буквами.

3. Двумя днями ранее. 2

– Это кафе? – хмурясь, разглядываю в окно двухэтажное кубообразное здание, сверкающее в сгущающихся сумерках неоновыми буквами. Такими яркими, что глаза слезятся.

– Ой, Ксю, а я не сказала, да? – Лера сделала невинное личико. – Планы поменялись. Что там эти скучные кафешки, ни потанцевать, ни выпить.

– Лебедева! – взрываюсь недовольством. – А сразу предупредить нельзя было?

– Да какая разница, где мы посидим? – беспечно отмахивается. – Не переживай ты так, доставим тебя к твоему ненаглядному Лёнечке в целости и сохранности.

– И даже трезвой, – смеясь, поддерживает Лерку Юля.

– Сговорились, да?

С осуждением качаю головой, выбираясь из салона такси. Не люблю неожиданности. Они пугают последствиями.

Есть слабая надежда, что нас не пропустят внутрь, но и та гаснет. Охранники, такие же квадратные, как это здание, даже не взглянули в нашу сторону, когда мы проходили мимо.

Через несколько минут на наши головы обрушивается оглушающая музыка, блики режущих глаза софитов. Разгоряченная танцующая толпа с трудом дает протиснуться к пустому угловому столику. Который, как я предполагаю, был заказан заранее.

– Девочки, я за бухлом! – пытаясь перекричать музыку, сообщает нам Лебедева и исчезает за спинами дрыгающихся в такт музыке тел.

– Ты знала, что мы едем сюда? – кричу в ухо Юльке.

Она машет головой из стороны в сторону, потом кивает под басы, пританцовывая на диване. Я так и не поняла, что она ответила.

– Ксюх, ну скажи же тут клево! – Юля кайфует.

Не могу расслабиться и получить свою дозу удовольствия. Мне не нравится, что я фактически обманываю мужа, находясь не в тихом кафе, как обещала, а в шумном ночном клубе. С лицами молодых парней, которые наводят ужас своим видом. Они как будто обкуренные или пьяные. Дергаются странно. И девушки почти такие же.

Вместе с битами тревожно бьется в груди сердце, и эта тревожность порядком напрягает.

– Расслабься и отпусти ситуацию, – орет мне в ухо Юлька, считав мои эмоции. – Мы с часик тут потусуемся и домой поедем. Твой Леонид ничего не узнает.

– Хорошо, Юль. Только давай правда всего один час.

Она показывает пальцами знак ОК и продолжает сидя танцевать. Засекаю время на телефоне. И все время держу его перед глазами на случай, если любимый позвонит или напишет. Лучше бы написал. Ответить на звонок я не смогу – не услышу голос мужа, а он сразу догадается, что я в клубе.

Это будет мое первое вранье ему! А я ненавижу врать! Не умею.

Пусть он будет слишком занят работой!

Ловко лавируя среди толпы, Лера несет нам три высоких полных бокала со льдом до половины.

– Коктейли, девочки. Разбирайте. Ксю, тебе безалкогольный, я угадала? – протягивает мне с розовой жидкостью.

– Да, спасибо! – благодарно улыбаюсь ей, принимая свой напиток.

Алкоголь помог бы расслабиться, но как мне потом дышать перегаром на Лёню? И как объяснять, где я была? Конечно, он бы понял, пожурил бы Лерку, досталось бы Юльке, но сам факт, что мне придется оправдываться, потому что обманула я…

– За встречу!

Чокаемся втроем.

Коктейль сладкий и холодный. Расслабляет без алкоголя. Или это атмосфера такая – пьяная.

Девочки зовут меня на танцпол. Отказываюсь и остаюсь за столиком одна. Гипнотизирую экран телефона. Как долго тянется время! Нам здесь торчать еще сорок минут!

Неожиданно с двух сторон ко мне подсаживаются два парня.

– А чего это такая красивая девушка скучает в одиночестве? – один сразу кладет руку на подголовник дивана и к концу фразы вдруг прижимает меня к себе.

Ни один мужчина не касался меня до сих пор, кроме мужа, а потому мне становится жутко не по себе.

– Эй, здесь вообще–то занято! – Пытаюсь скинуть с себя его руку, она такая тяжелая! Неподъемная.

Алкоголем от парня не пахнет, только приторной туалетной водой и резким потом. Но поведение, речь, глаза – все говорит о том, что он под чем–то.

И второй такой же!

– Я не одна. Мой муж сейчас подойдет, – тыкаю в лицо первому рукой с обручалкой на безымянном.

– Супер, замутим по–взрослому, да, Тимурчик? – перегнувшись через меня, толкает кулаком в плечо Тимурчика.

– Ребят, мы не по этой части. Вам лучше уйти, – еще немного и начну биться в истерике.

Лихорадочно ищу в толпе подруг, но их не видно.

Господи, пусть все это будет сном! Я не верю, что вляпалась в это дерьмо. И очень надеюсь, что все закончится скоро и благополучно.

– Да че ты, красавица, расслабься и получи удовольствие, – скалится тот, что все еще обнимает меня за плечи.

Моя одежда наверняка пропахла чужим мужским запахом. Эта мысль заставляет паниковать сильнее.

– Я пойду, – пытаюсь встать. Не позволяют! – Мне в туалет надо! – кричу в ухо тому, что держит.

– Пять минут потерпи.

Что будет через пять минут? И где девочки? Неужели не видят, что у меня неприятности?

– Эй, – увидел кого–то и помахал кому–то в толпе неТимурчик.

Как его услышали в таком шуме – загадка. Но тут же к нам подошел официант с подносом, на котором стоят несколько стопок с прозрачной жидкостью. И все эти стопки он выставляет в ряд перед нами троими.

Смотрю на официанта во все глаза, умоляя о помощи, но у того лицо непроницаемо. Как будто все это – в порядке вещей.

Кивнув моему соседу, официант растворился в толпе.

– Давай, красивая, за знакомство, – подносит к моим губам алкоголь.

– Я не пью, – мотаю головой.

Он вдруг фиксирует меня за подбородок, давит на челюсть, заставляя открыть рот и вливает в меня водку.

– А говоришь, не пьешь, – ржет.

Вот же гад!

4. Двумя днями ранее. 3

– Давай, красивая, за знакомство, – подносит к моим губам алкоголь.

– Я не пью, – мотаю головой.

Он вдруг фиксирует меня за подбородок, давит на челюсть, заставляя открыть рот и вливает в меня водку.

– А говоришь, не пьешь, – ржет.

Вот же гад!

Выплюнуть не получается. Алкоголь обжигает рот, горло, желудок.

Закашливаюсь до слез из глаз. Мне суют в рот трубочку от моего коктейля.

– Запивай.

Делаю несколько глотков.

Голова шумит сильнее. Перед глазами плывет, а в теле какая–то странная легкость. Она придает мне решимости и даже появляется какой–то мутный план побега.

– Как тебя зовут? – спрашиваю козлину.

– Зови меня Джокер.

– Какое дурацкое у тебя имя, Джокер, – не сдерживаю эмоции. Я пьяная, мне можно.

Язык ватный. Меня мутит. Но я растягиваю губы до ушей, пытаясь усыпить бдительность Джокера. Тем более, что он подряд опрокинул в себя две стопки. И его дружок, Тимурчик, тоже. Слава богу, не вливали больше в меня.

– А пойдем потанцуем, Джокер?

В толпе я попробую сбежать, благо из вещей у меня только маленькая сумочка на длинном ремешке, и она перекинута через голову. Юля и Лера взяли такие же, так что охранять тут нечего.

– А пойдем, – соглашается тот.

Выбирается из–за стола первым, тянет меня за руку. Тимурчик, развалившись на диване, поплывшим взглядом наблюдает. Что ж, от одного сбежать легче, чем от двоих.

Парень тянет меня в середину танцпола, по пути с кем–то обменивается любезностями. Его хлопают по плечу, он хлопает, что–то кричат друг другу. Его тут, очевидно, все хорошо знают.

Ищу в толпе подруг, не вижу. Сердце гулко колотится в такт оглушающим басам. Пятками чувствую, как трясется пол то ли от прыгающих людей, то ли от басов. Или все вместе.

Все веселятся. И никому нет дела до меня, перепуганной, взятой в плен странным типом.

В какой–то момент чувствую, как хватка у парня ослабевает и я, пользуясь шансом, вытягиваю свои пальцы из его руки. И тут же ныряю в сторону от нахала, расталкивая народ локтями, протискиваюсь среди потных разгоряченных тел, как мне кажется, к выходу. Или неважно куда, главное, быстрее вперед.

Софиты мигают холодным белым светом, выхватывая неестественные позы танцующих. Все смешалось. Толпа восторженно ревет.

Куда бежать, я не знаю. Не ориентируюсь. Без конца втыкаюсь в чужие тела, запахи смешиваются в тошнотворную массу. И когда мне кажется, что вот–вот стошнит прямо здесь, на танцполе, я вдруг вываливаюсь из толпы на свободную площадку.

Осматриваюсь, вижу в темноте светящиеся указатели на служебные помещения. Там должен быть черный выход.

Бегу туда, часто оглядываясь. Все кажется, что меня преследует Джокер.

Едва не врезаюсь в официантку. У нее обе руки заняты поллитровыми кружками с пивом. Она что–то кричит мне, не слышу. Я вообще странно себя ощущаю. Будто в чужом теле. Как аватар в компьютерной игре–бродилке – одни руки перед собой вижу.

Хорошо еще, что–то соображаю.

В служебке длинный коридор и приглушенный свет. Никого нет, чтобы спросить где выход. Зато басы из зала почти не слышны.