А сколько сладких ночей мы здесь провели с мужем! Сколько стонов удовольствия и страстных криков слышали эти стены, мебель, ковер…

Черная тоска гремучей змеей сдавливает сердце. А если…

Если я сюда больше не вернусь?

Нет, даже думать боюсь об этом.

Достаю из сумочки маленький флакончик любимых духов, брызгаю ими на подушку и одеяло со стороны мужа. Пусть их аромат напоминает ему обо мне, быстрее в чувство приведет.

Ровно через десять минут сгружаю тяжелый чемодан и битком набитые два пакета к порогу. Сумочку перекидываю через плечо.

Выжидаю, что муж выйдет, поможет с вещами. В итоге вытаскиваю их на крыльцо нашего особняка сама, затем за ворота. Лёни в поле зрения все это время нет. Я тоже в нем разочарована!

Нужно вызвать такси.

Я еще не решила куда ехать. Родителей давно нет, а их, точнее, мою трехкомнатную квартиру, что находится почти в центре, практически сразу после свадьбы мы сдали в аренду на пять лет. Оплату взяли вперед, чтобы купить этот дом. Конечно, всей суммы с аренды не хватило на покупку, помогли подаренные на свадьбу деньги и совсем чуть–чуть взяли в кредит. Он уже выплачен и благополучно забыт.

Если все же развод будет, дом придется делить, а это значит либо продавать его, либо вытаскивать деньги из фирмы. Последнее муж точно делать не станет.

Так что Лёне совсем не выгодно со мной разводиться.

Проверяю кошелек. Налички у меня мало. Снять гостиницу или квартиру на несколько суток не хватит. На карте деньги есть, но я их тратить не буду.

Из гордости.

От обиды.

Потому что это ЕГО карта!

Вариантов, куда ехать, не много. Самый оптимальный – к Лебедевой.

У нее просторная квартира, она живет в ней одна, и я надеюсь, что подруга позволит мне пожить у нее пару дней.

Именно такой срок я определила для Лёни. Должен же он прийти в себя, в конце–то концов. А я за это время найду тех парней и добьюсь их признания.

Эти мысли не дают мне совсем пасть духом. Наоборот, заряжают энергией, ведь на кону – моя семья и любимый мужчина.

Набираю Леру.

Телефон механическим голосом извещает, что абонент занят. Лерка с кем–то треплется. Терпеливо выжидаю пять минут, чтобы позвонить снова.

На самом деле очень надеюсь, что мой муж выйдет на улицу и позовет домой. Но…

Нет.

Это очень царапает нутро.

Повторно набираю Лебедеву. А теперь ее телефон отключен!

И мне ничего не остается, как звонить Юле. К счастью, вторая моя подруга на связи.

И вместо обычного «привет» она сразу спрашивает:

– Ну что, Ксю?

По голосу чувствую – переживает.

– Юль, он меня из дома выгнал…

Только не плакать! Только не плакать!

– Идрид–мадрид! – шокировано. – А ты?

– А я собрала вещи и ушла.

– Ушла? Капе–ец… И где ты сейчас?

– Пока возле дома. Хотела к Лебедевой напроситься на пару дней, но она недоступна.

– Давай ко мне. У меня диван есть.

Юля живет в маленькой двушке, которая досталась ей от бабушки. В свое время Юлины родители забрали бабушку к себе из деревни, а ее дом продали, но бабушка жить с ними не смогла. И ей купили простенькую малогабаритную квартиру, которая позже досталась Юле.

Предложение подруги греет душу. Ее помощь в данный момент неоценима.

– Ты уверена? Не хочу тебя стеснять.

– Ксюх, – возмущается, – ну ты чего?

– Ладно, сейчас приеду. Спасибо, – голос все–таки дрогнул. К горлу подкатил комок, и я тут же сбросила звонок, чтобы не показать слабость перед подругой.

Через приложение вызываю такси. И те семь минут, что едет до меня машина, из нашего дома ни звука, ни хлопка двери.

Ничего.

Очень больно от осознания, что ты не нужен человеку, которого любишь больше жизни. Правду говорят – от любви до ненависти один шаг. Лёня ведь клялся мне в любви. Говорил, что я у него единственная, что ему со мной повезло – отличная хозяйка, в постели позволяла ему все. Называл меня малышкой, принцесской, куколкой. Ксенькой! Ласково, как моя бабушка когда–то.

Я его боготворила, считала самым умным и сильным. Рядом с ним чувствовала себя защищенной и любимой. Счастливой!

А что в итоге? Он выкинул меня как ненужную собачонку из своей жизни.

С новой силой накатило отчаяние. Хоть возвращайся назад к мужу и на коленях умоляй его простить. К черту гордость и обиду.

И я едва держусь, чтобы не попросить водителя повернуть назад. Но представляю, как унижаюсь перед Игнатовым, а у него тот же брезгливый взгляд, и…

Молчу, а такси везет меня все дальше от дома, где я еще недавно была счастлива.

Сидя на заднем сиденье в такси, глушу слезы, прикусывая до боли кулак. Водитель подсматривает за мной в зеркало заднего вида, к счастью, не засыпает вопросами.

Пишу Юле, что подъезжаю, она выходит меня встречать.

И едва я выбираюсь из авто, Жданова кидается ко мне, заключает в крепкие объятия. И меня снова захлестывают рыдания.

Стоим у подъезда, я реву, Юлька утешает, поглаживая меня по волосам.

Таксист, посмотрев на нас, сжалился, вышел из машины, выгрузил мои вещи на лавку. И уехал.

– Идем домой, – Юля заглянула мне в глаза, вытерла слезы со щек пальцами. – Тебе надо умыться и успокоиться. А это что? – только сейчас заметила синяк на моем лице. – Это он? – киваю. – Вот урод! – возмущается. – Правильно сделала, что ушла, – решительно берет чемодан и идет к подъезду. Я с сумками за ней. – Подавай на развод и обдирай его как липку, – поднимается по лестнице на второй этаж.

– Он, – всхлипываю, – уже подал…

– Подал на развод? – Юля тормознула, развернувшись, и я едва не врезалась в нее.

– Угу.

– Гаденыш какой шустрый, а! – взмахнула свободной рукой. – Вот чуяло мое сердце: гнилой твой Лёнечка.

Спорить с Юлькой желания нет. После сегодняшнего разговора с мужем я с подругой согласна. Когда–то давно она меня предупреждала, что нет идеальных мужиков. Я не слушала никого, ослепленная Лёней. А зря.

Со стороны видней…

9. Консилиум

– Проходи, располагайся.

Втаскиваем мои вещи в комнату, сгружаем на диван, который будет теперь мне вместо супружеского ложа.

Комната маленькая, выполняет роль зала – сервант, диван, два кресла и телевизор на стене. И веселенькие обои в цветочек.

– Ну извини, это не ваши хоромы, – замечает мой погрустневший взгляд Жданова.

– Нет–нет, все нормально, – поспешно успокаиваю подругу. – Что бы я без тебя делала, Юль… – шмыгаю носом.

– Так, отставить сырость. Живо на кухню, будем отмечать твой приезд. Сейчас я позвоню Лебедевой, пусть дает контакты своего адвоката. Игнатов к тебе еще на коленях приползет, обратно звать будет, когда узнает, что ты его без штанов оставить хочешь.

Юлька настроена решительно. Будто не я, а она собралась разводиться с Леонидом и отсуживать у него половину имущества. Хотя мне чужого не надо. Мне бы только свою квартиру вернуть.

– Ну и где она? – хмуро пялясь в экран телефона, спрашивает Юля.

– Не отвечает? – я не удивлена. Я до Лебедевой тоже дозвониться не могла.

– Не доступна, – кидает телефон на кухонный стол. – Не, ну что за человек, а? Тут у человека беда, а эта лохудра игнорит.

Мой телефон, прикидываясь мертвым, лежит передо мной. А я очень надеюсь, что муж с минуты на минуту позвонит. Хотя бы спросит где я. Не верится, что я ему стала совсем безразлична.

Юля открывает старенький холодильник отечественного производства и начинает вытаскивать из него все съестное – сыр, масло, помидоры, сметану. При виде скромного набора еды мой желудок урчит, напоминая, что я давно не ела.

– Она же не знает… Дела может важные, – защищаю Лерку. Сама я уже не питаю надежды не то что увидеться, но и дозвониться.

– Что может быть важнее подруг? – Юлька ворчит. И вызывает тем самым у меня улыбку.

Которая сползает, как только я вижу бутылку вина, которую Жданова достает из шкафа. А еще штопор и два бокала.

– Я не буду, – сразу предупреждаю.

– Надо!

– Юля!

– Ксюша! У нас стресс. Стресс снимают сексом либо алкоголем. Так как первого у нас нет, лечимся вторым.

– Не уговаривай, – качаю головой. После клуба меня от одного запаха мутит. – Я лучше чай.

Жданова закатывает глаза, но больше не настаивает. Открывает бутылку и наливает себе. А мне чай.

Юля осушает свой бокал за раз.

В две руки строгаем бутерброды. Мой рот полон голодной слюны. И едва я делаю первый кусь, как невероятное блаженство растекается по всему телу. Это похлеще оргазма.

– И что думаешь, твой насчет развода пошутил или как? – Юля подливает себе еще вина.

– Я бы хотела, чтобы пошутил, – вздыхаю. – Но… видела бы ты его. Смотрел на меня как на прокаженную.

– Ксюх, он тебя ударил! – возмущается подруга. – Неужели простишь?

– Я его люблю, – пожимаю плечами.

– Ударил раз, будет бить систематически! – философски заключает Юлька.

– Не верю, – качаю головой. – Лёня был не в себе, больше такого не повторится.

– Наивная… Такие не исправляются. Слушай… – подруга замялась, – а ты не допускаешь, что у него кто–то появился? Потому так быстро от тебя и избавился.

– Ты что! Нет! Нет, нет и еще раз нет! – машу головой. – Лёня однолюб, он сам говорил.

– Пфф, все они так говорят, а как увидят новую дырку… Ксюх, давай по чесноку. Твой Леопольд…

– Леонид, – поправляю.

– Тьфу ты, Леонид конечно, богатый, успешный красивый. И поставь себя рядом с ним…

– А что со мной не так? – растерявшись, уставилась на подругу.

– Не обижайся, подруга, но ты, ммм… – Юлька подбирает слова, – слишком простая. А потому, поверь, я слышала неоднократно: на твоем месте мечтает оказаться каждая.

– И ты? – начинаю злиться на откровение подруги. Так далеко наши разговоры ни разу не заходили. Или это отсутствие Леры и вино делают Жданову такой смелой в высказываниях?

– Я? Нет. Мне такой тип мужиков не нравится. Твой Леонид, прости, но скажу, как вижу – скользкий, наглый, высокомерный. Мне более приземленные по душе.

– Спасибо за откровенность, – в шоке откладываю бутерброд обратно на тарелку. – И много у тебя этих… приземленных? – не удерживаюсь от укола.

При всей своей красоте, обаятельности и покладистом характере у Ждановой на личной фронте никого.

Юлька на мой укол не обижается. Наоборот, всовывает бутерброд мне обратно в руку. Протягивает бокал. Вздохнув, стукаюсь кружкой с чаем. Не могу злиться на подругу. Она меня выручила в сложный момент жизни.

– Мой тебе совет, Ксюха, – разводись, – выпив все до дна, со стуком ставит свой бокал на стол Жданова.

– А как же бороться за личное счастье? Ты, Юля, как мой Лёня – чуть возникла проблема и сразу развод. А дать нам еще шанс? Мы ведь семья, я детей от него хотела. Не обижайся, подруга, но мне такие советы не нужны! – я надулась. Обиженно сложила руки на груди.

То, что у подруг не складывается личная жизнь, не означает, что все должны быть одинокими и брошенными. А Лёня, знаю точно, потому в меня и влюбился, что я простая, без завышенных требований и притязаний. Извини, откровенность за откровенность.

– Та–ак, подожди секунду.

Юля потянулась за телефоном. Снова набрала Лебедеву, в итоге отправила ей голосовое с просьбой срочно позвонить. Отложила гаджет в сторону и вперила в меня полупьяный взгляд.