По дороге Глеб все вспоминал пометки на карте, которые так старательно сделала Оля Белецкая, и мысленно примерял ее к топографической карте окрестностей Одессы. Ну что же, и тут нет никаких несовпадений или неточностей. Все отметки, сделанные ее рукой, совпадали с местностью вокруг города, особенностями ландшафта и логикой военной стратегии фашистов. Он все искал какие-то зацепки или неточности, которые указали бы на ложь девушки, вспоминая ее рассказ. Однако таких не находил и понимал, что они оказались в тяжелой двоякой ситуации. Девушка, скорее всего, не лжет, сведения, доставленные ею, очень ценны. Вот только использовать их без подтверждения опасно, никто в штабе не даст добро, пока не будет уверен в правдивости Белецкой.

В казарме разведчик вытащил собственную офицерскую карту из планшета, развернул ее и стал изучать. Он почти воспроизвел карандашом схему расположения укреплений и войск, указанную Белецкой на выступах и лиманах Южного Буга, оценивая продуманность обороны противника. Время от времени хмыкал, качал головой или, наоборот, выражая радость, стучал карандашом по отмеченному месту.

Как вдруг его размышления над картой прервало появление штабного ординарца.

– Товарищ капитан, вас срочно вызывают в штаб.

Глеб кивнул, нутром чувствуя, что не просто так его вызывают, его вызов точно как-то связан с появлением в штабе Ольги Белецкой и ее ценных сведений.

Глава 2

Встретил капитана Шубина все тот же полковник Зубарев. К концу дня Николай Трофимович был мрачен, лицо осунулось, усталость бесконечного напряженного дня сказывалась на нем.

Полковник протянул разведчику «молнию» на желтом листке бумаги:

– Товарищ капитан, как я и думал, пришел приказ разведотделению проверить сведения, полученные от Белецкой.

Командир полка замолчал, ожидая реакции Глеба Шубина. Как человек, который много лет командовал сотнями людей, он понимал, что отдать приказ как командир он может, и его подчиненный будет обязать выполнить боевую задачу. Но вот насколько качественно исполнить, уже решает только сам опытный разведчик. Огромный труд по сбору информации занял у подпольщиков три месяца, и непонятно, сколько потребуется усилий для проверки этих сведений, да и возможно ли их оперативно проверить? Но трех месяцев у них точно нет – наступление на одесский плацдарм начнется в течение ближайших нескольких дней.

Глеб уточнил:

– Я предлагаю провести разведывательную операцию и перепроверить сведения Белецкой частично. Достаточно убедиться, что часть информации верная, чтобы просто подтвердить ее подлинность. Для сбора данных подойдет западная часть русла Южного Буга, где возведены основные узлы обороны противника. В саму Одессу не вижу смысла пытаться проникнуть, тем более если там есть много подпольщиков, которые занимаются сбором сведений.

– А как вы планируете проникнуть на вражескую территорию и передвигаться там? – уточнил полковник. – Ведь окрестности под Одессой кишат фашистами, немцами и румынами.

Шубин развел руками:

– Остается только одно – переодеваться и скрываться под чужой личностью.

Николай Трофимович не выдержал и то ли испугался за разведчика, то ли восхитился его отчаянной смелостью:

– Вы же будете прямо под носом у немцев, на незнакомой территории. Любая случайность, и вас сразу расстреляют! Это очень опасно!

Глеб внутренне сжался, потому что понимал, о чем беспокоится командир, но объяснил:

– Разведка всегда опасна и связана с огромным риском. Поэтому я стараюсь действовать один, особенно в таких вылазках на оккупированную землю в тыловую часть расположения противника. В лесу или на прифронтовой территории у группы всегда есть шанс уйти в укрытие, если что-то пошло не по плану или захватили кого-то из членов отряда. Можно ответить, вступить в бой, хитростью или огнем ликвидировать противника, отступить, но уйти невредимым. А вот на захваченной земле так не сделать, это зона высокого риска для разведки. Отступать там некуда и за себя не постоять, слишком много противников, абсолютно никакого шанса одержать победу. Только и остается, что достойно принять смерть, как сделали соратники Ольги, одесские подпольщики.

Полковник все же принял решение:

– Я считаю, что разведка должна быть проведена совместно с Ольгой Белецкой. Она станет вам проводником, так будет безопаснее и результативнее.

Разведчик нахмурился:

– Да, замысел хороший, но… я…

Глеб не имел привычки возражать приказам командира, как фронтовой офицер с хорошей выучкой, он подчинялся армейской дисциплине и принципу субординации.

Однако сейчас был особенный случай, когда Глеб не мог промолчать и согласиться с решением командира. Фронтовой разведчик опасался брать с собой такую напарницу. Слишком уж хрупкой и немощной показалась офицеру истощенная за время, проведенное в подполье, Ольга. В таком физическом состоянии она навряд ли станет полезной боевой единицей, скорее обузой для него. К тому же пока они еще не доказали, что девушка говорит правду, что она – не засланная с фашистской стороны. Однако пояснить свое мнение Глеб Шубин не успел. Вдруг скрипнула створка двери, и на пороге кабинета показалась тщедушная фигурка.

– Вы не верите мне, да? Считаете меня шпионкой?! – спросила Ольга, одетая в длинную, не по размеру, гимнастерку и такие же широкие штаны. Она случайно подслушала разговор двух военных и теперь дрожала от волнения.

В бане ее отмыли, обрезали светлые волосы, чтобы избавить от насекомых, и теперь кудряшки облачком пушились над головой. На бледном остроносом личике сияли яростью голубые глаза.

Белецкая была настроена решительно. Она упрямо воскликнула:

– Я пойду с вами в разведку! Я докажу, что я никакая не шпионка и не диверсантка! И все, что рассказала вам, – это чистая правда до последнего слова!

Капитан попытался остановить девушку, объяснить ей свое мнение:

– Послушай, я не считаю тебя немецкой диверсанткой…

– Тогда почему не берете с собой в разведку?! – в запале выкрикнула Ольга.

Шубин резко ответил, тоже не удержавшись от эмоций:

– Потому что разведка – это смертельная опасность! Не каждый опытный военный выдержит такое напряжение. А ты почти ребенок, к тому же изможденный физически. Тебе просто не хватит сил, пойми! Пройти большое расстояние, терпеть голод, холод! И это после того, как ты почти месяц пробиралась по оккупированной территории! Не каждый здоровый мужчина такое выдержит и вытерпит, мне не хочется мучать тебя, у тебя было и без того много испытаний и тягот… Тебе бы отдохнуть, отъесться хоть немного.

Ольга вдруг шагнула к разведчику, схватила его тяжелую, сильную ладонь своими почти воздушными пальчиками:

– Поймите, я выдержу все! Я готова! Потому что это ради победы, ради освобождения моей родины, моего любимого города, моего дома – Одессы! Я мечтала об этом каждый день все четыре года войны и оккупации. И я готова выполнить все, что скажете, ради того, чтобы сделать победу хотя бы на минуту, на секунду ближе!

Полковник Зубарев смотрел на девочку и верил – дойдет, выдержит все, внутри нее дух такой силы, что только смерть остановит эту малышку.

И, к удивлению разведчика, полковник решительно сказал:

– Капитан Шубин, приказываю выполнить распоряжение штаба о проверке разведданных на одесском плацдарме в районе Березовки и Южного Буга. Для участия в операции привлечь члена подпольного партизанского отряда комсомолку Ольгу Белецкую. Дата начала операции – завтрашнее утро. Жду вас, товарищ капитан, завтра утром с докладом и планом операции под кодовым названием «Крепость фюрера». А также со списком необходимого вам оснащения для выполнения задания. Выполняйте приказ!

– Есть выполнять приказ! – отрапортовал капитан Шубин.

Спорить с решением Зубарева он не стал, не по Уставу это – возражать в ответ на решение командира, и вышел за дверь. В коридоре задержался немного, поджидая Ольгу. Придется обсудить с Белецкой еще раз, насколько опасно для нее участие в операции.

Та робко подошла с вопросом, застывшим в глазах:

– Вы меня ненавидите, товарищ разведчик?

От ярости ее не осталось и следа, лишь печаль от своей невостребованности.

– Можно Глеб, – вместо ответа попросил ее капитан.

Они некоторое время молча шли рядом по темной улице в сторону казарм, потом Оля вдруг сказала:

– А я знаю, как вам не привлекать внимания на немецкой территории… Так что фрицы даже останавливать не будут.

– И как же?

Разведчик внимательно слушал девушку, нисколько не насмехаясь над ее попыткой помочь ему. Ведь в разведке, помимо стойкости духа, нужна и смекалка, которая помогает действовать в сложных ситуациях. К тому же он, как и полковник Зубарев, благодаря своему жизненному опыту чуял в девушке огромный потенциал и незаурядный ум. Эх, не была бы она так истощена и измучена голодом и тяжелыми условиями жизни в подполье, то из нее вышел был блестящий напарник для разведки. В этом Николай Трофимович прав, Белецкая очень ценный кадр со своим знанием местности и безопасным, не вызывающим подозрения видом.

Оля хитро прищурилась:

– Знаете, кто остался в Одессе после начала войны? Старики! Детей и женщин отправили после оккупации в трудовые колонии, – евреев в концентрационные лагеря или просто расстреляли прямо в окрестностях города. Вот стариков никто не трогает, потому что они не могут работать, а немцы очень жадные и даже пулю на них не хотят расходовать. Вы можете переодеться старым человеком и не будете привлекать к себе внимания. Это легко! Мы ставили в школе театральную постановку, и я умею делать бороду и волосы седые. И походка! – Девочка подняла плечи, ссутулилась, принялась раскачиваться из стороны в сторону, делая вид, будто ей трудно идти. – Смотрите, это просто! Надо согнуться и голову вниз, а колени немного вперед. Даже лица видно не будет. А еще углем намазать у глаз и где щеки, так такие морщины будут, ну как настоящие!

Ольга с вдохновением говорила и говорила, придумывая способы маскировки. Живой и пытливый ум ее мгновенно находил решения, как получше замаскироваться, чтобы ни лицо, ни фигура не привлекали внимания оккупантов.

Офицер слушал ее, кивал иногда в знак согласия. Ему нравился ход мысли девушки, однако про себя думал по-прежнему: «Ну как же ее в разведку… Такую юную, хрупкую. Там же фашисты, опасность страшная, и идти придется без еды и отдыха десятки километров. В грязи лежать, в засаде. Смотреть в глаза смерти и переиграть ее. Девочка такая живая, огненная. Это же так бесчеловечно и жестоко – посылать эту умную девушку прямо в пасть к смерти».

Вдруг Ольга резко остановилась:

– Товарищ разведчик… То есть, Глеб, ну что, вы до сих пор думаете, что я совсем бесполезная?

Он замотал головой от той горечи и надрыва, что звенели в девичьем голосе:

– Нет, нет, что ты! Я не считаю тебя бесполезной! Наоборот, ты потрясающая! Умная и невероятно смелая!

– Тогда почему вы не хотите брать меня с собой?

Шубин почти не видел ее личика из-за темноты, лишь белое пятно, но нутром мгновенно почуял – этой девушке не получится ответить лукаво или уклончиво. Поэтому офицер честно признался:

– Я хочу, чтобы ты была жива. Столько раз видел, как во время разведывательной операции гибли люди, мои товарищи и напарники. Срок жизни у разведчика короткий, выбывает почти девяносто процентов личного состава. Война и разведка для тех, кто по долгу службы готов погибнуть. Я не прощу себе, если что-то с тобой произойдет. В тебе столько силы и света, а впереди ждет целая жизнь, длинная и чудесная. Я не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы она оборвалась! Хочу, чтобы ты жила!

Тонкие пальчики вдруг сжали сильную руку Глеба, Ольга заговорила медленно, но горячо: