Стану твоим парнем (страница 4)
Новые джинсы. Только купила – удалось классно сэкономить. Я так радовалась – оставалась последняя пара, именно моего размера.
Прикрываю глаза, стараясь абстрагироваться от того, что теперь на них дырка, которую и не прикрыть ничем. А еще боль в коленях, в ладонях. Мелькает мысль, что вообще-то надо бы промыть.
Учитывая, что своей подработки я фактически лишилась, такое отчаяние на меня накатывает.
Всхлипываю и тут же зажимаю рот ладонью, чтобы не показывать своего состояния Игнатову.
– Вась, ты чего, так напугалась? – его голос звучит растерянно и даже как-то неуверенно. Я молчу, понимая, что если попытаюсь ответить – тупо разрыдаюсь. – Они успели что-то сделать, да? Или… Черт, ты же бойкая такая…
Разворачиваюсь и, подняв сумку, которая тоже оказалась в луже, топаю в сторону общаги, так и не ответив наглому мажору.
– Вась! – даже странно, что этот спаситель чертов мое имя вдруг вспомнил.
Чувствую, как он хватает меня за плечо, и это становится последней каплей. Я резко разворачиваюсь и толкаю его в грудь.
– Отвали, ясно? Пошел ты!
Если бы я не была подавлена всей ситуацией в целом, конечно, я бы порадовалась, что мне удалось стереть с лица Игнатова самоуверенную ухмылку, с которой он сидел за столом буквально полчаса назад. Но мне сейчас не до этого.
– Василина! Да я помочь хочу!
С моих губ срывается истеричный смешок, а затем меня накрывает. Я больше не могу держаться и быть сильной. Глаза жжет, и слезы скатываются по щекам.
– Они что-то успели сделать? – голос Игнатова звучит напряженно.
– К-кулон забрали, – отвечаю, всхлипывая и мысленно ругая себя, что не починила несчастный замок на цепочке.
– Да черт с ним, с этим кулоном, – легко отмахивается Витя, снова хватая меня за плечи. – Я тебе десять таких куплю, ты чего, ну? Не плачь только.
– Ты идиот? – кричу ему в лицо, снова толкаю, но бесполезно. Стоит как скала. – Это все, что у меня от мамы осталось. Мне твои побрякушки зачем?!
Парень отпускает меня, и я отступаю на шаг. Не понимаю, что там у него во взгляде такое мелькает. Молча достает мобильный и утыкается в него.
Резко выдохнув, разворачиваюсь и иду к общаге.
Колени болят, и каждый шаг отдается неприятными ощущениями. Стираю слезы, но тут же вижу, насколько у меня грязные пальцы. Приходится притормозить и найти хотя бы влажные салфетки. Хочется поскорее дойти до дома, но я тут же представляю, как приду, а там Олеся. Станет спрашивать, а я сейчас … Не готова я кого-то видеть.
Но и в таком виде никуда не пойти. Злое отчаяние заливает меня по самую макушку.
– Так, идем, – внезапно догоняет меня Игнатов, пока я безуспешно пытаюсь оттереть грязь на ладони. Он окидывает меня оценивающим взглядом. – Давай, топай.
– Отстань, – огрызаюсь и делаю шаг в сторону, давая понять, что не хочу рядом находиться. – Чеши, куда там тебе положено, по своим мажорским делам.
Он вскидывает брови и смотрит недовольно.
– Вася, давай не спорь. Хочешь в таком виде заявиться? Так тебя комендантша не пустит.
– Тебе-то откуда знать?
Он морщится, словно я задела какое-то не очень приятное воспоминание.
– Давай, идем, тут есть одно толковое место.
– Да что тебе от меня надо? – уже даже не сдерживаюсь я. – Ты можешь оставить меня в покое? Надеешься, что поможешь, и я в благодарность захочу раздвинуть перед тобой ноги?
– А это сработает? – заинтересованно спрашивает Витя.
– Ты совсем идиот?
Он демонстративно закатывает глаза.
– Идем, заучка, тут рядом – сможешь привести себя в порядок.
– С чего это ты такой добрый?
Игнатов недовольно поджимает губы. Наверное, в его представлении я должна с радостными воплями повиснуть у него на шее не только от того, что он спас, но еще просто потому, что он обратил на меня внимание.
– Если бы не наша встреча, тебя бы здесь не было, – неохотно отвечает он. – Считай, успокаиваю свою совесть.
В чем-то он, конечно, прав. Если бы не мое желание расставить все точки над “и” и пресечь это глупое преследование, вряд ли бы я оказалась тут.
– И что за место?
– Не волнуйся, мы там будем не одни, – ухмыляется Вик. – Если ты, конечно, меня боишься.
Опускаю взгляд на свои джинсы, сумку. В одном он прав – Анна Степановна – комендант общежития – точно не упустит случая прицепиться.
– А еще там делают отличный кофе, – добавляет Игнатов.
– Ладно, – неохотно соглашаюсь. – Но только если это недалеко.
И действительно, оказывается все в минутах десяти. Даже странно, что живя здесь уже второй год, я не видела эту небольшую, но уютную кофейню.
Витя занимает столик в углу. Снова. А я сразу отправляюсь в туалет. Вроде бы не пафосное заведение, а в туалете не просто чисто и приятно, но еще и салфетки влажные, и даже мини-аптечка есть.
С сумкой я справляюсь быстро, а вот с джинсами сложнее, но благодаря тому, что они темно-синие, удается свести к минимуму грязные разводы. Еще и подсушить.
С ладонями я тоже вожусь долго, отмывая и обрабатывая царапины.
Когда возвращаюсь в зал, на столике уже стоят два кофе, а еще тарелка с клубничным чизкейком.
– Это тебе, – кивает мажор. Я смотрю с подозрением на стакан с кофе, затем на десерт. Поднимаю глаза на парня, и тот сам первый отводит взгляд.
– Ты вроде пьешь кофе, – небрежно говорит он, глядя в сторону.
– Допустим. А чизкейк?
– Стандартное. Девчонкам вроде нравится.
– Твоим девчонкам, может, и да.
Он вскидывается, смотрит на меня так, что мне на несколько мгновений даже стыдно становится.
– У меня сестра младшая, когда расстраивается, всегда его ест, – добавляет он тише.
Наверное, впервые я слышу, как он говорит о ком-то без этого своего наносного пафоса. Как будто ему, и правда, сестра важна. Вроде бы мелочь, но…
– Спасибо, – говорю, подвигая к себе кофе. Все еще думаю, что делать с десертом, когда мобильный Игнатова взрывается трелью, и на экране я вижу фото Макаровой.
9 Василина
От Игнатова я тогда сбежала. Схватила стакан с кофе – благо он был, что называется, на вынос, и просто ушла, пока он отвечал своей подружке.
В целом даже и не обидно было. Чему удивляться? Да, на несколько секунд я почти поверила, что и у этого прогнившего мажора есть что-то человеческое. Но момент прошел, и это хорошо.
Не стоит очаровываться – не придется потом снимать розовые очки. Я уже проходила это, и знаю, чем все заканчивается.
Таня в тот вечер снова была неразговорчива, да и Олеся тоже. Поэтому мое возвращение прошло тихо и незаметно.
Джинсы было жалко, но что поделать.
Кофе оказался действительно вкусным. С корицей. Даже тут Игнатову повезло угадать – не мог же он специально выбрать такой для меня. Или тоже воспользовался примером сестры?
А на следующий день наша Таня попадает в больницу с кровотечением. Я узнаю обо всем только вечером – когда Олеся возвращается домой и рассказывает, что соседка в женском отделении. Да еще в довольно дорогой клинике. И отвез ее туда Карельский.
Селезнева так праведно возмущается, что он ради спора придумал целую байку про свою мать. Я слушаю-слушаю, а потом не выдерживаю.
Не то чтобы мне хотелось вмешиваться и как-то обелять Романа, но так вышло, что про его мать я, и правда, кое-что знаю.