– Я постоянно пытаюсь связаться с ними. Нет ответа. Не знаю, то ли они нас не слышат, то ли просто не хотят с нами разговаривать. Так или иначе, они молчат.

– А как насчет автоматических сигналов? Какой-то компьютер внизу должен следить за нами, даже просто контролировать движение. Телеметрия, местная болтовня – если там есть колония, у них должна быть сеть для передачи данных. Мы даже не слышим, как работает их интернет?

– Ничего, – сказал Паркер. – Как будто вся планета на карантине.

– То есть никакой возможности связаться с колонией?

Он пожал плечами.

– Если хочешь, я могу вылезти наружу и махать им, пока не привлеку внимание.

– Поняла, спасибо. Давайте рассмотрим несколько вариантов. Ты сказал, мы не можем улететь. Корабль не выдержит нагрузки при ускорении.

– Честно говоря, я удивлен, что мы еще целы.

– Отлично. Можем ли мы вообще выдержать какое-либо движение? Можем ли мы корректировать курс, изменять положение – есть ли у вас маневровые двигатели, которые можно запустить?

– Думаю… такое возможно, – ответил Паркер. – Это все равно создаст нагрузку на корабль, но, возможно… возможно, мы сможем двигаться, но это будет медленно. Чертовски медленно.

– Мне не нужно наматывать круги возле врага. Просто уклониться от их залпов. – Она прикоснулась пальцем к стене, где точки двигались в медленном танце. – Через пару минут они сделают еще один выстрел. Я не хочу просто сидеть здесь и ждать. Когда узнаем о приближении снаряда, нужно, чтобы ты включил двигатели, хотя бы ненадолго, чтобы мы ушли с его пути.

– Пару раз это сработает, – заметил Паркер. – Но если я буду проделывать этот трюк слишком часто, обязательно что-то да сломается. Сейчас мы держимся на честном слове и надежде. Если я буду слишком усердствовать, то могу случайно оборвать кабель, дающий нам то немногое, что у нас есть. Тогда мы все замерзнем до смерти в темноте, даже если плохие парни не смогут нас достать.

– Один или два раза – все, что нужно. Выиграй нам немного времени, хорошо? Дай мне шанс. – Она уставилась на точки. – Как далеко они находятся? Другой корабль.

– Около пятидесяти километров.

Петрова кивнула. Для космоса это ничто. Даже на переполненных трассах вокруг Земли и ее луны космические корабли редко подходили друг к другу на такое расстояние, просто из соображений безопасности.

– Так близко, а они не могут попасть в нас. Похоже, они не могут как следует прицелиться.

– Прошу прощения, – вмешался Чжан. – Но каков ваш план?

Доктор выглядел взволнованным. Не испуганным – расстроенным. Может, он хотел быть главным. А может, решил, что она не обладает достаточной квалификацией.

– Мой план? Мой план заключается в том, чтобы нас не убили. Вы хотите что-то добавить?

Чжан кивнул.

– Думаю, нам пора подумать о том, чтобы покинуть корабль.

Паркер промолчал, но его глаза расширились – похоже, он не счел идею безумной.

– Должны быть спасательные капсулы. Корабли обязаны иметь их по закону. Верно? – осведомился Чжан.

– Да, у нас они есть, – ответил Плут.

Паркер смотрел прямо на Петрову. На его лице появилась грустная улыбка. Она ожидала, что он скажет, что по какой-то причине спасательные капсулы не сработали или были уничтожены при одном из столкновений. Что-то в этом роде. Но он по-прежнему молчал.

– Что? – спросила она.

– Капсулы…

Она знала ответ еще до того, как он закончил свою мысль.

– Они в другой части корабля. Верно? Они рядом с каютами. – В этом есть смысл. Капсулы должны находиться в непосредственной близости от мест, где могут оказаться пассажиры во время чрезвычайной ситуации. Не предполагалось, что пассажиры окажутся на мостике. – Они в той часть корабля, откуда мы только что, рискуя жизнью, ушли.

– Угу, – подтвердил Паркер.

– И мы не можем туда вернуться.

– Нет. – Плут воспроизвел короткий аудиофайл с мужским смехом. – Везде либо пожар, либо радиация. Включая капсулы.

– Но… подождите, – рассуждала Петрова. – На мостике нет спасательной капсулы? А если капитану понадобится эвакуация?

– Предполагается, что я пойду ко дну вместе с кораблем, – сказал Паркер.

– То есть мы застряли здесь. – Петрова потерла переносицу и зажмурилась. – Ладно, значит, здесь мы и будем стоять.

– Нас мало, и мы безоружны. На краю могилы, – произнес Чжан с издевкой. – У нас нет другого выбора, кроме как…

Она махнула на него рукой, чтобы он замолчал, – не было времени на дискуссию. Он отшатнулся – похоже, ее жест ему совсем не понравился. Что ж, она извинится позже.

– Они пытаются нас убить. Облегчать им задачу мы не будем. Мы не сдадимся людям, которые хотят нашей смерти! Слушайте, мне не нравятся наши шансы. Но наш лучший выход – не сдаваться. Нужно сопротивляться. Вы говорите, мы безоружны? У них нет настоящего оружия, иначе они бы уже использовали его. Они импровизируют. Ну и мы тоже так можем.

26

Чжан поспешил по коридору в сторону корабельных складов, Плут – за ним. Эта часть корабля уцелела, хотя то тут, то там виднелись следы повреждений. Из вентиляционной решетки вырвался вонючий ветерок, а затем доктор услышал, как за решеткой вздрогнул и остановился вентилятор. В коридоре не было слышно ни звука, кроме биения его собственного сердца.

– Вон там, – сказал Плут, указывая вперед.

– Есть ли в этом какой-то смысл или Петрова дала нам поручение, чтобы просто загрузить работой? – спросил Чжан. Она мало что ему объяснила. Он старался не обижаться – у них у всех немало причин быть на взводе, – но сдерживаться было трудно. Ему не нравилось чувство, будто его отправили с роботом, чтобы убрать с глаз долой.

– Вероятно, ты лучше меня разбираешься в ее психологии, – признал робот.

– С чего ты взял?

– Она человек, как и ты. Я никого из вас не понимаю.

Чжан недовольно хмыкнул и попытался сосредоточиться на задании. Их послали оценить имеющееся оборудование – Петрова хотела получить все, что можно превратить в оружие, а затем все, что может помочь выжить, если они лишатся энергии или жизнеобеспечения. Тем временем они с Паркером якобы пытались собрать больше информации об атакующем корабле, хотя, как они планировали это сделать, Чжан сказать не мог.

– Люк, – сказал Плут.

Чжан кивнул и нажал на кнопку разблокировки – он почти ждал, что за люком окажется лишь радиация, пустота космоса или просто смерть. Бессмысленная, неожиданная смерть.

Люк легко открылся. В отсеке было темно, но лишь мгновение. Одна за другой загорались лампы, и Чжан увидел огромное помещение, заставленное грузовыми контейнерами, прикрепленными к переборкам. Каждый контейнер был помечен номером и кодом. Цифры ничего для него не значили.

– Полагаю, ты умеешь их читать?

– Они соотносятся с тем, что указано в грузовой декларации, – ответил робот. – Значит, да. Я начну их расшифровывать. А ты ищи все остальное, что сможешь найти.

Огромная куча контейнеров заполнила центр помещения. Чжан обошел ее сбоку и обнаружил, что дальняя стена занята стеллажом со скафандрами. Не аварийными, а полнофункциональными моделями с маневренными блоками и набором инструментов. Внизу, на уровне колен, выстроились в ряд шлемы, все в идеальном состоянии.

Он поцокал языком и пошел дальше. Рядом со стеллажом с костюмами стоял стеллаж с контейнерами, которые он опознал, потому что они были обклеены предупреждающими наклейками. Красочные символы указывали, в каких контейнерах содержатся биологически опасные материалы, в каких – радиологические изотопы. В каких – смертельный яд.

– А, – сказал он, – мои вещи. Медицинское оборудование.

Он открыл наугад один контейнер – он был полон ватных тампонов и самоклеящихся бинтов. У Петровой были сильные порезы после взрыва криокамеры, и как бы он ни злился на нее, он все же корабельный врач, а значит, должен отбросить эмоции и позаботиться о ее здоровье. Он подумал, не поискать ли антисептик. Если на то пошло, у него самого немало ссадин и порезов. Он попытался вспомнить, нет ли у капитана видимых повреждений, но Чжан слишком отвлекся на обстановку на мостике, чтобы как следует осмотреть Паркера.

Он открыл еще один контейнер. Скальпели, пинцеты, гипоспреи. Старомодные шприцы. Он взял в руки ручную пилу для костей и изучил свое отражение в полированном металле – из нее можно было сделать оружие на крайний случай, но для боя между кораблями она вряд ли годилась. Он присел на корточки, чтобы посмотреть, что еще можно найти на нижних полках, и его внимание привлек большой тяжелый футляр с массивной наклейкой на лицевой стороне – с логотипом в виде звездочки. Интересно.

Плут окликнул его с другого конца помещения:

– Я нашел кое-какие аварийные запасы. Еда и дистиллированная вода. Это должно помочь, я полагаю?

Чжан не стал отвечать. Он схватил футляр за ручки и попытался стащить его с полки. По какой-то причине тот не сдвинулся с места. Чжан попробовал потянуть под другим углом, но все равно безуспешно. Он вложил в действие всю силу, но футляр не поддался.

– Давай, ублюдок, – процедил Чжан и снова дернул. Ничего. – Давай!

Футляр был словно приварен к полке. Это заставило Чжана вспомнить о шлеме, который он пытался достать, когда пробудился от криосна, и это привело его в ярость. Он уперся одной ногой в полку и дергал за ручки футляра, дергал и дергал, пока не зарычал от злости.

– Ах ты ублюдок! Тупой урод! Скотина! – закричал он.

– Доктор Чжан? – позвал Плут, его голос прозвучал чересчур громко в замкнутом пространстве. Многочисленные конечности робота заскрипели по полу, когда он метнулся к доктору.

Когда Плут подошел, Чжан медленно поднял руку и нанес футляру последний бесполезный удар.

Плут наклонил вниз жало с лицом, словно изучая футляр. Затем потянулся одним когтем и освободил защелку, фиксировавшую футляр на полке, а потом с легкостью вытащил его и аккуратно поставил на пол.

– Я… Я в порядке, – сказал Чжан, хотя робот не спрашивал.

– У тебя возмутительно высокий пульс, – заметил Плут.

Чжан рассмеялся. Хотя не то чтобы было весело.

– Я боюсь, понимаешь? Мне страшно. Ты, идиота кусок. Конечно, мне страшно. Я умру, так никуда и не долетев. Умру.

– Скорее всего, да, – не стал разубеждать его робот.

Чжан закрыл глаза и попытался просто дышать.

– Тебе никогда не было страшно, Плут? Возможно, нет. Ты же машина. Может, ты не чувствуешь страха.

– О, я чувствую его постоянно, – ответил Плут. – Я способен на самые разные эмоции, как и человек. Но есть одно отличие.

– Какое же?

Плут приблизил кончик жала к лицу доктора.

– Я могу отключать свои эмоции. Когда они становятся неудобными или непродуктивными. Сейчас чувство страха никому не поможет. Поэтому я отключил его, пока не смогу выразить страх безвредным способом.

– Было бы неплохо обзавестись такой способностью.

– А что насчет этой штуки? – Робот указал на вихрящийся золотой узор на предплечье доктора. – Разве она не для этого? Для контроля твоего эмоционального состояния?

– Это? – переспросил Чжан. – Оно может успокоить, если я начинаю терять контроль. Удерживает на определенном уровне, притупляет крайности. – Он дотронулся до браслета, почувствовал, как тот пульсирует под его пальцами. – Но не вся человеческая психология держится под контролем химии. Эта штука не может освободить меня от страха.

– Быть человеком так утомительно, – решил робот и помог Чжану подняться на ноги. Сердце перестало скакать у него в груди.

– Ты нашел еду. Хорошо. А это, – Чжан постучал пальцем по металлическому футляру, – может оказаться именно тем, что ищет Петрова. Нам пора возвращаться.

– Не хочешь поколотить по контейнерам? Я нашел множество с запасными подушками и одеялами, они нам не нужны. Можешь выбить из них все дерьмо, если тебе от этого станет лучше.

Чжан рассмеялся. Да, стало получше. Стало легче дышать.