– Тебя давно не было, – шепнула женщина, и Эргед, почувствовав, как откликнулось на прикосновения тело, мысленно признал: да, давно.

– Рейдов много, – коротко ответил он, отложив расческу, и накрыл широкой ладонью тонкие пальцы Меральды.

Вторая рука гостьи почти добралась до низа живота, покрытого густой курчавой порослью, и ее Эргед не стал останавливать. Меральда прекрасно знала, как избавить его от усталости, и всегда приходила, когда он заезжал в Орвиш. Скорее всего, кто-то из знакомых в доме князя поделился вестью. Эргед никогда не спрашивал, как она узнавала о его появлении, ему до этого дела не было. Меральда устраивала его как любовница, не пыталась переехать к нему в дом, не настаивала на чем-то серьезнее таких встреч. Да и какая женщина согласится уехать в глушь, на заставу, сидеть там и ждать, когда он вернется из очередного рейда?

Шустрые пальчики Меральды между тем нежно обхватили его внизу живота, и Эргед, шумно выдохнув, резко повернулся, обняв гостью и жадно припав к ее губам. К демонам эти размышления, на заставах с удовлетворением физических нужд проблем тоже не возникало: в селениях отношение к этой стороне жизни было гораздо проще. И никто не видел ничего зазорного в таких встречах к обоюдному удовольствию.

Позже, когда они лежали в постели, отдыхая, Меральда негромко спросила, рассеянно выписывая пальцем узоры на груди Эргеда:

– Ты надолго?

– Завтра уезжаю, – отозвался он, обнимая одной рукой женщину и глядя в потолок.

По телу растекалась сытая расслабленность, потихоньку наваливалась сонливость, и разговаривать не особо хотелось.

Меральда вздохнула.

– Опять? – в ее голосе проскользнуло легкое недовольство. – Эргед, может, подумаешь о возвращении в Орвиш? – неожиданно спросила она. – Ты же не собираешься всю жизнь мотаться по рейдам?

– Это моя работа, – пожал он плечами, – мое предназначение. Искать одержимых и освобождать их. А здесь чем я буду заниматься?

– Например, служить у князя, – предложила Меральда и, приподнявшись, заглянула ему в глаза. – В Орвише тоже найдется для тебя работа, Эр. – Она ласковым жестом запустила пальцы в его волосы. – И потом, может, пора бы и о семье задуматься? – добавила тише, и ее глаза блеснули в полумраке, разгоняемом лишь углями в печке.

Эргед чуть нахмурился. Вообще-то, конечно, дельная мысль о семье, только… не тянуло его пока осесть и остепениться. И семья – это слабое место, а ему непозволительно иметь слабости. Непрошеные воспоминания попытались всплыть из глубин памяти, но Эргед жестко задавил их, не желая портить себе настроение.

– Задумаюсь, но позже, – коротко отозвался он и повернулся, добавив: – Давай спать, мне завтра вставать рано.

Он не видел, как скривилось от досады лицо женщины, только почувствовал, как теплое мягкое тело прижалось к его спине, а дыхание пощекотало шею.

– Спокойной ночи, – тихо произнесла Меральда.

Эргед почти сразу провалился в крепкий сон и не услышал, как она прошептала:

– Все равно ты станешь моим, демонов упрямец! Станешь…

Вскоре в спальне воцарилась тишина, нарушаемая лишь размеренным дыханием спящих. А утром, проснувшись с рассветом, Эргед быстро собрался, поцеловал в щеку сонно пошевелившуюся, но не открывшую глаза Меральду, позавтракал и выехал из Орвиша, отправившись к перевалу.

Ольгер, сгорбившись, сидел за дальним столом в ближайшей таверне и остановившимся взглядом смотрел на остатки хмельного меда в кружке. Перед глазами стояло застывшее лицо Вилены, ее последние слова… И сердце снова сдавила болезненная тоска, от которой хотелось выть раненым волком. Как же так получилось… Может, если бы он раньше обратился… Ольгер тряхнул головой и зажмурился, в несколько глотков допив уже третью по счету кружку, однако хмель не брал, он оставался совершенно трезвым. И ведь чувствовал – что-то не то… Еще когда по городу поползли слухи о растерзанных животных… Видел же как-то раз, как Вилена куда-то среди ночи уходила из дома. Но отказывался верить, запрещал себе даже думать о том, что в его жену вселилась сумеречная тварь. Не уберег…

– Еще одну, – скупо бросил он подавальщице, забравшей пустую кружку.

Жизнь вокруг шла своим чередом, приходили посетители, занимали столики, громко что-то обсуждали, смеялись, спорили – обычный вечер в обычной таверне. И никому не было дела до того, что он сегодня похоронил жену. Теперь у него вообще никого близкого не осталось.

– …Да врешь ты все, – неожиданно долетел до него изрядно пьяный голос от соседнего стола, где отдыхала компания наемников. – Невозможно вернуться с сумеречной стороны!

– Вот те истинная правда, – убежденно заверил его такой же пьяный собеседник. – Сам слышал, как в одной деревне говорили!

– И что тебе наплели? – насмешливо откликнулся третий. – Небось нужно совершить страшный ритуал на крови и пепле?

За столом послышался громкий смех, а Ольгер спросил себя, зачем сидит тут и слушает эту чушь. Но идти в ставший пустым и чужим дом не хотелось, и он отпил глоток душистого меда, совершенно не ощущая вкуса.

– Нет, шепнули, что страж перевала властен над духами и может вернуть ушедшего, – внезапно слишком серьезным голосом ответил первый. – Если, конечно, дух ушедшего чист и не запятнан ни убийствами, ни какими другими преступлениями.

Ольгер вздрогнул, едва справившись с порывом обернуться и посмотреть на того, кто это сказал. В душе вспыхнула безумная надежда, прогоняя тоску, и решение родилось мгновенно: страж, ему нужен страж. Ведь Вилена была чиста душой, как никто, она и мухи не обидела. Значит, ее дух можно вернуть. Отодвинув недопитую кружку, Ольгер достал из кошелька несколько монет, оставил на столе и решительно поднялся. Что ж, значит, Сумеречный перевал. Ольгер не сомневался, что страж поможет, – Вилена слишком молода, чтобы умирать! Эта проклятая тварь убила ее, лишив возможности прожить жизнь и родить еще много детей.

Вернувшись домой, он не стал откладывать на завтра, сразу собрался, оседлал коня и выехал прямо в ночь. Верный меч не даст пропасть, в окрестностях Орвиша спокойно, а к утру он успеет уехать достаточно далеко. Страж поможет, обязательно. Ольгер готов был отдать что угодно за возвращение Вилены.

Ула резко вынырнула из сна, распахнув глаза и едва не застонав: кожу жгло огнем, комната плыла, а в голове настойчиво звучал тихий шепот сотен голосов, которые она хотела забыть навсегда. «Наша… наша… Вернис-с-сь, избранная… Мы ждем…» Всхлипнув и скрипнув зубами, стражница кое-как сползла с кровати, проклиная все на свете: это не должно было случиться так скоро! Ведь она была у священного озера всего пару недель назад! Еще один тревожный сигнал? Ула стянула насквозь мокрую от пота рубаху и уставилась на горевшие рубином знаки на коже. Выдохнув очередное ругательство, она оделась, превозмогая боль и ломоту в костях, пристегнула меч и вышла во двор. Есть не хотелось, при мысли о пище желудок скручивал спазм, и Ула сунула в дорожную сумку пару головок твердого сыра, краюшку хлеба и флягу с ягодно-травяным настоем. У озера поест…

Как садилась на лошадь, стражница помнила смутно, сил хватило лишь выпустить духа-хранителя, и белая призрачная тень увела на тайную тропу. Только так можно было попасть к священному Шатурскому озеру, куда ходили шаманы и она, Ула. По легендам, когда-то сюда упала слеза девы Ономэ, оплакивавшей павшего в бою брата, и с тех пор эти воды исцеляли любую хворь. Почти любую. Все же стражницы коснулось крыло смерти, она одной ногой уже стояла в сумеречном мире, а эти проклятые знаки не мог убрать ни один ритуал. Только воды Шатурского озера успокаивали шепот демонов, на время усмиряли бушующую в знаках силу и заставляли их исчезнуть.

Время для Улы словно остановилось. Вцепившись в поводья гнедого, она ничего не видела, кроме мерцающей призрачной фигуры волчицы, уводившей вперед по тропе. В голове настойчиво шептали голоса, становясь все громче, а знаки нещадно зудели, заставляя крепче стискивать зубы. Нет, она не поддастся! Не дождутся, твари сумеречные! Она – стражница, она справится! Собрав в кулак всю волю, Ула мысленно рявкнула: «Я не ваша!» И призраки отпрянули, притихли на время, дав ей возможность перевести дух. А там уже и тропинка вывела на берег идеально круглого озера, лежавшего в широкой чаше горы, с удивительно яркой бирюзовой водой. Лошадь, рысью сбежав по узкой тропе, остановилась у берега, и Ула соскользнула на землю, с трудом удержавшись на ногах.

Непослушные пальцы едва справились с застежками и одеждой, оставив девушку нагой. Багровые знаки ярко горели, шепот в голове взорвался тысячью голосов, и Ула, зажмурившись, упала в бирюзовые воды, раскинув руки и позволив ласковым объятиям озера окутать безвольное тело. И сразу все прекратилось: блаженная прохлада невесомым шелком прошлась по коже, стирая отвратительные символы, шепот разом стих, и барьер, отгораживавший от духов предков, исчез, возвращая прежнее ощущение силы. Ула улыбнулась под водой и мощными гребками выплыла почти на середину, где перевернулась на спину и облегченно выдохнула, раскинув руки и ноги. Тишина, спокойствие и блаженное умиротворение. Как же здесь хорошо!

Стражница провела у озера не меньше получаса, отдыхая и приходя в себя, потом выбралась на берег и как была, без одежды, устроила привал: собрала по окрестностям сухих веток, протянула к ним ладонь, беззвучно обратилась к силе внутри себя, и на хворосте тут же заплясали оранжевые искорки. Духи откликнулись, поделившись силой и помогая разжечь костер. Подогрев настой и поджарив хлеб, Ула с аппетитом уплела нехитрый завтрак, добавив сыр и найденные неподалеку свежие ягоды. Напряжение ушло почти до конца, растворившись в целебных водах озера. Окончательно придя в себя, Ула оделась и почтительно поклонилась, прежде чем сесть на коня.

– Благодарю, – слетело с ее губ единственное слово.

Тихий шелест ветра в кронах деревьев послужил ответом, и Ула решительно направила животное на тропинку – пришла пора возвращаться. А у собственного дома ждал сюрприз: посланец из деревни. Мысленно поморщившись, стражница спешилась и скупо кивнула.

– Приветствую. Что-то случилось? – спросила она высокого гибкого юношу, взволнованно переминавшегося и не знавшего, куда девать руки.

– Госпожа, мы сочтем за честь, если вы приедете к нам в деревню, – выпалил он и поклонился. – На свадьбу, – добавил паренек, выпрямившись. – Моя сестра замуж выходит.

Глава 3

Ула чуть расслабилась, губы тронула улыбка. Деревенские относились к ней с уважением и время от времени звали на свои праздники, почему-то считая, что ее появление принесет им удачу и спокойствие. И Ула никогда не отказывала, отвечая таким же уважением.

– Хорошо, когда свадьба?

– Сегодня вечером. – Посланник радостно улыбнулся. – Спасибо, госпожа! – Он еще раз поклонился и быстрым шагом направился прочь с поляны.

Ула же, коротко вздохнув, занялась делами, а заодно и обдумыванием подарка. Без него никак, это традиция. Пожалуй, самое лучшее – оберег молодым. Их стражница делать умела и щедро делилась с деревенскими, благодаря за свежие творог, масло, сметану, молоко и прочее. Самой-то ей некогда всем этим заниматься, разве что на огороде позади дома росли неприхотливые овощи вроде морковки и зелени, не требующие особого ухода.