– Нет, дорогой друг. Такой роскоши мы не можем себе позволить. Максимум двое суток. Крайний срок к моему приезду. Если в выходные аннулируешь стриптиз-клуб, поимеешь еще сорок восемь бонусных часов для работы. Я не шучу! И еще одно. В папке вместо гербария подсыхает синий конверт. В нем пятьдесят сотен. Не пугайся. Это компенсация за сверхурочные. От меня лично. Расписываться не надо. И еще одна малость. Пусть мой саквояж у тебя пока побудет. Таскать с собой неохота. Не возражаешь?

– Никаких проблем, Клэй. Ставьте куда хотите. А что в нем? – по инерции спросил Ник и осекся, почувствовав некоторую бестактность в своем вопросе. Клэйтон без лишних слов поставил саквояж на стул, привычно раскрыл и вытащил древний кассетный магнитофон «Панасоник» с намотанным вокруг плоского корпуса электрическим шнуром с вилкой.

– Питание где?

– Что? – Ник сразу не понял, о чем это Клэйтон.

– Розетка электрическая!

Орлофф кивком указал на стену напротив своего стола. Там имелось сразу три электророзетки разного формата на все случаи жизни – американский стандарт, британский и европейский. Клэй деловито размотал шнур, пихнул его в розетку, нажал кнопку воспроизведения и замер, прислушиваясь с нескрываемым удовольствием к словам какой-то незнакомой песенки в стиле ирландского кантри.

Помнишь милую Бэтси в этих горах,
С любовником Айком.
Не рожа, а страх!
Повозка с кобылой,
Большой рыжий пес,
Шанхайский петух
И огромный рой ос, —

заунывно полилось из винтажного аппарата. Пел мужчина гнусавым стариковским голосом. Соло. Без аккомпанемента. Клэйтон нажал кнопку «Стоп».

– Вот это место мое любимое. Знаешь, Ник, пожалуй, поясню тебе кое-что. Видишь, над кнопкой «Пауза» лампочка неприметная? Зелененьким горела, если обратил внимание. Так вот, в момент воспроизведения, если она вдруг покраснеет, ну загорится красным цветом, то 99 % где-то рядом чей-то микрофон. До десяти футов в радиусе. Уразумел? Попользуйся пока. Надежная штука, надо сказать, хоть и из прошлой жизни. Ни разу пока не подвела. Звук, кстати, ни на что не влияет. Можешь громкость в ноль выкрутить. Если батарейки найдешь, то и без розетки можно пользовать. А портфель я на подоконник поставлю. Нормально?

– Пожалуйста. Он мне только интерьер украсит. Все лучше, чем цветочки. Их поливать надо. А тут великолепная вещь!

– Не шутишь? Правда нравится? В Лондоне наши типа дружки из Ми-шесть презентовали. Портфель министерский «Вестминстер» называется. Короче, если глянулся, то забирай. Дарю! Мне он, как слепому телевизор, – и, не дожидаясь благодарности Ника, вышел из кабинета, оставив дверь нараспашку.

– Окей! – сказал Орлофф в пустоту. Закрывая дверь кабинета, подумал: «Серьезные дела закручиваются, похоже. На этом круизе точно стоит задержаться, и не в каюте третьего класса. Надо держать ухо востро, а то, не ровен час, спишут на берег. Или, того хуже, улетишь за борт. И откуда он узнал про стриптиз-клуб? Очевидно, „колокольчики“ от мистера Бойла – не такая уж редкая штука».

Закончив обдумывать ситуацию, Ник подошел к подоконнику и открыл саквояж. Он оказался не совсем пустым. На самом дне лежала сигара среднего размера, неплотно завернутая в прозрачный целлофановый пакетик. На вид неопрятная, очень темная, старая и довольно взлохмаченная. Присмотревшись, прочел еле заметную надпись на выцветшем сигарном банте – «Коиба Робустос».

– Да уж… огромный рой ос, – произнес негромко Ник и положил сигару обратно.