С. Р. Джейн: Чертовски неправильное свидание

C. R. Jane

THE PUCKING WRONG DATE

Copyright © 2024 by C. R. Jane

© А. Литвиченко, перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Всем мои любительницам, красных флагов, которые считают, что наручники – это приятный бонус…

Пожалуйста, прочтите это перед погружением в историю

Дорогие читатели, пожалуйста, учтите, что это роман в стиле «темная любовь», и он может – и будет – содержать моменты, которые способны вызвать негативную и неоднозначную реакцию, а также спровоцировать стрессовое состояние. Вся эта история – чистая фантазия автора, и она не должна быть принята в качестве образца поведения в реальной жизни. Любовный интерес в этой книге – властный, одержимый, идеальный красный флаг для всех моих любимых мятежников с красными флагами. В этой истории нет места никаким розовым соплям – все, что Уолкер Дэвис готов сделать для того, чтобы завоевать сердце своей девушки, – чистый красный флаг.

Готовьтесь окунуться в мир «Далласских рыцарей»… Вас предупредили.

Далласские рыцари

Состав команды

Линкольн Дэниелс, капитан, #13, центральный нападающий

Ари Ланкастер, капитан, #24, защитник

Уолкер Дэвис, капитан, #1, вратарь

Кэс Питерс, #42, защитник

Кай Джонс, #18, левый нападающий

Эд Фредерикс, #22, защитник

Кэмден Джеймс, #63, защитник

Сэм Харкнесс, #2, вратарь

Ник Анджело, #12, защитник

Алексей Иванов, #10, центральный нападающий

Мэтти Клифтон, #5, защитник

Кэм Ларссон, #25, левый нападающий

Декс Марсден, #8, центральный нападающий

Александр Портье, #11, правый нападающий

Логан Йорк, #42, вратарь

Колт Джонс, #30, крайний нападающий

Дэниел Стаббс, #60, крайний нападающий

Алекс Тернер, #53, центральный нападающий

Логан Эдвардс, #9, защитник

Кларк Доббинс, #16, крайний нападающий

Кайл Нидерланд, #20, защитник

Тренерский состав

Тим Портер, главный тренер

Колльер Уоттс, ассистент тренера

Вэнс Конноли, ассистент тренера

Чарли Хэммонд, ассистент тренера

“Slut!” (Taylor's version) – Taylor Swift

Skin and bones – David Kushner

Beautiful things – Benson Boone

Falling apart – Michael Schulte

Selfish – Justin Timberlake

Heartbroken (feat. Jessie Murph) – Diplo, Jessie Murph, Polo G

I'm yours sped up – Isabel LaRosa

Stick season – Noah Kahan

What was I made for? – Billie Eilish

Deeper well – Kacey Musgraves

Make you mine – Madison Beer

Devil doesn't bargain – Alec Benjamin

Shameless – Camila Cabello

Can I be him – James Arthur

Love song – Lana Del Rey

The lonely – Christina Perri

Bad reputation – Shawn Mendes

Not afraid anymore – Halsey

Mastermind – Taylor Swift

«Я обещаю, мы победим сегодня вечером».

Марк Мессье^[1]

Пролог. Оливия, 9 лет

Мое сердце колотилось, как барабан, а маленькие ручки, вытянутые по бокам, дрожали.

Зал ожидания казался холодным, режущее глаза освещение отбрасывало отблеск на пустые бежевые стены.

Мама завила мне волосы этим утром. Она использовала много лака, и тугие кудри стянули кожу головы – это заставляло меня желать только одного: почесать ее. Мама потратила немного наших денег на красивое платье с оборками, которое выглядело так, как будто до меня его носила настоящая принцесса. Но оно кололось, а мне было ужасно страшно.

Я не хотела быть здесь.

Я пела только в церкви и дома. Мне все это не нравилось.

Мы с мамой стояли, в тревожной тишине ожидая своей очереди. Напряжение в комнате было таким сильным, что давило на легкие и начинало душить. Мама наконец обратила внимание на меня: карие глаза, полные холодной решимости, которая заставляла меня по-настоящему нервничать, сверлили мою фигуру. Она крепко схватила меня за плечи, почти болезненно.

– Оливия, – начала она, ее голос был пронзительным, но тихим, – мне нужно, чтобы ты поняла, насколько важно это прослушивание. Все наше будущее зависит от этого. Ты не можешь допустить никаких ошибок.

Я нерешительно кивнула, пытаясь скрыть страх, который бурлил внутри меня. Я даже не знала, что она имела в виду. Она говорила о том, что я должна правильно произнести все слова? Я могла это сделать.

По крайней мере, думала, что могла.

– Я понимаю, мама, – прошептала я. Мне стало не по себе от того, как ее губы, уловив нервозность в моем голосе, отвращено скривились.

Она была красива, как кинозвезда, с уложенными волосами и в своем лучшем платье. Но взгляд всегда был злым, а рот – сжат в тонкую линию, как будто она вечно сдерживала себя от высказываний. Я хотела бы, чтобы она когда-нибудь улыбнулась мне. Ее пальцы впились в мои руки, и она наклонилась ближе, голос стал еще холоднее.

– У тебя талант, Оливия, и я сделала все, чтобы ты могла сейчас стоять здесь. Если ты все испортишь, если опозоришь нас перед этими людьми, сидящими там, то разрушишь все, над чем я работала. Может ли твой крошечный мозг понять это?

Слезы навернулись на глаза, когда смысл ее слов дошел до меня. Чего я делать точно не хотела, так это разочаровывать маму. Но, казалось, я всегда только и делала, что разочаровывала ее.

– Я сделаю все, что смогу. Обещаю.

Она не улыбнулась и даже не сделала вид, что рада. Вместо этого она отпустила меня и сказала:

– Тебе стоит постараться. Потому что если ты этого не сделаешь, если упустишь эту возможность, я не прощу тебя, Оливия. Я не забуду этого.

С этим леденящим душу предупреждением она выпрямилась.

Ее холодные слова все еще кружились в воздухе, когда раздался стук в дверь. Через секунду она открылась, и я увидела молодую женщину с короткими темными волосами. Она выглядела очень угрюмой, словно работа в этом месте не доставляла ей никакого удовольствия.

– Меня зовут Кайли. Пожалуйста, следуйте за мной, – сказала она, поворачиваясь и направляясь вперед по коридору. Девушка даже не удосужилась оглянуться и посмотреть, идем ли мы за ней.

Мама подтолкнула меня, и я последовала за Кайли по тускло освещенному коридору, украшенному фотографиями известных музыкантов, которые когда-то были звездами этого лейбла. Их глаза внимательно смотрели на нас, из-за этого по коже от нервов побежали мурашки. Пальцы в тревоге теребили оборки платья, которое все еще ужасно кололось. Я чувствовала напряжение, исходящее от мамы, – оно делало тишину между нами невыносимо тяжелой.

Мы наконец остановились перед металлической дверью, и ассистентка повернулась ко мне со слабой сочувственной улыбкой. Она наклонилась и тихим голосом прошептала:

– Удачи.

Секунду спустя меня втолкнули в дверь. Мама стояла прямо за мной. Стены огромной комнаты тянулись так высоко, что, казалось, могли коснуться неба. Большие окна, пропускающие солнечный свет, делали все вокруг ярче. Но даже при всем этом свете в комнате было темно и страшно. Вокруг длинного стола сидели мужчины в костюмах – с серьезными лицами и тихими голосами. Они казались очень деловыми людьми, которые могли заставить любого сделать что угодно одним лишь своим словом. Мне было неловко и неуютно стоять перед ними. Когда дверь закрылась, слова мамы эхом прозвучали в моей голове, и осознание важности всего этого заставило меня нервничать еще больше.

– Давай же, Оливия, – прошипела мама отчаянным и напряженным голосом. Она стояла позади меня, ее руки лежали на моих плечах тяжелым грузом и подталкивали меня сделать шаг вперед. – Пой.

Когда я снова взглянула на строгих мужчин в деловых костюмах, почувствовала себя мышкой, оказавшейся в комнате, полной голодных котов. То, как они смотрели на меня… Их внимательные взгляды впились в мою фигурку, будто пытаясь заглянуть мне в душу. Мама говорила, что это важные люди из звукозаписывающей компании. Неужели все богатые люди такие… устрашающие? Они даже были намного страшнее директора моей школы, мистера Генри.

Я сделала глубокий вдох, пытаясь найти в себе смелость начать. В комнате было так тихо, что я могла слышать гул флуоресцентных ламп над головой. Я зажмурилась и начала петь, мой голос дрожал, как лист на ветру.

Но что-то пошло не так. Слова застряли у меня в горле, и голос дрогнул. Я не могла дышать – казалось, начала задыхаться. Сердце заколотилось в груди, и мне не осталось ничего, кроме как открыть глаза и увидеть, что мужчины все еще наблюдают за мной с непроницаемыми лицами.

Слезы навернулись на глаза, и мне захотелось выбежать из комнаты и спрятаться. Но я не могла. Мама сказала, что это наш шанс, и мне нельзя было ее подвести. Я только и делала, что подводила ее.

Я попыталась снова запеть, но вышел лишь тихий, дрожащий шепот.

Мужчины переглянулись, некоторые из них покачали головами. Один из них прочистил горло, и все встали.

– Я думаю, мы увидели все, что нам нужно. Она милый ребенок, – сказал один мужчина, выходя из комнаты. Он был единственным, кто хоть что-то сказал.

Мамины ногти тут же впились в плечи, пронзили все тело болью. Я чувствовала ее гнев и была в ужасе от одной мысли о том, что произойдет, когда мы уйдем отсюда.

– Она просто нервничает! – практически прокричала она мужчинам в костюмах, когда они выходили один за другим. – Она может петь, я клянусь.

Но мужчины просто продолжали идти, их дорогие туфли стучали по кафельному полу. Мама отпустила мои плечи и сделала несколько шагов вслед за ними, ее голос был умоляющим и отчаянным. Я осталась стоять на месте, мне было неловко и стыдно. Я чувствовала себя раздавленным жуком.

Дверь за мужчинами захлопнулась. И затем наступила тишина.

Темная, ужасная тишина. Казалось, это конец.

Мама стояла неподвижно, ее губы сжались в тонкую линию, а лицо покраснело. Все ее тело дрожало, а глаза намокли от слез.

Она не смотрела на меня. Но, может, от этого было только хуже. Я была худшей дочерью в мире.

Мама молчала несколько долгих, мучительных минут.

– Ты все испортила, глупая маленькая тварь, – наконец прошипела она, ее голос дрожал от ярости, которую она пыталась обуздать.

Я с трудом сдерживала рыдания, вырывающиеся из моей груди: она ненавидела мои слезы. В такие моменты она обычно кричала на меня. Но, конечно, она не могла сделать этого здесь.

– Все наше будущее зависело от этого момента, а ты даже не смогла спеть простейшую песню.

Она потерла пальцами переносицу и уставилась в стену, погруженная в мысли. Глубоко вздохнув, она пригладила свои все еще идеальные волосы.

А затем мама взглянула на меня, как на червяка, который выполз из-под земли.

– Я все исправлю. И если ты снова меня разочаруешь… если ты все испортишь… я убью тебя.

Я вздрогнула под ее тяжелым взглядом. Вся ненависть матери впиталась в мою кожу и заставила живот заболеть еще сильнее, чем раньше.

Она говорила мне такие вещи постоянно. Но сейчас… казалось, что она действительно могла бы сделать это.

Мама провела меня по коридору, мимо измученных сотрудников, чьи лихорадочные движения напомнили мне роящихся вокруг улья пчел, которых я видела на старой ферме у дедушки в детстве.

Она не заговаривала со мной, ни когда вела меня к машине, ни когда распахнула дверь, ни когда впихнула меня внутрь, как какой-то ненужный багаж.

Молча она захлопнула дверь машины, щелкнула замком и ушла, покачиваясь на своих высоких каблуках.