Она все еще не смотрела на меня. Я сжала открытую книгу так крепко, что почувствовала, что страница рвется, а ведь я обещала библиотекарю, что буду бережно к ней относиться.

Теперь же мне было все равно. Плевать на книгу. Моя любимая, дорогая мама истекала кровью.

– Пожалуйста, – прошептала она, ее слабый голос превратился в шелест листьев.

– Ни один другой мужчина не выдержал бы брака с такой женщиной, как ты, тем более так долго. Никто другой не вынес бы унижения и позора. Мой выбор все осуждают, и я это знаю. – Голос отца стал еще более невнятным.

– Никто так не считает, милорд. Разве они не видят, что мы любим друг друга? – спросила она, кровь текла по ее щекам, словно слезы. – Разве они не видят нашу любовь в нашем ребенке?

По моему лицу заструились слезы. Печаль матери эхом отразилась во мне.

– Ложь! – закричал отец. – Ты только и делаешь, что лжешь, Игрэйна. Ты изливаешь свои лживые речи годами, притворяешься, что мы счастливы. Делаешь вид, что между нами любовь, хотя это не что иное, как извращение.

– Я была счастлива, – тихо сказала мать. – Я была счастлива. Вы спасли меня от гораздо более печальной участи. Даже сейчас я ни о чем не жалею.

Я не уверена, услышал ли он эти слова. А затем мама посмотрела на меня. Ее неземные синие глаза встретились с моими, отражая все ее чувства. Эти слова были сказаны мне, а не ему. Я поняла это в тот момент.

Мама отвела взгляд от меня и вновь посмотрела на отца, подняв руки в мольбе:

– Я беспомощна перед вами, милорд, и вы это знаете. Я умоляю вас, ради нашего ребенка…

Но все было напрасно.

Отец встал перед ней, и его ноги заслонили мне обзор.

Он начал говорить ей все, что о ней думал, и от его тирады кровь стыла у меня в жилах. Он называл ее ужасными именами. Произносил слова слишком грязные и унизительные, чтобы их повторять.

Откуда взялось столько ненависти? Почему я не замечала ее раньше? Мама скрывала все это от меня. Защищала. Ее любовь была безграничной, но она также была завесой, скрывающей от меня истину. Она поднимала руки раз за разом, заслоняясь от его ударов, а он продолжал ее бить.

Я зажмурилась, сглатывая рыдания и заливая страницы книги слезами, будто бы даря иллюстрациям водяных духов настоящую воду, в которой они могли бы поплавать.

Мама не сопротивлялась. Не кричала. Она не пыталась убежать или дать отпор.

Возможно, она надеялась, что он одумается, осознает, что творит, а потом обнимет ее, как делал это прежде.

Но в этот раз он не остановился.

Я держала глаза закрытыми, пока не услышала тяжелый удар, заставивший меня снова их открыть.

Мама ударилась головой о каменную стену.

Когда я открыла глаза, она падала. Ее сапфировые глаза остекленели, и вот она на полу, на боку, абсолютно неподвижная.

Мне было всего пять, но я поняла, что она мертва.

Отец остался стоять на месте.

Упадет ли он перед ней на колени? Заплачет ли, как ребенок, осознавая свой страшный грех? Позовет ли меня, обнимет ли?

Но он просто ушел.

Он решительно направился к двери, рванул ее на себя и позвал слуг.

Я поняла, что будет дальше. Он не раскается. Он объявит, что это был несчастный случай. И никто не осмелится спорить с ним.

Ведь он король.

Глава 2

Пятнадцать лет спустя

Пятна крови со временем блекнут. Память о погибших стирается, к лучшему это или к худшему.

Я родилась, чтобы стать королевой. Но даже королев забывают или, того хуже, их помнят как чью-то тень.

Я отбросила длинную серую косу за плечо и зашагала через двор, держа в руке меч.

Тренировочный двор был просторным, с трех сторон его окружали высокие каменные стены замка. Я шагала по утрамбованной земле и соломе, которые повидали годы изнурительных тренировок. Воздух был пропитан запахами пота, кожи и металла. Я подошла к арене. Звон мечей и удары щитов эхом отдавались от каменных стен.

Неподалеку группа юных оруженосцев отрабатывала шаги. Они прыгали из стороны в сторону и пытались парировать атаки деревянными мечами под руководством седовласого рыцаря, который выкрикивал приказы. Они были полностью сосредоточены на поставленной задаче, их взгляды были прикованы к движению оппонента. Внезапно один из мальчиков споткнулся и упал, вызвав громкий хохот у своих товарищей.

На другой стороне двора группа рыцарей в доспехах сражалась на настоящих мечах. Их движения были плавными и грациозными. Я слышала звон стали, когда они размахивали мечами и наносили удары, их крики от прилагаемых усилий разрывали воздух.

С деревянным мечом в руке я ступила на тренировочную арену. Рядом с ней вдоль стены были расставлены скамейки для зрителей, но единственным наблюдателем был сэр Эктор Преннел. Темнокожий рыцарь опирался на деревянную ограду, внимательно наблюдая за тренирующимися.

– Помни о том, чему я учил тебя! – крикнул он, пока я готовилась к поединку. – Следи за ногами. Держи оборону, Моргана.

Я кивнула, не отрывая глаз от соперницы.

– Готова? – усмехнулась Ланселетта.

– Всегда готова, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более холодно.

Мы начали двигаться по кругу, периодически скрещивая мечи, выискивая бреши в обороне. Ланселетта была быстрой и ловкой. Ее техника была намного лучше моей, и она прекрасно это знала, поэтому шла в атаку.

Я была более сдержанной, поэтому ждала удобного момента, чтобы нанести удар.

Сэр Эктор пристально наблюдал за нами. Я почувствовала, как меня охватила волна решимости. Мне хотелось ему доказать, что я способна на многое, показать, что его уроки не прошли даром.

Наши мечи снова и снова сталкивались в воздухе, их стук эхом отражался от каменных стен. Мое терпение и силы начали иссякать. Может быть, мне никогда не дотянуть до уровня Ланселетты, но это не значило, что я не смогу быть лучше. Я очень удивилась, когда сэр Эктор согласился с тем, что у меня действительно есть потенциал, который можно раскрыть.

Я старалась не отвлекаться на пот, стекающий по лицу. Я была решительно настроена на победу. Но одной решимости может оказаться недостаточно. Ланселетта была сильнее, быстрее и, если уж говорить совсем откровенно, более жестокой по своей природе.

– В чем дело, принцесса? Солнышко слишком ярко светит? – поддразнила она.

Я проигнорировала ее слова и наконец увидела свой шанс.

– Уже устала? Может, хочешь водички попить? Давай позовем слугу, чтобы он остужал тебя, пока ты отдыхаешь?

Ланселетта хохотала над своими же шутками, и пока она отвлеклась на веселье, я сделала ложный выпад влево, нанесла мечом низкий удар по ее мечу, а затем резко ушла вправо, застав ее врасплох. Мое деревянное оружие с громким треском ударило по ее руке, и поединок был окончен.

Ланселетта громко поздравила меня, и только после этого я позволила себе улыбнуться. Она умела проигрывать с достоинством.

Девушка подошла ко мне с распростертыми объятиями, и я позволила ей обнять себя, стараясь подавить дрожь от ее непринужденности и тепла, к которым я не привыкла.

Сэр Эктор неторопливо захлопал.

– Вы уверены, что ее пока еще рано посвящать в рыцари? – спросила Ланселетта.

Его лицо, теплое и обветренное, озарила улыбка.

– Ты хорошо справилась, Моргана, – сказал он, глядя на меня. – Вы обе. Вы продолжаете удивлять меня каждый день. Так держать!

Меня захлестнула гордость, и я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Я даже не осознавала, как сильно нуждалась в его похвале, пока не получила желаемого, хотя слова были довольно сухими.

Мы с Ланселеттой отправились обратно к деревянным постройкам, которые служили одновременно раздевалками и складом для снаряжения рыцарей женского пола. Домиков стало намного меньше с тех пор, как мой брат начал править. И это было всего лишь одно из многочисленных негативных последствий его правления. Однако я знала, что Ланселетта надеялась изменить ситуацию.

– Выпьем? – Ланселетта сняла кожаный жилет, под которым оказалась кремовая льняная туника, подпоясанная на талии. – В «Медведе и русалке» новый менестрель^[1].

– Сейчас середина дня. – Я взглянула на нее с подозрением.

– Это да, но мы потрудились на славу и заслужили отдых. – Она подмигнула мне. – Да и пить хочется. Только посмотри на себя, ты вся мокрая.

Я бросила на нее взгляд исподлобья, вытерла со лба пот рукой, а затем потянулась за полотенцем и окунула его в ведро с чистой водой. Я могла бы вернуться в свои покои, приказать служанке принесла мне таз с кристально чистой водой и безупречное белоснежное полотенце, но мне хотелось быть здесь, с остальными. В башне, где находилась моя спальня, было слишком тихо. Да и неожиданные встречи с одним неприятным типом, что случались все чаще в последнее время, вынуждали меня избегать лишний раз подъемов по лестнице.

Тренировочный двор был шумным и вонючим, однако здесь царила атмосфера товарищества. Я могла почти убедить себя в том, что являюсь частью всего этого, хотя на самом деле я всегда буду здесь белой вороной.

– Спасибо за ценное замечание, – сказала я холодно, вытирая полотенцем лицо и шею. Я знала, что было глупо из-за этого переживать, но я чувствовала себя неловко из-за того, что потею. За это я должна была сказать спасибо многочисленным нянькам, гувернанткам и фрейлинам, которые постоянно твердили, что леди потеть не должна. Только если она не рыцарь. Довольно противоречиво. – Я выгляжу недостаточно хорошо, чтобы идти в таверну.

– Да нормально ты выглядишь, – улыбнулась Ланселетта. – Я просто очень хочу тебя кое с кем познакомить.

– Дай угадаю. Это кто-то красивый, чей смех льется как солнечный свет, а еще тебя угощают элем?

– И это только цветочки. – Ланселетта игриво подняла брови, и я хихикнула.

– Тебе она нравится? – спросила я с любопытством.

Как и всегда, мне было трудно представить мир, в котором я могла бы чувствовать себя такой же беззаботной, как она. Ланселетта… Она была уникальна в своем роде. Все, безусловно, считали ее именно такой. Она без труда покоряла сердца и находила себе компанию.

Мне нравились мужчины, но даже на меня действовал ее дерзкий шарм.

Я внимательно оглядела Ланселетту. Ее бледная кожа слегка загорела. Короткие светлые волосы она зачесывала назад и перехватывала кожаным ремешком, чтобы они не мешали во время боя. У девушки были невероятные голубые глаза, которые искрились озорством, но при этом в них также сиял ее острый ум. Она обладала изящными, женственными чертами лица и была необычайно хороша собой.

И еще Ланселетта была смелой, дерзкой и совершенно бесстрашной. Именно поэтому мы с ней дружили.

Не в первый раз я задавалась вопросом, каково это – выделяться только благодаря красоте и неистовой смелости? Каково это, когда замечают именно тебя, а не твой статус?

– Возможно, – осторожно ответила Ланселетта. – Посмотрим, что из этого выйдет.

– Тебе нравится это, но все продлится не больше недели-двух, – перевела я с усмешкой.

Ланселетта приподняла бровь:

– Возможно, ты тоже кого-нибудь найдешь, если пойдешь со мной, – сказала она.

– Вряд ли, – с достоинством ответила я. – Во-первых, я предана храму. И не забывай, я сестра короля…

Ланселетта пренебрежительно махнула рукой.

– И поэтому тебе не стоит ходить по тавернам? И поэтому тебе нельзя завести себе симпатичного парня?

– Мне никто не нравится, – отрезала я, потянувшись за флягой с водой и с жадностью сделав глоток. – Мне никто никогда не нравился. Не говоря уже о том, что Артур, скорее всего, придет в ярость, если я начну вести себя «неподобающим образом». А еще не забывай про Мерлин.

– У меня на глазах разворачивается самая настоящая трагедия, – с наигранной печалью сказала Ланселетта. – Ты обречена остаться старой девой и умереть в одиночестве.