Отец Грея был чемпионом по боксу и профессиональным военным; он начал передавать навыки сыну, когда тому было пять. Во время тренировок отец требовал, чтобы Грей давал ему сдачи, и, если мальчик жаловался, бил еще сильнее. Мама пыталась вмешиваться, и тогда ей тоже доставалось.

Грею исполнилось десять, когда, помотавшись по гарнизонам, отец получил назначение в Японию. Решив, что традиционное карате недостаточно хорошо для его худосочного и замкнутого отпрыска, он остановил свой выбор на одном из самых жестких и эффективных ответвлений древнего искусства джиу-джитсу под названием дзендзекай. Там на занятиях ежедневно происходили жестокие схватки.

Теория джиу-джитсу заключается в том, чтобы, не пытаясь отражать атаки, использовать энергию нападающего против него же, при этом нанося удары по самым уязвимым частям человеческого тела: суставам, болевым точкам, внутренним органам, пальцам, мягким тканям. Координация Грея, его быстрые руки и острый ум прекрасно подходили для этого единоборства. Шихан, старший инструктор, знал о боли и страданиях больше, чем обычные люди знают о дыхании. И Грей стал его лучшим учеником.

Но даже этого отцу было недостаточно. Доминику в жизни не забыть, как папаша впервые отвез его на подпольные бои в Токио. Доминику было пятнадцать, и он чертовски боялся, хотя к тому времени уже заработал черный пояс. Очень талантливый, двужильный, Грей к тому времени прошел через бесчисленные уличные драки с местными хулиганами, но много чего наслушался о подпольных турнирах – петушиных боях, где вместо петухов выступали люди. Их участники, настоящие гладиаторы, бывалые бойцы, сражались как ради крови и острых ощущений, так и ради жалкого выигрыша.

Первый бой Грея состоялся в овеянном легендами подвале. Ему запомнилось тошнотворное освещение, оскалы на лицах, набитые иенами кулаки, машущие в воздухе, да испачканный кровью деревянный пол ринга.

Противник был в два раза старше Грея и в два раза крупнее. Не было ни гонга, ни девушки с табличкой, ни рефери, ни правил. Когда отец толкнул Грея вперед, того стошнило от волнения.

Соперник, судя по движениям, знал дзюдо и, возможно, немного карате, но по жестокому блеску его глаз Грей понял, что перед ним бандит. Настоящие мастера никогда не станут позориться в подпольных боях. Грей подсечкой отправил противника на пол, но тот бросился на него и повалил рядом. Грей попытался встать, и тут этот тип схватил его за волосы и укусил в шею.

Что за чертовщина?

Это так потрясло Грея, что он потерял концентрацию. Противник тут же оказался сверху и стал локтями бить его по голове. Грей отчаянно отбивался, но враг был слишком тяжелым и крупным. Кровь Доминика томатным соусом расползалась по полу.

Наконец ему удалось завалить противника на бок, и теперь они оказались лицом к лицу. Следующие пять минут – а для драки это целая вечность – состояли из плевков, щипков и тычков; бойцы поскальзывались среди крови и пота, стараясь не дать выколоть себе глаза; в мозгу Грея царила мертвая тишина, а толпа исходила звериным ревом. Суждено ли ему выжить, подумалось Доминику, когда он увидел отца, который, скрестив на груди руки, стальным взглядом наблюдал за происходящим.

В тот вечер Грея спасла не спортивная подготовка, а непреклонная воля и былые побои. Как бы сильно ни колотил его этот отморозок, дома от папаши ему доставалось еще сильнее. В глазах противника читалось недоумение: почему малец не сдается? Такое положение вещей давало Грею грубую энергию, понимание того, что он и впрямь способен вынести больше, чем соперник. Разве сравнится эта боль с той, что причиняет родной отец?

В тот вечер что-то внутри у Доминика со щелчком сломалось, а потом заново срослось благодаря кропотливой ковке, холодной и горячей одновременно. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного; навыки джиу-джитсу объединились с внутренней яростью. Грей брыкался и царапался, лежа грудью на противнике и разведя ноги в стороны. Бандит попытался сбросить его, и Грей, схватив того за руку, провел захват рычагом. Он сделал это так стремительно, что увидел в глазах отморозка шок.

Выворачивая руку противника, Грей остановил себя в последнее мгновение: спина выгнута дугой, колени сомкнуты, блокируя нижнюю часть локтя бандита, а все тело удерживает его руку, сводя на нет преимущество в массе. В таких приемах и заключалась вся суть джиу-джитсу.

Отморозок застучал по мату, чтобы Грей не сломал ему руку, и его угол выбросил полотенце. Толпа недовольно взревела: она хотела услышать треск кости.

На улице Грея снова стошнило. В животе все содрогалось от адреналина, казалось, он бурным потоком льется из каждой поры. Уже потом Доминик узнал, что это генетическая реакция: награда природы царю джунглей, первобытный враг человеческой морали. Но в тот миг он понимал только одно: ему ненавистна та часть себя, которой понравился бой.

Уже дома Грей рискнул обратиться к отцу. Может, тот просто пытался единственным известным ему способом помочь сыну? Грей знал, что способ извращенный, что таким образом нельзя объяснить физическое и психологическое насилие, которому всю жизнь подвергал его папаша, но, может быть, на этот раз все будет хорошо. Глядя на отца сияющими радостью победы, полными надежды глазами, Доминик спросил, что тот думает про его бой.

– Что я думаю? – холодно переспросил отец, обернувшись. – Почему ты не сломал ему руку?

Грей облизнул губы.

– Я… просто незачем было. Я и так победил.

– Трус ты, сынок, черт тебя задери. Когда у тебя есть возможность закончить схватку, пользуйся ею, понял? Не жди, пока выбросят полотенце или какой-нибудь долбаный рефери подтянется. В реальном мире такого дерьма и вовсе не существует. Настоящий боец на части тебя порвал бы, пока ты там копался. Надо уметь покончить с противником. Как думаешь, почему я тебя туда повез?

– Но он постучал по мату…

Отец схватил Грея за горло и прижал к стене.

– Не смей мне перечить, засранец мелкий! Нечего мне тут про бои вкручивать, я две войны прошел!

И он ударил сына головой о стену с такой силой, что треснул гипсокартон. Грей наблюдал, как плавно, словно в замедленной съемке, на голову и грудь ему сыплются белые крошки, словно волшебная пыль из далекого королевства.

Мать, которая тогда уже болела раком, начала плакать в спальне за стеной.

…Подросток в соседнем кресле захлопнул журнал, а Грей закрыл глаза.

12

Джакс скользнул на стул напротив лысого и его телохранителя. Он был согласен обсуждать задание на личной встрече в укромном месте при условии, что работать придется в другом государстве, а в данном случае это условие подтвердили ему в переписке. США входили в число стран, где Джакс, как правило, не работал. Еще он избегал нарушить закон там, где у него было жилье, а жить предпочитал там, откуда нет выдачи. Однако сейчас он проникся любовью к Флоренции. Черт возьми, невозможно все время соблюдать собственные правила, а то можно с тем же успехом поселиться в Швейцарии.

Еще одно правило: Джакс не работал с террористическими организациями. Террористы не любят оставлять свидетелей в живых, а ему не хотелось, чтобы они гонялись за ним по всему земному шару. Впрочем, нельзя сказать, чтобы террористы часто к нему обращались. Они предпочитали обтяпывать дела в своем кругу. И Мохаммед заверил, что терроризм тут ни при чем.

– Я Аль-Мири, – сообщил высокий, не потрудившись представить своего спутника.

– А где Мохаммед? – спросил Джакс.

– Я не использую в переписке свое настоящее имя. Уверен, вы понимаете.

– Как вы меня нашли?

– Это неважно, – отмахнулся Аль-Мири.

– Боюсь, вы ошибаетесь.

Аль-Мири положил ладони перед собой и стал барабанить по столу указательным пальцем левой руки.

– Буду честен. Я нашел вас через человека, с которым вы недавно вели дела. В Египте.

– Человек был на стороне спроса или на стороне предложения?

– На стороне спроса.

Интересные дела. В роли посредника обычно выступал Дориан. Впрочем, были и другие люди, которые знали электронную почту Джакса.

– И вы хотите обсудить аналогичную услугу?

– Я хочу, – Аль-Мири перестал постукивать пальцем, – вернуть собственность, которую вы помогли похитить.

Шум кафе доносился теперь словно издалека. Правая рука Джакса нашла рукоять засапожного ножа. Это что, шутка какая-то? Его приятель Дарко, боснийский наемник, однажды уже проворачивал такой фокус, чисто смеха ради.

Нет, на шутку не похоже.

– Человек, с которым вы вели дела, работал на меня, – продолжал Аль-Мири. – Он украл у меня кое-что очень важное. Такую потерю я себе позволить не могу.

Джакс подался вперед, и то же самое сделал уродливый телохранитель. Наемник тихо произнес:

– Значит так… Вот как мы поступим. Сейчас я встану из-за стола и уйду. Вы выждете пятнадцать минут и сделаете то же самое. А потом вернетесь в Египет, забудете, что видели меня, и никогда больше не станете упоминать мое имя. Повторяю: никогда. Иные действия очень плохо скажутся на вашем здоровье. Capisce? Ясно?

– В первую очередь, – парировал Аль-Мири, – мне ясно, что вы не захотите стать моим врагом. Я человек разумный и не считаю вас ответственным за кражу. Понятное дело, для вас это был бизнес и вы просто провели сделку. Поэтому я готов заплатить, чтобы вы помогли мне найти украденное.

– Я вас не знаю и своих клиентов не сдаю. Может, вам лучше разобраться со своим работником?

– С ним уже не связаться.

– Тогда вам, похоже, не повезло. Отправляйтесь домой. Здесь ваше слово ничего не значит.

– От вас требуется лишь сообщить, кому вы передали мою собственность.

Джакс встал.

– Я же сказал, что не сдаю клиентов.

– Боюсь, для меня это неприемлемо, – тихо проговорил Аль-Мири.

– Забавно: мы часто не получаем, чего хотим, и еще чаще не хотим того, что получаем.

Джакс попятился к дверям, не сводя глаз с обоих мужчин. Ни Аль-Мири, ни его телохранитель не сделали попытки последовать за ним. Что бы ни случилось дальше и как бы ни обернулось дело в итоге, все это было не к добру. Придется залечь на дно, пока шум не уляжется, и впредь осторожнее выбирать деловых партнеров. Да уж, вот так вляпался.

Он нырнул в людское месиво, затерялся в толпе и вышел на Лексингтон. Сомнений в том, что ни один из собеседников за ним не последовал, у Джакса не было, и он обходным путем направился к себе в отель. Пора собирать манатки и валить на хрен из Нью-Йорка.

Джакс заглянул в свой номер, подхватил сумку и вышел в коридор. Четыре араба приветствовали его, направив пистолеты ему в лицо. Прежде чем Джакс успел что-то предпринять, один из них ударил его в висок рукоятью оружия.

13

Вероника сидела на диване в позе лотоса. Ноутбук она закрыла и полностью сосредоточилась на чашке кофе. Ветерок из окна спальни проникал в гостиную и обдувал Веронику в конце своего маршрута, и она закуталась в мохнатый банный халат.

Она долго сидела над своим кофе, прежде чем потянуться за сотовым и набрать номер Моник. Именно ей Вероника передавала готовые работы, и от Моник в основном и поступали задания. Почти в любой другой сфере Вероника называла бы Моник своим боссом, но вообще-то предпочитала считать ее координатором.

Моник выросла в Бронксе, получила двойную степень в области права и здравоохранения Колумбийского университета. Она поработала полевым исследователем ВОЗ, юристом ООН и вот теперь трудилась в верхних эшелонах международного здравоохранения. Сочетание трущобного детства с глубоким знанием правовой системы и опытом работы в беднейших горячих точках мира, по мнению Вероники, должно было сделать из координатора нечто среднее между утомленной заезженной клячей и нигилисткой. Может, так дело и обстояло, но по Моник этого было не видно.