Первое впечатление Грея оказалось совершенно ошибочным. Стоявший перед ним смуглый мужчина в темном костюме выглядел полной противоположностью ребенку: его холодные глаза и сжатые губы наводили на мысль о том, что увиденное и совершенное этим человеком стерло в нем всякое воспоминание о невинности. В ширину он был почти таким же, как в высоту, а его крупное рябое лицо венчало квадратное тело, как пробка – флакон одеколона. Пучки черных волос торчали на голове неопрятными клочьями, как будто их приклеили в самый последний момент. Костюм выглядел неуместно и казался слишком изысканным для подобной персоны. Физиономию отличала смесь жесткости и жирка, характерная для бывших культуристов.

Человек стоял в полутемной прихожей. Когда он направился к двери у дальней стены, чтобы открыть ее, Грей заметил на верхней части его спины выступ, уродливый горб, опухолью выпирающий под тканью костюма.

Горбун придержал дверь, и Грей вошел в просторную гостиную. У стены стоял оливковый диван, в центре – два таких же кресла. Трековые светильники^[2] заливали пространство приглушенным светом. В воздухе витал пьянящий аромат мускуса, гостиную окутывало ощущение деланого спокойствия сродни тому, что бывает в приемной зубного врача.

Из коридора слева от Грея в гостиную ступил мужчина в зеленой шелковой мантии. Он двигался плавно, почти скользя. Этот обладатель ястребиного носа и острого подбородка был одного роста с Греем. Казалось, ему за пятьдесят, однако кожа сияла здоровьем. Высокий купол лысины наводил на мысли о светской изысканности.

– Меня зовут Аль-Мири, – проговорил он и сделал движение в сторону кресел. – Простите за отсутствие гостеприимства, но давайте сразу перейдем к делу, поскольку оно отличается чрезвычайной важностью. Готов заплатить двадцать тысяч долларов, если вы его возьмете, и еще сто по завершении, без учета расходов. Прежде чем мы начнем обсуждение, хочу уточнить, что у меня есть два непреложных требования: ваше безраздельное внимание на протяжении всего процесса и абсолютная секретность. Оба они вступают в силу немедленно.

– Я тоже рад знакомству, – пробормотал Грей себе под нос. Он не мог сообразить, на какую часть света указывает акцент этого человека и медный цвет его кожи. Средний Восток? Северная Африка? – Конфиденциальность – не проблема. Но Виктор сейчас ведет другое дело, поэтому безраздельного внимания гарантировать не могу.

– Виктор заверил меня, что времени вам хватит. Итак, вы согласны на мои условия?

Грей почувствовал прилив удовлетворения оттого, что Виктор доверил ему принять решение самостоятельно. Он кивнул и вытащил блокнотик. Его собеседник закинул ногу на ногу и сложил руки на колене.

– Я генеральный директор небольшой частной компании «Новые клеточные технологии». Мы занимаемся биологическими исследованиями и разработками. Украденный предмет связан с новаторской технологией, причем чрезвычайно сложной.

– Где произошло похищение? – поинтересовался Грей.

– Как мы полагаем, в краже виноват один из сотрудников компании. Похищенный продукт еще не поступил на рынок, о нем не сообщалось в журналах, он не выходил за пределы лаборатории. Его выкрали и, скорее всего, продали.

– Где находится ваша компания?

На кратчайший миг Аль-Мири едва заметно замешкался.

– В Каире.

– А тот сотрудник?

– Это наша первостепенная забота. Если узнаем что-то полезное, то поделимся информацией.

– Мне нужно будет опросить ваш персонал по телефону, – предупредил Грей.

– Мы предпочитаем провести внутреннее расследование самостоятельно.

Грей поджал губы, разглядывая Аль-Мири, но возражать не стал.

– Расскажите мне про вашу новаторскую технологию.

Гендиректор убрал руки с колена и принялся барабанить длинными пальцами по собственным бедрам.

– Напоминаю: каждое слово этого разговора, каждый момент нашего общения – строжайшая тайна.

– Я уже пообещал молчать.

Аль-Мири склонил голову.

– Моя компания занимается биомедицинской геронтологией, наукой о старении. Вам о ней что-нибудь известно?

– Нет.

– Мы работали над проектом, который может оказать революционное влияние на исследования в нашей области.

Аль-Мири снова заколебался. В ожидании продолжения Грей поймал его взгляд.

– Украдена пробирка с жидкостью, полученной в результате многолетних исследований. Ее компоненты ни о чем вам не скажут – никто вне нашей области ничего в этом не поймет.

– У препарата есть название? – поинтересовался Грей.

– Как только мы закончим с анализами и доработкой продукта, сразу дадим ему соответствующее название.

Грей хохотнул и потер трехдневную щетину.

– Послушайте, вам придется разъяснить мне детали. Задавать бессистемные вопросы о безымянной пробирке будет сложновато.

– У вас есть какие-то знания о старении на клеточном уровне?

– В жизни не слышал такого термина.

Аль-Мири сунул руку под халат, извлек золотой медальон на серебряной цепочке и потер его большим пальцем. Похоже, генеральный директор пытался принять какое-то решение. Наконец он перевернул медальон и протянул Грею, чтобы тот мог посмотреть. Там оказалась довольно красивая гравировка. Память Грея немедленно ее зафиксировала.

– Логотип нашей компании. Такое же изображение выгравировано на пробирке.

– А если содержимое перельют? – поинтересовался Грей.

– Настоящий ученый так рисковать не станет.

Грей бросил еще один взгляд на гладкую поверхность медальона. Тот был толщиной в полдюйма – стоит целое состояние, если это настоящее золото, а по ощущениям Грея, так и было.

– А вдруг саму пробирку уничтожили?

– Малую часть ее содержимого возьмут на анализ, а прочее будут хранить как зеницу ока. У кого бы ни оказалась пробирка, у него же она и останется, и ее содержимое будет в целости и сохранности, не считая капель, которые потребуются для тестирования.

– Вы заявили о краже властям Египта?

– Мы почти уверены, что наш продукт покинул страну. В Египте нет других компаний с персоналом и знаниями, необходимыми, чтобы разобраться в технологии.

– Значит, речь о корпоративном шпионаже. Вынужден спросить: зачем тогда обращаться к нам?

– Есть определенные… группировки, заинтересованные в продлении человеческой жизни. Часть из них довольно радикальна. А некоторых до такой степени пугает перспектива смерти, что ради технологии, способной ее отсрочить, они пойдут на что угодно.

– Почему бы им тогда просто не дать вашей компании завершить разработку?

– Они считают, что возможности корпорации, которая связана этическими нормами, ограниченны.

Грей провел пятерней по волосам и задержал ладонь на затылке. Он-то ожидал, что экстравагантными окажутся дела, которые поручают Виктору, а не его клиенты. Аль-Мири между тем продолжил:

– Продукт станет тестировать компания, которая ведет исследования, аналогичные нашим. Для такого начинания нужны знания, ресурсы и время. Чтобы понять основы, потребуются дни, если не месяцы. А кража произошла меньше недели назад.

Выражение лица Аль-Мири оставалось спокойным, но Грей чувствовал его подспудное напряжение.

– Значит, независимо от того, кто оказался вором, – сказал Грей, – сейчас мы ищем лабораторию и бессовестных ученых, работающих в той же области, что и вы.

Его собеседник слегка поклонился в знак согласия.

– Кто ваши конкуренты?

Аль-Мири вынул из кармана халата листок бумаги и вручил Грею. На листке был список из семи компаний.

– Биомедицинские исследования ведут многие правительства и предприятия, а вот биомедицинская геронтология – штука куда более редкая. Тех же, у кого есть знания и ресурсы для исследования нашей разработки, и того меньше.

– Если мы найдем похитителей вашего продукта, как вы будете действовать? – поинтересовался Грей.

– Дальше все уладит моя компания.

– Уладит? – поднял брови Доминик.

– Мы сообщим о краже властям соответствующей юрисдикции. Действовать придется осторожно, чтобы не раскрыть преждевременно наши намерения, иначе продукт могут переправить в другое место. Наши адвокаты готовы организовать законную конфискацию имущества.

Грей медленно кивнул.

– Пожалуй, так действовать лучше всего, в зависимости от страны, в которую вывезли вашу пробирку. – Он взглянул на лист бумаги. – Вам, наверное, хотелось бы надеяться, что это не китайская компания.

– Да.

– Должен сказать, информации негусто.

– Я понимаю, насколько это сложное задание. Обращайтесь ко мне, как только понадобится. Напомню: владея продуктом с такой многообещающей областью биомедицинского применения, похитители приложат все возможные усилия, чтобы его защитить.

Интересно, подумал Грей, а какие усилия готов прилагать Аль-Мири?

– Значит, вы готовы взяться за это дело?

Грей знал, что согласится, еще до того, как вошел в номер. Он кивнул, и оба собеседника встали. Аль-Мири снова поклонился; его шелковая мантия и гибкая фигура наводили Грея на мысли о холеной змее.

На обратном пути Грей снова прошел мимо коридорного. Тот стоял, скрестив руки на груди, и не обратил на Доминика никакого внимания.

* * *

Грея поглотила суета Манхэттена. Город был живым, он обладал непоколебимой энергией людских масс, которая бурлила в бездонных источниках прилегающих районов и каскадом низвергалась в манхэттенский водоворот.

По пути на лице у Грея появилась улыбка. Нью-Йорк был подобен двуликому Янусу: если обстоятельства менялись, он мог превратиться из места ошеломляющего одиночества в территорию неизмеримых перспектив. Грей был далек от того, чтобы поддаться надеждам, но теперь у него появилось дело, за которое можно ухватиться, задача, требующая решения. Его переполняло облегчение.

Даже посреди тьмы, подумалось ему, жизнь может стать яркой благодаря переменам. Заново брошен жребий, прошлое отшвыривается в сторону, мир опять открывается перед нами, и мы на краткий миг в очередной раз словно бы становимся детьми.

2

Джакс оперся загорелой рукой на перила тики-бара^[3]. Он смотрел, как волны с серебристыми гребнями, танцуя, набегают на берег, и вдыхал пьянящий коктейль морской соли и свежего воздуха. Тропические пляжи всегда приводили его в восторг, особенно после городской суеты Каира. Кивая в такт музыке регги, он сделал знак официантке, чтобы та принесла ему еще один коктейль «Куба либре», и с удовлетворением вздохнул.

Остров располагался у побережья Венесуэлы и, наделенный всей ядреной красотой своих карибских соседей, обходился без их ауры ручного экс-колониализма. Это злачное местечко на бумаге относилось к Венесуэле, но благодаря достижениям в экономической деятельности, главным образом нелегальной, получило от родной страны полный карт-бланш.

Куда ни глянь, от дикого гористого центра острова до ускоряющих колумбийский экспорт северных портов, от увеселительных заведений востока до пропитанных ромом улиц единственного города на юге, тут было всего понемногу. Всего, кроме обыденности.

Именно это Джаксу и нравилось.

К нему подошла официантка, овальное лицо и темная кожа которой выдавали в ней колумбийку. Прижавшись к Джаксу всем телом, обладающим прямо-таки мультяшно-соблазнительными изгибами, она потянулась к его затылку. Джакс позволил ей нагнуть его голову, и официантка мазнула ему ухо губами:

– Una más Cuba libre? Повторить «Куба либре»?

– Si^[4].

– Y después? А потом?

– Там видно будет.

Прежде чем удалиться, официантка прихватила его губами за ухо и нежно потянула. Джаксу оставалось только вздохнуть. Все тут было почти чересчур легко. Женщинам нравились его патрицианский нос и костистый подбородок, голубые глаза и такие американские пшеничные волосы. Еще выше ценились его раскованная уверенность и природная непринужденная харизма, которые делали Джакса весьма контактным. А важнее всего, как он хорошо знал, были его деньги.

Стало ясно, что официантка заодно подрабатывает проституткой. Если говорить о вещах такого рода, остров был самым противоречивым местом из всех, где ему довелось побывать, а в случае с Джаксом это что-то да значило.

В противоположном углу пляжного бара с грохотом отъехал стул. Представительный латиноамериканец в льняных брюках и приталенной рубашке отодвинулся от стола и встал. Два звероватых типа поднялись вместе с ним.