Мысль прикончить Фенда ему понравилась. Он был убийцей, на совести которого не одна жизнь. Он чуть не убил Эспера, невероятно жестоко обращался с Винной и участвовал в заговоре, приведшем к смерти двух принцесс.

Неожиданно для себя Стивен обнаружил, что размышляет об этом совершенно спокойно. Главная причина, по которой следовало бы прикончить Фенда, заключалась в том, что он, Стивен, после этого мог бы спокойно спать по ночам. Он пожал плечами и выставил перед собой оружие.

«Что я делаю?» – удивленно спросил он себя и замер.

– Патикх? – вскричал Фенд.

Стивен мимолетно улыбнулся. Ему удалось испугать Фенда. Он испугал Фенда. Он опустил оружие.

– Я тебе не верю, – сказал Стивен.

– В каком смысле?

– Я не верю, что ты готов пожертвовать жизнью ради достижения высшей цели. Я думаю, ты хочешь что-то получить, обрести больше, поскольку кровь ваурма уже тебя изменила. Нет. Фенд, ты что-то задумал – и это вовсе не твоя смерть.

– Я предложил тебе мою жизнь, – возразил Фенд.

– А что произойдет, если я заколю Рыцаря Крови? Я не знаю. Я видел людей, против которых клинки бессильны.

– Я не из их числа.

Стивен поднял руки:

– Ты знаешь, что я тебе не доверяю. Ты сам это только что сказал. Неужели ты рассчитываешь, что этот фарс что-нибудь изменит?

Фенд приподнял брови:

– Что?

– Это уже не тот Стивен Даридж, с которым я познакомился в Кал Азроте, – усмехнувшись проговорил он. – У тебя появился характер.

Стивен собрался ему ответить, но неожиданно до него дошло значение слов сефри. Он его больше не боялся. На самом деле он не боялся его и тогда, когда думал, что Фенд собирается его убить.

– Значит, дело в священном пути, – сказал он.

– Точно патикх.

– Я прошел по одному священному пути, и меня чуть не прикончил другой, – проговорил Стивен. – Мне не хочется связываться с третьим, пока я не узнаю о нем больше.

Однако, когда он произнес эти слова, он вдруг снова почувствовал себя прежним, робким, Стивеном.

– А что ты хочешь знать? – спросил Фенд. – Ты наследник Каурона. Сила этой горы принадлежит тебе. И тебе уже давно пора взять ее себе.

– Я еще не нашел Алк, – возразил ему Стивен. – Но в старом отделе библиотеки мне попались весьма интересные тексты.

– Патикх, – ответил Фенд. – Алк покажется тебе после того, как ты пройдешь по священному пути, но не раньше. Разве ты этого не знал?

Стивен удивленно уставился на сефри, пытаясь осознать его слова.

– Почему никто мне про это не сказал? – спросил он, оглянувшись на Эдрека, своего стража.

– Мы считали, ты знаешь, – не менее удивленно ответил Фенд. – Ты же наследник Каурона.

Стивен закрыл глаза.

– Я уже три месяца ищу Алк.

– Мы этого не знали, – сказал Фенд.

– Как ты думаешь, что я делал все это время? – поинтересовался Стивен.

– Читал книги, – сказал Фенд. – Читал книги, находясь прямо здесь, в горе.

– Это большая гора… – начал Стивен, но только махнул рукой, решив не продолжать. – С нынешнего момента, прошу тебя, не думайте, будто я знаю, что делаю.

– Значит, ты пройдешь по священному пути?

Стивен вздохнул.

– Хорошо, – сказал он. – Пусть кто-нибудь покажет мне дорогу.

Фенд заморгал, открыл рот и быстро взглянул на Эдрека.

– Что? – спросил Стивен.

– Патикх, – выдохнул Эдрек. – Мы не знаем, где находится священный путь. Это известно только наследнику Каурона.

Стивен повернулся и, взглянув на него, понял, что он говорит совершенно серьезно. Тогда он снова посмотрел на Фенда, а в следующее мгновение ситуация показалась ему такой абсурдной, что он громко расхохотался. Фенд и Эдрек не находили в происходящем ничего смешного, от этого Стивен хохотал еще громче, и вскоре по его щекам покатились слезы, а в затылке начала пульсировать боль.

– Ну и ну, – сказал он, когда наконец смог говорить. – Мы в отличном положении. Вот что я тебе отвечу, Фенд: я пройду по священному пути, когда отыщу его. У тебя имеются еще какие-нибудь критические комментарии касательно моей работы в библиотеке?

Фенд помрачнел и покачал головой:

– Нет, патикх.

– Чудесно. А теперь, пожалуйста, оставь меня, если только у тебя нет каких-нибудь важных сведений, которые ты забыл мне сообщить.

– Мне ничего такого в голову не приходит, – сказал Фенд и опустился на колени, потом встал, отсалютовал и убрал свое оружие в ножны. Затем он поднял один палец: – Только, пожалуй, вот что: мне известно, где прячется прайфек Хесперо, – сообщил он. – Я хочу лично возглавить отряд, который отправится, чтобы его схватить.

– Услуга старому другу?

Фенд напрягся.

– Хесперо никогда не был моим другом. Всего лишь необходимым временным союзником.

– В таком случае найди его и доставь сюда, – сказал Стивен.

Он проследил взглядом за Фендом, выходившим из комнаты. Действительно ли он отправится за Хесперо?

Это не имело значения. Фенд отсюда уберется, что уже само по себе хорошо.

Он вернулся в библиотеку, где чувствовал себя спокойнее всего. Четверо стражей безмолвно следовали за ним.

В их присутствии Стивен нервничал почти так же сильно, как в присутствии Фенда.

Стивен был знаком с сефри с детства. В Виргенье, где он рос, к ним все привыкли. Но на расстоянии. Те сефри, которых он видел ребенком, путешествовали караванами, танцевали и пели, предсказывали судьбу. Они продавали вещицы из экзотических стран и поддельные реликвии. Он почти не видел их с оружием в руках.

Они не заходили в гости, не посещали школу, не молились в часовнях и не поклонялись священным путям. Они жили в мире мужчин и женщин, но редко с ними сближались или заводили дружбу. Из всех бывших рабов скаслоев они были самыми загадочными и как бы держались в стороне от остальных.

Насколько Стивену было известно, аттивары не пели и не танцевали, но зато умели сражаться как разъяренные чудовища. Двенадцать воинов уничтожили в три раза больше врагов в сражении под горой. Они, вне всякого сомнения, совсем не походили на тех представителей своего народа, которых Стивен видел в детстве, хотя он никогда по-настоящему не был знаком ни с кем из сефри. В отличие от Эспера. Его вырастила женщина сефри, и он утверждал, что они все до единого лжецы и им ни в коем случае нельзя доверять. Фенд, разумеется, подтверждал его правоту. Но аттивары – Стивен до сих пор их не понимал. Они утверждали, что ждали его, наследника Каурона, но не могли объяснить зачем.

Он заметил, что они все еще сгрудились вокруг него.

– Я собираюсь немного почитать, – сказал он. – И мне не нужно, чтобы вы торчали у меня за спиной.

– Вы его слышали, – проговорил Эдрек. – Займите посты.

Стивен разглядывал громадное собрание скрифти. Лучшего ему видеть не доводилось ни в монастыре, ни в скриптории. Но он до сих пор имел весьма смутное представление о том, как устроено хранилище. Он обнаружил очень интересный отдел с почти пятьюдесятью памятниками на раннем вадхианском, которого не встречал прежде. Большинство из них, как ему показалось, содержали какие-то отчеты, и, хотя ему страшно хотелось их перевести, он решил, что сейчас важнее разгадать тайну горы.

Несмотря на то что библиотека по-прежнему приводила его в замешательство, интуиция, натренированная специальным обучением, а также помощь святых привели его туда, куда требовалось. Когда он думал о какой-то теме или предмете, казавшиеся ему очевидными шаги приводили его к нужному месту, хотя он не мог объяснить Землэ своих действий.

Сейчас же, раздумывая над тайнами сефри, он обнаружил, что стоит перед стеной, уставленной скрифти, одни из них были в переплетах, другие просто свернуты и запечатаны в костяных футлярах, а самые старые лежали в плоских ящиках из кедра.

Заклинания и обряды сефри. Элис Хэрриот и Фальшивый рыцарь. Секреты халафолков. Тайное государство…

Стивен разглядывал их в поисках исторических сведений, но большинство свитков говорили о всем известных вещах, пока он не наткнулся на простой черный том без названия. Он вздрогнул, словно от холода, когда в зимний день, ступая по мягкому ковру, вдруг коснулся чего-то металлического. Охваченный любопытством, он вытащил книгу.

Под переплетом из потрескавшейся кожи он обнаружил лакированную деревянную шкатулку. Крышка открылась легко, и Стивен увидел свинцовые пластины. Неожиданно он понял, что наткнулся на нечто очень древнее. Охваченный возбуждением, он пригляделся к ним внимательнее.

Никто никогда не слышал языка сефри; во времена правления скаслоев они, похоже, отказались от своего древнего наречия или наречий и создали новый язык, основанный на языках окружавших их людей. Стивена вдруг наполнила надежда, что он держит в руках старые письмена сефри, потому что едва различимые символы, выбитые на металле, до сих пор ему не встречались. Они были прекрасны и совершенно непонятны.

Точнее, он так думал, пока не взглянул на первую строчку, где обнаружил кое-что знакомое. Он уже видел эти буквы раньше, но только в упрощенной форме, не соединенные в единую надпись, а по отдельности вырезанные в камне.

На виргенианских могильных камнях, самых старых.

Он удивленно заморгал, когда вдруг сумел прочитать первую строчку:

«Мой дневник и Завещание. Виргенья Отважная».

Стивен с трудом сдержал крик ликования. Он нашел ту самую книгу, за которой его сюда послали. По этой причине он пытался отыскать Алк, сердце горы, скрытое от посторонних глаз, он был уверен, что именно там должно быть спрятано это сокровище.

Но, может быть, это подделка. Ведь их наверняка ходило великое множество.

Дрожащими руками он отнес шкатулку на один из каменных столов, зажег лампу, нашел бумагу, ручку и чернила, приготовившись делать выписки. Затем он осторожно достал первый лист и поднес к свету. Буквы были едва различимы, а язык очень архаичный. Если бы Стивена не коснулась благодать святых, возможно, он бы не сумел прочитать то, что здесь было написано.

МОЙ ДНЕВНИК И ЗАВЕЩАНИЕ.

ВИРГЕНЬЯ ОТВАЖНАЯ

МОЙ ОТЕЦ НАУЧИЛ МЕНЯ ПИСАТЬ, НО МНЕ ТРУДНО НАЙТИ ВРЕМЯ, КАК И ИНСТРУМЕНТЫ ДЛЯ ПИСЬМА. НЕ СТАНУ ЗРЯ ТРАТИТЬ СЛОВА. МОЙ ОТЕЦ УМЕР ОТ БОЛЕЗНИ ЖЕЛЧНОГО ПУЗЫРЯ В ФЕСТЕРЕ. ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ ПАМЯТНИК ЕМУ, И Я ПЕРЕДАЮ ЕГО, ВЫПОЛНЯЯ ЕГО ВОЛЮ.

АНАНИАС ОТВАЖНЫЙ

МУЖ И ОТЕЦ

Р. 1560 – У. 1599

МНЕ УДАЛОСЬ НАЙТИ ЕЩЕ СВИНЦОВЫЕ ПЛАСТИНКИ. ОТЕЦ СКАЗАЛ, ЧТО Я ДОЛЖНА НАПИСАТЬ, НО Я НЕ УВЕРЕНА В ТОМ, КАК ЭТО СДЕЛАТЬ. Я ВИРГЕНЬЯ ОТВАЖНАЯ, И Я РАБЫНЯ. НО Я БЫ НЕ УЗНАЛА ЭТОГО СЛОВА, ЕСЛИ БЫ МНЕ НЕ НАЗВАЛ ЕГО ОТЕЦ. ОН СКАЗАЛ, ЧТО НИКТО НЕ ИСПОЛЬЗУЕТ ЕГО ЗДЕСЬ, ПОТОМУ ЧТО МЫ ТУТ ВСЕ РАБЫ, И МЫ НЕ ЗНАЕМ, ЧТО БЫВАЕТ ИНАЧЕ. ЕСТЬ ГОСПОДА, И ЕСТЬ МЫ, И БОЛЬШЕ НИЧЕГО. НО ОТЕЦ ПОВЕДАЛ МНЕ, ЧТО ТАМ, ОТКУДА МЫ РОДОМ, НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ БЫЛИ РАБАМИ, А ДРУГИЕ – НЕТ. Я ДУМАЛА, ЧТО В ДРУГОМ МИРЕ НЕКОТОРЫЕ ЛЮДИ ТОЖЕ БЫЛИ ХОЗЯЕВАМИ, НО ОН ИМЕЛ В ВИДУ СОВСЕМ ДРУГОЕ, ХОТЯ И ДОБАВИЛ, ЧТО ЭТО ТОЖЕ ПРАВДА.

Я ЖИВУ С ХОЗЯИНОМ С ПЯТИ ЛЕТ И ДЕЛАЮ ВСЕ, ЧТО ОН ПРИКАЗЫВАЕТ, ПОТОМУ ЧТО ИНАЧЕ МНЕ ПРИЧИНЯЮТ БОЛЬ, И ИНОГДА ЭТО ДОСТАВЛЯЕТ ЕМУ УДОВОЛЬСТВИЕ. ОН НАЗЫВАЕТ МЕНЯ ЭКСХРИ (Я ПРИДУМАЛА НАПИСАНИЕ ЭТОГО ИМЕНИ), ЧТО ОЗНАЧАЕТ «ДОЧЬ». У ХОЗЯЕВ НЕТ СОБСТВЕННЫХ ДЕТЕЙ, НО У МОЕГО ГОСПОДИНА БЫЛО МНОГО ДЕТЕЙ МАННИЙЦЕВ, ХОТЯ ВСЕГДА ПО ОДНОМУ. Я НАШЛА ИХ КОСТИ.

Я СПЛЮ НА КАМЕННОМ ПОЛУ В ЕГО КОМНАТЕ. ИНОГДА ОН ПО НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ЗАБЫВАЕТ МЕНЯ КОРМИТЬ. КОГДА ЕГО ПОДОЛГУ НЕТ, ОН ОСТАВЛЯЕТ ДВЕРЬ ОТКРЫТОЙ, ЧТОБЫ ДРУГИЕ ДОМАШНИЕ СЛУГИ ОБО МНЕ ПОЗАБОТИЛИСЬ. ИМЕННО В ТАКИЕ МОМЕНТЫ МНЕ УДАВАЛОСЬ ВСТРЕЧАТЬСЯ С ОТЦОМ, ПОТОМУ ЧТО ОНИ ТАЙНО ПРОВОДИЛИ ЕГО ВО ВНУТРЕННИЙ ДВОР. У МЕНЯ ЕСТЬ НАСТАВНИКИ, КОТОРЫЕ УЧАТ МЕНЯ ДРЕВНИМ ВЕЩАМ, ДОСТАВЛЯЮЩИМ УДОВОЛЬСТВИЕ МОЕМУ ХОЗЯИНУ ТАК, КАК УЧИЛИ ДЕТЕЙ СКАСЛОЕВ, КОТОРЫХ БОЛЬШЕ НЕТ. ИНОГДА Я УЗНАЮ И ДРУГИЕ ВЕЩИ.

Стивен дочитал до конца первого листка, поднял его и, взяв второй, обнаружил, что он другой. Почерк был тем же, но буквы не виргенианские, как и сам язык.