Он прав.

Если подумать, я действительно замер.

В тот самый момент, когда увидел, как Фредерик ставит ногу и поднимает клюшку, по моей шее поползли мурашки, как бывает всякий раз, когда я жду броска. Но тогда я действовал недостаточно быстро. В тот момент я позволил страху поглотить меня.

Внезапно вдалеке в горах раздается раскат грома. Облака летят с бешеной скоростью, недавно голубое небо быстро меняет цвет, становясь серым.

Надвигается буря.

И речь не только о погоде.

Потому что внутри меня тоже назревает ураган.

– Вряд ли сегодня стоит ждать Стефана. – Поузи сидит за барной стойкой на кухне, в руке очередной кусок болонской колбасы.

– А как иначе, – заглядывая в холодильник, отвечает Хорнсби. – Из еды у нас только печенье и сырные крекеры.

– Не забудь про мою колбасу, – вставляет Поузи. – Могу сделать сэндвичи на всех.

– Никому не нужна твоя чертова колбаса, – говорю я, и урчание в моем желудке звучит так же громко, как раскаты грома за окном.

Погода сильно ухудшилась. Сотовая связь в лучшем случае работает с перебоями, интернета нет, по окнам хлещет дождь, а молнии освещают темное ночное небо. Гроза настолько сильная, что с каждым раскатом грома чувствуешь, как содрогается дом.

Стефан – наш шеф-повар, лучший из тех, кого можно найти здесь на эту роль. И, к сожалению, думаю, Поузи прав. Ему ни за что не добраться сюда. Коттедж находится на вершине крутого холма. Когда идет дождь, он превращается в грязную горку, так что даже грузовику Стефана не под силу взобраться по местной грунтовке.

– Я смогу до утра продержаться на печенье, – Хорнсби берет в руки упаковку. Прищуривается, вытаскивает из нее пластиковый пакет и увидев, что тот пуст, бросает злой взгляд на Поузи, который упорно отказывается смотреть ему в глаза.

– Поузи, какого хрена? Ты съел все печенье?

– С чего ты решил, что это я? – Он разводит руками. – Мы все знаем, что это может быть дело рук Холмса.

– Я ни при чем, – доносится с дивана, где Холмс читает книгу. Поузи мог бы выбрать более подходящую кандидатуру. Холмс – отшельник, он не станет проводить время на кухне за поеданием сладкого.

– Только ты торчишь весь день на кухне, – Тейтерс выхватывает у Хорнсби пакет. – И кто вообще оставляет пустую упаковку? Свинство.

– Откуда мне было знать, что погода испортится? Если кто и виноват, так это ты, Тейтерс. Ты здесь хозяин, а значит, должен обеспечить нас едой, – приводит Поузи веский аргумент.

– Я так и сделал. Нашел Стефана.

Поузи складывает руки на груди.

– Придурок, мы все знаем, чем обернулась эта затея.

Очередной раскат грома побуждает нас всех поежиться.

– Считаешь, нам никак не доехать до города? – спрашиваю я.

Тейтерс смеется.

– Если ты не любитель скользить по грязи, лучше остаться в доме.

Ну что ж, спросить стоило.

– Предложение о сэндвиче с моей колбасой звучит все заманчивее, да? – ухмыляясь, язвит Поузи.

Внезапно раздается стук в дверь, и мы все удивленно переглядываемся.

– Ни хрена себе, Стефан сумел-таки добраться до нас? – Тейтерс быстро бежит в коридор. Когда он открывает дверь, мы видим на пороге невысокого промокшего человека. На нем плащ, на голову накинут капюшон, и он дрожит, наблюдая за сверкающей вдалеке молнией. Точь-в-точь сцена из фильма ужасов, и мы вглядываемся внимательнее.

– Вряд ли это Стефан, – шепчет Хорнсби.

В этот момент молния ударяет во что-то, по звуку похожее на крышу. Все озаряет яркая вспышка света, слышится оглушительный треск, из-за чего голова незнакомца дергается вверх, и молния освещает нижнюю половину его мокрого от дождя лица, оставляя в тени остальную часть. Сила грозы и это резкое движение заставляют нас всех попятиться назад. И, пожалуй, я готов ручаться, что яйца каждого находящегося в доме мужика сжимаются от страха.

– Господи, – говорит Поузи, падая со стула. – Сатана. – Он показывает на дверь.

Точно, сатана. Какого хрена происходит? Почему Тейтерс не закроет дверь? Он что, никогда не смотрел ужастики? Именно так люди и получают топором по черепу, потому что не догадываются вовремя захлопнуть дверь.

Человек откидывает капюшон, мы все разом перестаем дышать, и тут робкий голос произносит.

– Нет-нет, клянусь, я не убийца.

Голос явно девчачий.

– Черт тебя побери, да включи ты свет! – рычу я.

Тейтерс щелкает выключателем, и теперь мы видимо лицо девочки, хотя девочка – не самое подходящее слово.

Нет, наша гостья – девушка. У нее лицо в форме сердечка и мокрые светлые волосы, а в глазах испуг.

– Простите за беспокойство, но моя машина застряла в грязи. Я увидела свет от бассейна и пошла на него. У вас работает телефон? – дрожащим голосом произносит она. Позади грохочет буря, из-за чего девушка съеживается еще сильнее.

– Нет. Извините. – Тейтерс порывается закрыть дверь, но Хорнсби быстро останавливает его.

– Какого черта ты творишь?

– Наши телефоны не работают, мы не сможем ей помочь. Значит, больше обсуждать нечего, – растерянно отвечает Тейтерс.

– Идиот. Предложи ей зайти в дом.

Тейтерс переводит взгляд с девушки на Хорнсби и обратно.

– А вдруг она убийца. – Он даже не старается говорить тише.

– Она же сказала, что нет, – замечает Поузи, ковыряясь в крошках в пакете из-под печенья.

– И что, мы просто поверим ей на слово? – спрашивает Тейтерс.

Мы поворачиваемся к девушке в поисках подтверждения. Понимая, что мы все ждем ее ответа, она, запинаясь, бормочет:

– Нет. Я не занимаюсь убийствами. Черт, да я даже не знаю, как убивать.

Тейтерс закатывает глаза.

– Все знают, как убить человека.

– Я не знаю, как убить и выйти сухой из воды, – исправляется она.

Тейтерс фыркает.

– Да ладно, всем известно, что шредер для дерева^[2] – беспроигрышный вариант.

– Господи, – подаю голос я. – Просто дай ей войти.

– А что, если она психопатка? – не сдается Тейтерс. – Хотите, чтобы в доме появилась ненормальная?

– Клянусь, я не психопатка, – встревает девушка. – Я всего лишь надеялась, что смогу воспользоваться вашим телефоном.

– И, как я уже говорил, – Тейтерс делает драматическую паузу, снова поворачиваясь к ней, – ни один не работает. Так что простите, что ничем не можем помочь, но вам пора.

– Твою ж мать, мужик, куда подевалась твоя галантность? – спрашивает Хорнсби, отталкивая Тейтерса с дороги и пошире распахивая дверь. – Прошу прощения за нашего друга. У него шестой тип эннеаграммы^[3]. Для него незнакомец в собственном доме – худший кошмар.

Девушка со знанием дела кивает и отвечает:

– Моя лучшая подруга – шестерка, так что я все понимаю. На день рождения я подарила ей умную камеру видеонаблюдения, и она призналась, что это лучший в мире подарок.

– Ты говоришь о модели Ring Doorbell Pro? – оживляется Тейтерс. – А ты купила ей прожектор? Знаешь, что их можно соединить, чтобы они работали вместе.

– Игнорируй его. Проходи, – говорит Хорнсби.

Девушка не двигается, вместо этого обводит взглядом помещение.

– Не хочу вам мешать. Если ваши телефоны и правда не работают, мне незачем заходить.

– И куда ты пойдешь? – интересуется Хорнсби.

– Не знаю, наверное, обратно в машину. Пережду грозу там.

– Ждать придется долго, – Хорнсби кивает. – Я серьезно, мы не против.

Она снова оглядывается, и когда ее взгляд останавливается на мне, у меня возникает ощущение дежавю. Девушка кажется… знакомой.

– Не хочу показаться грубой, но у вас тут компания здоровяков. У меня с собой рюкзак, и хотя лучшая подруга умоляла меня взять средства самозащиты, он набит только разной едой. Не уверена, что могу доверять вам и что вы не убьете меня.

– У тебя есть еда? – спрашивает Тейтерс, на этот раз более дружелюбно.

– Да, – скептически отвечает незнакомка, отступая назад.

– Он не станет отбирать у тебя еду. – Хорнсби отпихивает Тейтерса. – Не обращай на него внимания. У него низкий уровень сахара. И да, мы крепкие парни, и наш вид может вселять страх, но мы не убийцы. Мы «Задиры».

Девушка снова отступает.

– Звучит не очень обнадеживающе.

– Ванкуверские, – уточняет Хорнсби.

Но в ее глазах ни капли узнавания, лишь нервозность и страх.

– Мы – профессиональные хоккеисты, – уточняю я, потому что вряд ли слово «ванкуверские» сможет улучшить ситуацию. Словно инфракрасные лучи, глаза незнакомки концентрируются на мне, темные ресницы подчеркивают закравшееся в них беспокойство.

Я точно ее знаю. Клянусь. Но откуда? Отвернувшись от меня, она говорит:

– Я не смотрю хоккей.

Парни издают дружный стон, а Тейтерс быстро занимает оборонительную позицию. Каждый раз, когда кто-то говорит, что не смотрит хоккей – а учитывая, что мы живем в Канаде, это случается не так уж часто, – Тейтерс ставит перед собой задачу выяснить причину.

– Ты не смотришь хоккей? И почему? – Судя по языку его тела, он готов к спору.

– Э-э-э, у меня есть дела поважнее… – неуверенно выдает девушка, ветер усиливается, и теперь капли дождя летят в дом.

– У тебя есть дела поважнее? – недоверчиво переспрашивает Тейтерс. Он качает головой и указывает большим пальцем в сторону незнакомки. – Я был прав, ей пора.

– Хватит нести чушь, – отрезает Хорнсби. – Не все смотрят хоккей. Считаем ли мы, что они принимают неверное решение? Да, но не нам их судить, мы готовы помочь каждому. – Он снова поворачивается к девушке. – Серьезно, мы тебя не обидим, нам ни к чему дурная слава. Мы хорошие ребята. Клянусь.

– Откуда я знаю, что ты говоришь правду? Что вы хоккеисты?

Хорнсби достает телефон.

– Проверь сама.

– Интернета нет, – вставляю я.

– Черт. – Он засовывает телефон обратно в карман и ненадолго задумывается. – Идея! – вдруг кричит Хорнсби, а затем достает зонты из подставки и бросает один Поузи, а другой Тейтерсу. Он не пытается задействовать Холмса, потому что мы все знаем, с тех пор как наша гостья постучала в дверь, парень даже не поднял голову. Затем он берет подставку с кофейного столика и говорит: – Вперед, покажем ей. Лоус, давай, лови шайбу.

– Ты серьезно? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня в упор.

– Проклятье, да, давай.

Вздохнув, я двигаю два барных стула, ставя их перед кухонным островком, и использую стойку в качестве верхней части ворот, а стулья – в качестве боковых. Затем встаю перед импровизированными воротами и занимаю позицию.

– А теперь внимательно наблюдай за нашим мастерством. – Хорнсби, наш защитник, бросает подставку на пол и кончиком зонта двигает ее вперед-назад. Забавно, что он пытается добиться хоть какого-то подобия координации, которая присуща Холмсу. – Не самая идеальная ситуация, особенно когда меня пасут два игрока. Холмс, мне бы не помешала помощь.

– Нет, – звучит ответ.

Хорнсби вздыхает и произносит:

– Тейтерс, ты выбываешь. Пусть будет двое на одного.

– Меня устраивает. – Тейтерс садится и берет зонтик так, будто это микрофон. – Я буду комментировать.

Мне совсем не по душе эта идея, но я наблюдаю, как Хорнсби занимает позицию, а Поузи – место его защитника. Они ударяют зонтиками по полу, а затем скрещивают их. Делают так три раза, а потом Хорнсби подцепляет подставку и поворачивается в мою сторону. Я смотрю на Жеребца, он явно пытается произвести впечатление на девушку, поскольку сейчас играет не на своей привычной позиции. А вот Поузи точно на своем месте, потянувшись к подставке, он, как и всегда, мастерски использует свои габариты.