– Да…, особо не повоюешь, – разочарованно покачал головой, но с другой стороны – чего жаловаться!? При таком бое, подбито и выведено из строя несколько танков, а в расчёте даже раненых нет. Приказа об отступлении не было, но и так понятно – ещё пару часов и мы окажемся в полном окружении. А там – либо гибель, либо плен….

– Взяли, покатили пушку к машине, – через пять минут усилий мы выкатились к поляне, где вокруг мотоцикла копошились Селиванов и Волегов. Пожилой дядька ездовой с погибшей пушки горестно сидел около убитых лошадей, а Брестские красноармейцы таились в плотных зелёных кустах по обе стороны лесной дороги и напряжённо смотрели в направлении входа в лес со стороны деревни.

Надеялся, что в кузове машины всё-таки найдутся лотки со снарядами. Но бегло осмотрев кузов, к сожалению, кроме наших вещей, привязанных бочек с горючим и трофеев, ничего не было.

Взяв с собой Волегова, который просто сроднился с немецким автоматом, отдав свой ППШ Уфимцеву, мы выдвинулись к недалёкому противоположному краю леса на разведку. До деревни Федьковичи было около километра и выглядела она не очень, горя и пятная серым и чёрным дымом чистое небо в нескольких местах. На дальней от нас окраине шёл и гремел нешуточный бой. А слева на дороге стояла немецкая колонна, ожидая конца боя. Так что здесь не пройти и незаметно обогнуть деревню из-за открытых полей тоже нельзя. Прошли совсем немного вдоль опушки, не выходя из леса, вправо и с южной окраины леска тоже открылись поля. Правда, в двух километрах от нас виднелся лес, и по прикидкам в несколько раз больше нашего. И немцев в этой стороне пока было не видно. Чем мы и воспользовались, не дожидаясь темноты. Забрав с собой ездового с погибшей пушки, бросив мотоцикл за неимением среди нас мотоциклистов, но забрав с него все трофеи, в том числе и пулемёт с патронами, мы нагло выскочили на машине из лесной чащи и без препон достигли следующего леса.

Поплутав по лесной чащобе, через час выехали на южную окраину леса и разочарованно оглядели новые огромные пустые пространства полей, среди которых виднелся только один хутор и тот тихо горел, скорее всего разбитый немецкой авиацией. Я-то спокойно смотрел на всё это, зная, что дальше будет всё хуже и хуже, но вот лейтенанты и бойцы слегка приуныли, всё-таки надеялись увидеть мощные, подходящие резервы Красной Армии.

– Кто у нас любитель лазить по деревьям? – Серьёзно спросил спрыгнувших с кузова бойцов и после недолгого молчания и переглядывания, откликнулся невысокий Сиротин, – давайте я попробую….

– Залазишь и смотришь – где большой лес, – напутствовал его у самой высокой, но старой, раскидистой берёзы на опушке. Сиротин кивнул, зачем-то поплевал на ладони, подпрыгнул до толстой ветки, мощным рывком подтянулся и дальше довольно шустро полез к далёкой верхушке, где вскоре закачался на опасно прогнувшихся тонких ветках.

– Товарищ майор, – донёсся сверху голос Сиротина через минуту и ткнул рукой в восточном направлении, – вон там…, только далеко, виден большой лес.

Я невольно даже встал на цыпочки, чтобы увидеть этот желанный большой лес, но не увидел. Значит он за горизонтом и до него километров 7-8 и всё чистыми полями.

– Что ещё видишь?

Сироткин неуклюже повернулся среди веток в другую сторону, негромко матюкнулся, чуть не сверзившись вниз, и радостно закричал: – Товарищ майор, а вон там тоже большой лес и совсем рядом. Километра два-три… И там ещё дальше ещё один лес…

Проследил взглядом в каком направлении он показывал, но со своего места ничего не увидел. Мешал недалёкий мыс леса, выходящий метров на сто в поле.

– Белов за мной…, – и мы побежали по высокой траве вдоль опушки в ту сторону. До мыска было метров пятьсот, потом вдоль него ещё чуть-чуть и точно. В трёх километрах виднелся, вольно раскинувшийся лес, тянувшийся в южном направлении, а потом на восток, на сколько хватало взгляда.

В бинокль быстро оглядел открытую местность. Ни наших, ни немцев нигде не наблюдалось. А приглушенные звуки боя и канонады доносились из-за спины.

– Белов, дуй к нашим и гони сюда машину вдоль опушки.

Боец умчался, а я стал более внимательно осматривать маршрут движения к очередному лесному массиву, чтобы на максимальной скорости пересечь открытое пространство. Всё вроде бы ничего, но меня смущала редкая череда невысоких, раскидистых деревьев, перпендикулярно пересекавшая наш путь. И не понятно, то ли там проходила полевая дорога, что было неплохо, то ли небольшая речушка, по берегу которой они росли. Что было уже чревато. И сколько не вглядывался, никак не мог разобрать, что всё-таки там. Справа, примерно в километре наблюдалась небольшая деревенька, а слева, но дальше, большое село. Меня беспокоило отсутствие, как наших войск, так и немецких. По идее, данная местность должна быть заполнена нашими разрозненными частями, беспорядочно отступающими на восток. Или хотя бы окапывающимся. А здесь пустота. Никого. Ни войск, ни местного населения. Хотя, чего удивляюсь. Деревенские, как более практичные люди, сидят сейчас по глубоким погребам или не высовываются со своих дворов, беженцы, которые в основном городские, текут по другим дорогам. Наши либо ещё у границы дерутся… Тем более, что совершенно не представлял – А сколько отсюда до границы? Либо скоро появятся, отступая. Но и немцы здесь должны появиться вот-вот или через пару часов. Поэтому обрадовался, когда увидел наш грузовичок, мчавшийся ко мне. Чем быстрее мы переберёмся к тому лесу, тем лучше для нас. В одиночку я не собирался драться и бездарно класть жизни доверившихся мне подчинённых, да и самому погибать. Вот если примкнуть к крупной воинской части, тогда – Да. Можно и повоевать.

Прыгнул в кабину и махнул рукой, скупо обозначая маршрут движения: – Вперёд, Селиванов. Правь прямо вон на то большое дерево.

Водитель пригнул голову, секунд десять шарил глазами по опушке недалёкого леса и, найдя указанный ориентир, начал движение, постепенно набирая скорость.

И вот тут я получил первую порцию разочарования. Череда низких деревьев шла не вдоль полевой дороги, а долго тянулась в обе стороны по берегу неширокой речушки без всяких признаков брода. Недалёкая деревушка, с утопавшими соломенными крышами в зелени садов, предполагала там нахождения хоть какой-то переправы и мы даже промчались в ту сторону метров двести, но я вовремя заметил далёкое и опасное облако пыли, движущееся далеко за деревней параллельно нашему движению, но только навстречу нам. И это могли быть только немцы.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! Селиванов, Стой! – Выскочил из машины и под тревожными взглядами подчинённых стремительно взлетел на фанерную крышу кабины и завертелся на ней, оглядывая окрестности. Возвращаться обратно в небольшой лес не хотелось. Ведь, потом, ночью, всё равно придётся как-то перебираться в большой лес, а по занятой территории противника это было рискованным мероприятием. Поэтому решение одно – нужно опередить немцев.

– Селиванов, разворачивайся и шуруем вдоль реки…, только быстрее…, – но водителя, даже не надо было подгонять и мы помчались в сторону большого села. Там наверняка был либо брод, либо хоть какой-то мост. Мы успели проехать метров пятьсот, как уткнулись в очередное препятствие – поперёк поля тянулась довольно глубокая канава, наполненная водой, густо покрытая по всей поверхности ярко зелёной ряской. Запаниковать не успели, а просто свернули влево и через пятьдесят метров, хоть и с пробуксовкой, но благополучно переехали неожиданное препятствие. Дальше мы просто мчались вдоль реки и вскоре выехали к желанному крепкому деревянному мосту. Гулко пробарабанили по толстому настилу, устремляясь к недалёкой окраине деревни. Ещё немного и мы на приличной скорости влетели в улицу, гремя пушкой и всеми частями автомобиля, и можно было сказать выиграли так необходимое нам время у немцев, чтобы вскоре нырнуть в спасительную глубину леса.

Но действительность оказалась хуже. Неширокие деревенские улицы были забиты грузовиками и многочисленными прицепами явно технической части, среди которой бесцельно бродили бойцы или сбившись в кучки, дымили куревом и что-то горячо обсуждали.

– Где командир? – Спросил у группы красноармейцев, сгрудившихся у колодца, притормозив рядом.

– Там…, в центре…, у сельсовета…, – разнобой получил ответ и поехал дальше по наезженной улице, явно тянувшейся в нужном направлении.

Небольшая, пыльная площадь, куда сходились пять улиц, с большим деревом с густой кроной на краю, где в приятной тени уютно скрывалось скромное здание сельсовета с железной крышей, крашенной красным суриком. Почти круглая площадь тоже была забита машинами и неспешной суетой красноармейцев.

Выскочил из кабины и побежал в сельсовет. Но видать меня увидели в окно и навстречу, на высокое крыльцо выскочил капитан с чёрными петлицами.

– Майор Угорцев…, – быстрым жестом обозначил приветствие и представился.

– Капитан Тимченко, командир отдельного ремонтного батальона, – также кинул руку к головному убору полноватый командир и с надеждой уставился на меня.

– Капитан, подымай батальон по тревоге и уводи его на восток. Немцы здесь будут минут через двадцать-тридцать.

– Как это так, товарищ майор? Какие немцы? – Недоверчиво нахмурил брови капитан, – у меня приказ, выдвинуться сюда и ждать дальнейшего приказа…

– Какой приказ? Не понимаешь что ли, что началась война!?

– Ну…, мне в два часа ночи поступил приказ, свернуть лагерь… Мы тут, – капитан качнул головой в сторону, – в десяти километрах лагерем стояли… И выдвинуться сюда. А вы кто такой, товарищ майор?

– Я командир артиллерийского дивизиона и два часа тому назад принял бой с немецкими танками под Жабинкой. Несколько танков подбил и вон…, смотри что от моего дивизиона осталось, – пришлось немного соврать, чтобы побыстрей раскачать нерешительного командира батальона, – ты от кого ждёшь приказ?

– Мы относимся к 4ой армии и я жду оттуда приказа. – Ответ и голос был очень уверенный, но по глазам было видно, что он был готов выполнить любой приказ, но сам принять решения не мог. Банально боялся ответственности.

Чертыхнувшись про себя, категорическим тоном заявил: – Как старший по воинскому званию, я приказываю вам выдвинуться из этого населённого пункта…, – замолчал.

– Старое село…, – тут же подсказал капитан.

– Пусть будет Старое село. Карта есть?

– Да…, есть, – капитан с готовностью расстегнул полевую сумку, где под желтоватого цвета толстого целлулоида, виднелась карта.

Несколько минут разглядывал ближайшие окрестности и, выбирая маршрут движения батальона: – Отлично…, выдвигаешься вот сюда, – и ткнул пальцем в населённый пункт Гайковка, потом идёшь на Кобрин. В сам город не входи и по югу огибаешь его. Здесь пересекаешь по мосту реку и конечный пункт Детковичи. Это где-то 60 километров. Если до этого утыкаешься в крупную часть, переходи под их подчинение. Задача понятна?

– Да задача понятна…, – неуверенно протянул капитан, потом уже таким же неуверенным тоном попросил, – только давайте поступим следующим образом. Вы письменно напишите мне приказ и подпишитесь.

– Чёрт, где вас таких только берут и ставят на батальоны, – не сдержал эмоции и категорично потребовал, – бумагу дай мне и карандаш.

Бумага тут же выпорхнула из полевой сумки, а в руке оказалась авторучка: – Товарищ майор…, – извинительно загудел капитан, – я только полтора месяца как командую ремонтным батальоном. До этого был ротным. А комбата и начальника штаба арестовали. Оказались польскими шпионами…

– Блядь…, Свиридовщина…, – зло матюкнулся на слова капитана, быстро строча коротенький приказ.

– Держи, – сунул ему бумагу и, не удержавшись, спросил, – а кто тогда у тебя ротами командует?

– Кто, кто…? Лейтенанты…, – буркнул в ответ капитан и уткнулся в карту.

– Капитанннн…, ты чего стоишь? Давай команду на выдвижение… У тебя минут двадцать, тридцать всего, – рявкнул на командира батальона, видя его нерасторопность.

Тот растерянно глянул на меня, потом обвёл взглядом заполненную площадь и растерянно пробормотал: – Не успею, Мне надо минимум минут сорок…