– Ванда не моя невеста, – пояснил я. – Никогда ею не была, и вправе встречаться с тем, с кем захочет. Что касается остальных, это мои друзья и наставники. И все они, включая Ванду, не бросили меня в тот момент, когда мне больше всего было нужно их присутствие, – довольно жёстко ответил я. – Зачем ты приехала? Убедиться, что твоему безлимитному счёту ничего не угрожает?

– Дима, ты мой сын, и я за тебя волнуюсь! Что бы ты обо мне не думал. – Она немного повысила голос.

– Что-то незаметно, мама, – я стиснул зубы так, что во рту появился привкус мела. – Вот все люди, которые находятся сейчас в доме, включая дворецкого, обо мне волнуются. А тебя я рядом с собой не вижу уже очень давно.

– Дима, это несправедливо с твоей стороны, – она бросила газету на стол. – Я приехала, чтобы забрать тебя во Фландрию. Туда, где сейчас находится твой дом. По телефону ты обсуждать со мной это не хочешь, поэтому я лично выволоку тебя отсюда. Не позволю, чтобы ты позорил себя и своё имя.

– Мой дом находится здесь! И Саша прекрасно понимал, насколько мне важно жить в доме, принадлежащему Лазаревым! А ты снова завела эту шарманку про переезд, – я сложил руки на груди. – А эта статья не про меня, а про моих друзей. Нам было выгодно преподнести данную информацию именно в этом свете. И да, если ты не в курсе, я вывел практически все предприятия в Россию. Осталось совсем немного. И мне даже по семейным делам во Фландрии делать нечего. Почему ты отказала Гаранину в опеке? – резко сменил я тему.

– Я не знаю этого мальчика, и это были дела Саши, а не твои и тем более не мои, – ответила она довольно резко.

– Ты должна была посоветоваться со мной! – теперь уже я начал повышать голос. – Ты понимаешь, что своим безрассудным решением ты сломала жизнь как минимум двум близким мне людям? Ты даже последнюю волю папы не уважила! Так стремилась уехать? Наверняка, если бы не купол, то улетела бы ещё раньше. Я не прав?

– Не смей говорить со мной в таком тоне! Собирайся. Мы через час улетаем. – Она повторила мой жест, сложив руки на груди.

– На том частном самолёте, покупка которого довела Гомельского до нервного срыва? – уточнил я. – Или ты успела ещё что-то прикупить за те две недели от последней покупки яхты и двух квартир на побережье? И ты меня после этого попрекаешь в тратах?

– Я даже представить не могла, что вырастила такого мелочного сына, – в сердцах бросила мне мать.

– Что? – я чуть не поперхнулся. – Мелочного? Тебе напомнить, сколько денег ты вывела за последний год со счетов и чего мне стоило успокоить моего поверенного? Гомельский как белка в колесе крутится, стараясь, чтобы мы не ушли в минус, не говоря уже о какой-то прибыли. И мне теперь интересно, ты была знакома со своим новым мужем, когда ещё с Сашей жила? Или это любовь с первого взгляда? В твоём возрасте после двух законных браков?

– Тебя это не касается, – прошипела она, и сейчас мне всё стало предельно ясно.

– Надеюсь, твой муж обеспеченный человек, – процедил я, хватая телефон. – И, я очень надеюсь, что ты всё же не изменяла Саше.

– Дмитрий Александрович, что-то случилось? – в трубке раздался спокойный голос Гомельского.

– Да, Артур Гаврилович, можете открыть бутылку самого дорого шампанского и отпраздновать то, о чём мечтали весь последний год. Заблокируйте все счета моей матери.

– Все? – недоверчиво уточнил он. – Вы имеете в виду, чтобы я установил лимит…

– Нет. Я хочу, чтобы со счетов семьи больше не ушёл ни один медный рубль на оплаты счетов моей матери. Тем более что Анна Александровна уже давно не Наумова, – я не смотрел на мать, прекрасно чувствуя напряжение, которое сейчас царило в гостиной.

– Я всё сделаю. Хочу напомнить, что покупки, сделанные в течение последнего месяца, по законам Фландрии можно аннулировать. – Гомельский даже для приличия не скрывал своей радости.

– Делайте всё, что считаете нужным, – сказал я и отключился.

– Ты не посмеешь, – проговорила мать, сжав кулаки.

– Я уже это сделал. Хочешь жить как раньше? Возвращайся сюда и живи со мной, если, конечно, всё ещё считаешь себя моей семьёй. Кормить и купать в роскоши незнакомого мне мужика я больше не собираюсь. Тем более что купленного тобой хватит на всю оставшуюся жизнь, – отрезал я. Перегнул ли я палку? Нет. Это нужно было сделать уже давно.

– Дима, прости, что отвлекаю, – в гостиную заглянула Ванда и окликнула меня, не глядя на мою мать. – Тебе звонит Рома. Мы сейчас в библиотеке, так что, если хочешь поговорить с ним наедине, то…

– Я понял, Ванда. – Ответив подруге я повернулся к матери. – Это очень важный звонок, который я не могу проигнорировать, благодаря тебе и твоей неприязни ко всему, что касалось моего отца. Да, можешь смело уезжать, считай, что я с тобой попрощался, – бросил я застывшей на одном месте матери и вышел из гостиной, направляясь в библиотеку.

Глава 5

Я не собирался идти в кабинет или в какую-нибудь другую комнату, чтобы поговорить с Ромкой, а потом пересказывать наш разговор несколько раз. Поэтому направился прямиком в библиотеку. Ванда зашла следом за мной и аккуратно прикрыла дверь. После чего встала рядом с Егором, который на одном из столов что-то чертил на листе бумаги. Рокотов с остальными волками стояли в стороне, негромко переговариваясь. Как только я вошёл, разговоры сразу стихли.

– А где Громов? – обведя всех напряженным взглядом, поинтересовался я.

– Отбыл по важным делам. Он не знал, сколько продлится твоя встреча с матерью и решил больше не задерживаться, – ответил за всех Эдуард. Он как обычно стоял возле окна, заложив за спину руки. Стоял очень прямо, гордо вскинув голову. – Судя по всему, разговор у вас не задался.

– Зато мы всё наконец выяснили без недомолвок и увиливаний, – я направился к столу, на котором стоял телефон.

Чувствовал ли я что-то большее, чем обиду? Нет, вряд ли. Меня даже совесть не мучила за то, что я так поступил. Что это? Взрослею? Или уже свыкся с тем, что она больше не является частью моей жизни? А ведь если разобраться, то и не являлась никогда. Рядом всегда были Саша и крёстный. Мать появлялась периодически. Она даже не интересовалась, где я пропадал целыми днями, когда связался с бандой Быка. Даже Громова это больше интересовало, чем её.

– Хочу напомнить, Дмитрий Александрович, что вас на линии ожидает господин Гаранин. – В библиотеку совершенно бесшумно зашёл дворецкий, отвлекая меня от размышлений. – Вас соединить здесь или вы пройдёте в кабинет, и звонок перевести туда? – Николай подошёл к столу, у которого я стоял, снял трубку и нажал пару кнопок.

Телефоны все в доме были новенькие и присутствовали теперь во всех комнатах. И даже номера имели разные, чтобы не создавать путаницы и избегать подслушивания. Так что в разбитой в хлам гостиной внезапно обнаружился ещё один плюс.

– Здесь конечно. Я же не просто так сюда пришёл, – я забрал трубку и нажал на вызов, тут же переключаясь на громкий звук. – Рома?

– Привет, Дим, – по библиотеке разлетелся знакомый голос. Правда, мне показалось, что голос был каким-то чересчур спокойным. Я даже удивился. Никогда не думал, что Гаранин может быть настолько отстранённым, даже холодным. Ему же всегда «б-з-з» в одном месте жить спокойно не даёт. – Я могу поблагодарить тебя за подарок?

– Наверное. Но всё зависит от того, что ты имеешь в виду, – уклончиво ответил я.

– Гвэйн не погиб при разрушении школы? – Задал Рома самый странный вопрос из всех, которые мог задать.

– Нет, но это очень запутанная история…

– И, наверняка очень трагичная и печальная, – хмыкнул Гаранин. – Он Тёмный?

– Это не телефонный разговор. – Быстро ответил я. – Рома, может, ты приедешь ко мне, и мы поговорим? – Ну же, соглашайся. Ведь именно этого я хочу добиться от нашего разговора.

Я задумчиво посмотрел на усмехнувшегося Эда. Интересно, что он сделал и как преподнёс перстень, раз Ромка сразу же подумал о Гвэйне? Надо было всё-таки до конца оставаться с ним и проследить, что именно тот наворотил, когда артефакт упаковывал. Чтобы не выглядеть сейчас идиотом, не понимающим, о чём идёт речь.

– Нет, я не думаю, что наше общение стоит продолжать, – после некоторой заминки ответил Роман. – Это не принесёт ни тебе, ни ей ничего хорошего. Мы по разную сторону закона находимся и слишком далеко отошли друг от друга в социальной иерархии. Твой подарок, ты не поверишь, пришёлся очень кстати, и получил я его чертовски вовремя. За него можешь просить, о чём угодно, кроме нашей скорой встречи. На это я не могу пойти, извини. Я так понимаю, ты узнал о проблемах с моей магией, учитывая характер артефакта?

– Да, и не только об этом. Я знаю, как тебе можно помочь, и я не о клятве Служения, – я покосился на Ванду, напряженно вслушивающуюся в каждое слово.

– Я научился сам справляться с этой небольшой проблемой, спасибо за предложение. Я, пожалуй, откажусь, – мне показалось, что и на этот раз он слегка затянул с ответом, вероятно, действительно обдумывая то, что я сказал.

– Почему ты сразу ничего не сказал об опеке? Я об этом узнал за десять минут до твоего звонка чисто случайно из разговора с матерью. – Я чувствовал, что он сейчас отключится, и поэтому говорил всё, что приходило в голову.

– Твой поверенный прислал отказ, – холодно ответил Гаранин. – А встретиться нам так и не удалось.

– Ты мог прямо сказать, что тебе нужно. Сразу, как только позвонил, чтобы договориться о встречи. У меня отец тогда только что погиб, и я плохо соображал, знаешь ли. В добавок ко всему у меня тоже начались проблемы с магией. Поэтому первое время всеми делами управляла моя мать, – довольно резко ответил я.

– В тот день, когда мы должны были встретиться, у меня оставалось меньше суток, чтобы оформить новое прошение. И о том, что ты жив, я узнал гораздо позже. – Гаранин проигнорировал ту часть, где я говорил, что он мог сказать мне обо всём сразу. Вряд ли в этом случае я потащился бы на встречу пешком. Мы бы с ним встретились как минимум в офисе Гомельского. Вот же баран упрямый!

– Ты вернулся в Род? – неожиданно спросила Ванда.

– Нет, я сумел найти опекуна, – в голосе Романа прозвучало удивление. Он, видимо, не думал, что при нашем с ним разговоре может присутствовать кто-то третий.

– И это…

– Варис. – Быстро ответил Рома. – Как понимаешь, у своих старых знакомых я не мог просить ничего подобного, – сейчас в его голосе послышалась горечь. – Да и никто из них не согласился бы идти против моего отца в открытую.

– Я даже представлять не хочу, что Варис попросил взамен, – тихо проговорила Ванда.

– Не стоит этим интересоваться, – на этот раз Роман ответил, не задумываясь. – И да, это всё в прошлом, поэтому я не хочу об этом вспоминать.

– Может, ты приедешь, чтобы свои артефакты забрать? – тихо вздохнув, спросила Ванда.

– Можешь их продать и стать очень обеспеченной девушкой, – слишком быстро ответил Ромка. – Кинжалы только оставь, они всё равно на рынке стоят, как пара столовых ножей не слишком хорошего качества. Они очень специфичны и это сильно снижает их стоимость. Ты же не трогала клинки?

– Нет, нам вовремя объяснили, что это такое, – ответила Ванда.

– Тогда, может, вы мне их вернёте? – мягко поинтересовался Гаранин. – Вам они всё равно могут только навредить, а мне нужны для работы.

– Они у Ванды в заложниках побудут, пока ты лично не придёшь и не попросишь их вернуть, – я поднял руку, не дав подруге продолжить разговор.

– Надеюсь, что к заложникам вы будете относиться крайне бережно и уважительно, – резко ответил Гаранин и отключился.

– Вот и поговорили, – выдохнул я, поворачиваясь к Эдуарду.