– Она хотела делать все по-своему, а не по-моему. Я отказался идти на уступки, и она ушла. – Он усмехнулся. – Да не просто ушла, а уехала. Она собрала свои вещи и вчера свалила обратно в Сан-Франциско, оставив нас без Дженис. А съемки начинаются уже завтра. Ты мне нужна завтра с утра пораньше.

– Неужели ты не можешь просто сделать звонок или что там еще и найти себе настоящую актрису?

– Зачем мне это делать, если ты здесь?

– Затем, что я не собираюсь сниматься в твоем фильме.

– Ты должна.

– Нет, не должна.

– У тебя получится. Ты будешь моей Дженис Кроган.

– Почему бы тебе не позвать Дженис? Она здесь, в городе.

– Она не будет сниматься в фильме.

– Вот и я тоже.

– Двадцать пять тысяч долларов.

Сэнди потрясенно уставилась на него.

– Двадцать пять тысяч? – спросила она, едва способная говорить; ее голос упал до шепота.

– Всего за каких-то десять-двенадцать недель работы.

Она пробормотала:

– Не могу.

– Ну и почему ты не можешь?

– Просто не могу. Я не актриса.

– Тебе и не надо быть актрисой. Я сделаю тебя звездой.

Она ухмыльнулась.

– Ах да. Звездой. Каждый день и дважды по воскресеньям.

– У тебя есть данные, Маргарет.

– Я не очень-то похожа на Дженис.

– Ты и не должна. Разумеется, мы покрасим твои волосы. Ты будешь эффектной блондинкой.

– Думаешь?

– Знаю.

Она усмехнулась.

– И что это значит? – спросил Марлон.

Она представила, как говорит ему: «Открою тебе секрет, приятель. Под этой ужасной коричневой краской я и есть блондинка».

За этим последует куча неприятностей, как пить дать.

– Тебя что-то веселит? – спросил он.

– Я бы не хотела превращаться в тупую блондинку.

– Но ведь это только ради роли.

– Я не хочу эту роль.

– Думаю, что хочешь, Маргарет. Знаю, что хочешь. Все хотят быть звездой. А у тебя есть все, что нужно.

– Нет.

– Все данные.

– Чушь.

Марлон сделал еще глоток бурбона, потом наклонился в сторону и поставил бокал на столик с лампой.

– Позволь мне кое-что тебе показать, – сказал он, поднимаясь. – У тебя есть зеркало?

– Какое зеркало?

– Самое большое, какое есть.

– Что ты собираешься делать?

– Пошли, пошли, пошли. – Он двинулся к Сэнди, протягивая к ней руку.

Она выставила руку, призывая его отойти.

Воспользовавшись этим, он схватил ее и потащил за собой, шагая в сторону коридора.

– Эй, что ты делаешь?

– Мы идем к зеркалу!

– Мой отец скоро вернется!

– Сомневаюсь. Я – режиссер. Я узнаю реквизит, когда его вижу. В этом трейлере не живет курильщик.

– Живет.

– Мой нос говорит мне, что нет. А мой нос не ошибается.

Он втащил ее в ванную и остановился перед зеркалом на шкафчике для лекарств.

– Несомненно, мы найдем что-нибудь получше! – Он протиснулся мимо нее и потянул ее за собой.

– Ты живешь здесь одна, – сказал он. – Признавайся.

– Нет.

– Прямо как «Девочка из переулка». С Джоди Фостер. Ты смотрела этот фильм?

– Нет.

– Готов поспорить, что да.

Он остановился перед комнатой Эрика.

И потянулся к двери.

Сэнди резко дернула его за руку, оттаскивая назад.

– Там ничего нет, – выдохнула она. – Это комната моего отца.

– Ах, отца.

– В моей комнате есть большое зеркало, – выпалила она.

– Великолепно!

На этот раз Сэнди шла первой; в спешке она буквально втащила Марлона в дверь своей спальни. Она обошла кровать и подтянула его к себе. Теперь они оба стояли напротив ее туалетного столика.

И зеркала над ним.

– Потрясающе, – прошептал Марлон. – Но нам нужен свет. Тут слишком темно. Нужен свет, чтобы звезда засияла. – Он отпустил ее руку и сказал: – Стой. Посмотри в зеркало. Посмотри на себя в зеркале.

Она шагнула вперед и посмотрела на свое отражение.

– Эка невидаль, – буркнула она.

Она видела в зеркале отражение Марлона. Он стоял около двери, поднеся руку к выключателю.

– Смотри! – провозгласил он низким, звучным голосом. И щелкнул выключателем.

Комнату озарил малиновый свет.

– Боже ты мой, – вырвалось у Марлона.

– Просто красная лампа, – объяснила Сэнди.

– Какая поразительная безвкусица. – Глядя в зеркало, она наблюдала, как он скользит к ней, раскинув руки, словно крылья. Его блестящая черная рубашка мерцала и казалась пурпурной в красном свечении.

Она почувствовала, как по спине побежали мурашки.

Почему он ведет себя так странно?

Он проскользнул Сэнди за спину и положил руки ей на плечи.

Он стоял прямо за ней. В зеркале отражались только кончики его пальцев. Все остальное тело Марлона было скрыто за ее телом.

Потом его голова отклонилась вбок, и она увидела в зеркале его пухлое лицо, будто носила его на своем левом плече.

– Моя прекрасная Маргарет, – произнес он нараспев тихим, хриплым голосом. – Моя звезда. – Он начал массировать ее плечи. – Ты будешь моей звездой.

– Не думаю, – пробормотала она.

– Представь себя на большом экране, – сказал он. Его руки нежно и уверенно растирали ее плечи и шею. – Перед нами не зеркало, а киноэкран. И на нем ты, Маргарет Блюм, высотой в два этажа.

– Я выгляжу так, будто обгорела на солнце, – сказала она и зевнула. Она еще немного нервничала, но от массажа ее разморило. Ее голова начала раскачиваться от массирующих движений.

Потом Марлон поцеловал ее в шею.

– Эй, не надо, – пролепетала она.

– Смотри в зеркало, – ответил он, щекоча своим дыханием ее кожу.

– Прекрати.

– Все в порядке. Все хорошо. Смотри на себя. Посмотри, какая ты красивая. Посмотри, что увидят зрители. – Его отражение улыбнулось ей. Потом его руки скользнули вдоль ее плеч к груди. – Ты восхитительна, – прошептал он и накрыл ладонями ее груди. Он погладил и осторожно сжал их сквозь ткань рубашки.

Сэнди вздрогнула.

– Перестань, – сказала она.

– Ты же не всерьез. Это очень приятно, не так ли? Я знаю, что приятно.

Она увидела, как ее отражение в зеркале дернулось, схватило его руки и попыталось оторвать их от грудей.

Но он не отпускал.

– Все хорошо, – повторил он. – Не сопротивляйся. Это приятно.

– Нет!

Внезапно он отпустил ее груди, разорвал рубашку, сдернул ее назад и вниз с плеч. Она мельком взглянула на себя, обнаженную по пояс, залитую пурпурным светом; ее груди качнулись, когда она попыталась вывернуться.

Он схватил ее руки и прижал их вдоль тела.

– Взгляни на себя, – по-прежнему спокойно сказал он. – Это не зеркало. Ты на большом экране, и тысячи людей с восхищением глядят на тебя. Ты – звезда. Все хотят тебя. Все хотят смотреть на тебя, трогать, трахнуть тебя.

– Оставь меня в покое!

– Ты хочешь не этого. Ты хочешь блистать на экране, огромном и впечатляющем. Посмотри на себя.

– Сейчас же отпусти меня, ублюдок!

– Тебе нравится, очень нравится. Тебе нравится это. Видишь, как ты смотришь на себя? Ты не можешь отвести взгляд. Тебе нравится, как ты выглядишь. А теперь представь, что ты в сто раз больше. Хватит дрыгаться! – Он грубо встряхнул ее.

Она видела, как дернулось взад-вперед ее тело, как качается голова и подпрыгивают груди.

Он перестал трясти ее.

– Теперь стой спокойно, – сказал он, – и я отпущу тебя.

– Отпусти, – сказала она. Ее голос дрожал и срывался. – Пожалуйста.

Марлон выпустил ее руки из своей хватки. Он спустил с нее рубашку. Когда та упала на пол, он провел обеими руками по ее животу, лаская его. Потом его пухлые пальцы устремились к пряжке ремня.

Вздрогнув, она сжала его запястья и выдохнула:

– Нет!

Марлон тихо засмеялся и расстегнул пряжку. Потом расстегнул пуговицу на талии. Когда он начал расстегивать молнию, из красного свечения выпрыгнул Эрик, приземлился на туалетный столик, затормозил и развернулся к ним.

Смех Марлона стих. Его пальцы замерли.

Эрик, скорчившись, сидел на столике, его тело было блестящим и красным. Он зарычал, обнажая клыки, и поднял руки, словно маленький демон.

И прыгнул прямо в лицо Марлона.

Когда Эрик набросился на него, режиссер издал тонкий вопль, совсем не похожий на звучный голос Марлона Слейда.

Сэнди увидела в зеркале, как перепуганное пухлое лицо Марлона пропало – скрылось под телом ее сына.

Пальцы Марлона отцепились от молнии на ее шортах.

Он перестал прижиматься к ней сзади.

Ее шорты слетели на пол.

Она чуть не упала, запутавшись в них, когда резко повернулась и увидела, что Марлон отступил с Эриком, вцепившимся ему в лицо. Он поднял руки, чтобы схватить Эрика, но споткнулся о кровать. Падая, он отшвырнул ребенка.

– Нет! – закричала Сэнди.

Ее сын врезался в стену у изголовья кровати. Отлетев от нее, он, перевернувшись, шлепнулся на пол.

Отбросив шорты, она бросилась к нему и присела на корточки.

Он распластался на полу и, моргая, смотрел на нее.

Его зубы и мордочка были все в крови. Сэнди надеялась, что это кровь Марлона.

Она услышала, как позади нее застонал режиссер. Глядя через плечо, она увидела, что он стоит на четвереньках. Он поднял голову и изумленно смотрел на нее, его челюсть отвисла, лицо было разодрано.

– Это… это один из них! – выдохнул он. – Да? Да? Боже мой! Ты видела, как этот гаденыш бросился на меня? – Он приподнялся, встал на ноги и уставился мимо Сэнди на ребенка, распластавшегося на полу. – Взгляни на этого уродца. Ублюдок! Откуда он взялся? Хорошо, что я был здесь, иначе тебе бы досталось.

Сэнди зло посмотрела на него и сказала:

– Не думаю. Я его мама.

– Что?

– Это мой ребенок.

Марлон, пошатываясь, двинулся к ним, по его разодранному лицу текла кровь.

Сэнди преградила ему путь.

– С дороги, сучка, – выдохнул он. При слове «сучка» из его губ полилась кровь и брызнула Сэнди в лицо. – Сейчас я прикончу этого гаденыша, а потом…

Она врезала ему по носу.

Выпучив глаза, он отступил.

Сэнди пнула его по ноге сбоку. Он споткнулся. Тревожно охнув, он упал и приземлился прямо на пятую точку. Трейлер затрясся.

Сэнди повернулась и бросилась к туалетному столику.

В зеркале мелькнула обнаженная красная женщина.

Рывком выдвинула средний ящик.

Схватила мясницкий нож.

– Возьми это, – сказала Агнес Кач, вручая ей большой старый нож. – Ты переедешь и будешь жить где-то там в трейлере, тебе понадобится оружие. Жаль, что у меня нет ружья, но это и правда хороший нож. Мама однажды опробовала его на одном мужике.

– Знаю, – ответила ей Сэнди. – Я была там. Я видела, как она это сделала.

Она с шумом задвинула ящик и повернулась лицом к Марлону.

Он уже встал на колени и пытался подняться.

Она занесла нож над головой.

Марлон завопил, как баба.

Потом Сэнди пошла с Эриком в душ. Стоя под горячей струей, она прижимала его к себе.

У Эрика на голове была шишка. Наверное, она болела, потому что он вздрогнул, когда она дотронулась до нее – даже когда поцеловала ее. В остальном он вроде был в порядке. Может, чуть более вялым, чем обычно.

– Мой малыш, – сказала она, гладя его. – Ты такой храбрый малыш. Ты понял, что мамочка в беде, и бросился на помощь. Мой герой. Хотя, конечно, я должна отшлепать тебя за то, что сломал кроватку.

Она легонько шлепнула его по попе.

И разрыдалась.

Эрик тихонько похныкивал и поскуливал у ее шеи.

Немного погодя Сэнди шмыгнула носом и вздохнула.

– Как насчет того, чтобы убраться из этого города, дружок? Потому что, думаю, мы не можем остаться. Не после такого.