Алексей Уразов: От Суэца до Кэмп-Дэвида. Противостояние США и СССР на Ближнем Востоке в 1950–1970 гг.

© Уразов А.М., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Предисловие

«Не может быть в Азии двух царей, как не может на небе быть двух солнц», – эти слова Александр Македонский адресовал царю Дарию в 331 г. до н. э. перед началом битвы у Гавгамел. Далекие события греко-персидского противостояния стали первым из известных историкам конфликтов, в ходе которого «западные силы» поставили своей целью навязать свою военно-политическую волю «силам Востока».

Начиная с древнейших времен эллины, римляне, средневековые крестоносцы, а затем и их европейские потомки, лидеры великих держав Нового времени, искали ключ к тайне обладания Востоком. Но для западной внешнеполитической школы мысли неизменным оставался ключевой концептуальный вопрос: на основе каких принципов и методов распространить собственное влияние на этот регион? На решение этой фундаментальной задачи западные стратеги потратили не одну сотню лет, так и не найдя универсального ответа.

Уже в начале XXI в. бескрайние просторы от Севера Африки до засушливых солончаков Центральной Азии и предгорий Тянь-Шаня получили название «Большой Ближний Восток», что еще более фактурно подчеркнуло значимость этого макрорегиона в мировой политике.

Большой Ближний Восток сегодня – это территория, по которой проходит «нерв» мировой геополитики, где сплетаются в сложные узлы экономические интересы транснациональных нефтяных и военно-промышленных корпораций. Это земля, где этнические и конфессиональные конфликты продолжительностью в сотни лет слились воедино. В сложных внешнеэкономических построениях именно этого региона, как в кристалле, преломляются магистральные тренды мировой политики.

Не явилась исключением для сложных межгосударственных коллизий на территории Большого Ближнего Востока и эпоха холодной войны. Именно 1950–1960-е гг. стали временем становления биполярной системы международных отношений на периферии и уникальным историческим моментом, когда два антагонистических лагеря – мирового капитализма и мирового социализма – начали выработку единых правил «понимания» собственных действий и внешнеполитических мотиваций на территории Азии, Африки и Латинской Америки. С конца 1960-х – начала 1970-х гг. и периода разрядки международной напряженности и вплоть до 1980-х гг., когда в отношениях США и СССР начался новый виток силового геополитического противостояния, Ближний Восток демонстрировал стабильный рост конфликтного потенциала, который приводил к новым и все более комплексным по своей сути противоборствам в регионе.

Большой цикл исторических событий от Суэцкого кризиса 1956 г. до подписания Кэмп-Дэвидских соглашений 1978 г. сформирован в истории внешнеполитического противостояния США и СССР на территории Ближнего Востока в отдельную эпоху, в рамках которой компактно по историческим меркам уложилось несколько циклов в развитии и угасании геополитического противостояния США и СССР на территории Ближневосточного макрорегиона. Богатство внешнеполитических доктрин, которые в течение двух десятилетий 1950–1970-х гг. смогли сформулировать Москва и Вашингтон в отношении своих действий на территории Большого Ближнего Востока, стали отражением интенсивного мыслительного процесса внешнеполитического аппарата США и Советского Союза.

За три десятилетия с начала 1950-х по конец 1970-х гг. и в Вашингтоне, и в Москве полностью сменилось поколение политиков, определявших траектории развития внешней политики каждой из сверхдержав. На место игры «с нулевой суммой» с присущей ей черно-белой логикой первых послевоенных лет Второй мировой пришли комплексные внешнеполитические доктрины периода разрядки, в основе которых лежала попытка элит США и СССР отреагировать на новые внешнеполитические угрозы на территории некогда архаичного и исключительно прозападного региона Большого Ближнего Востока. Период разрядки международной напряженности, в свою очередь, сменился новой эскалацией холодной войны в конце 1970-х – начале 1980-х гг.

Именно в течение 1950–1970-х гг. Большой Ближний Восток демонстрировал высокую интенсивность конфликтности сразу в нескольких измерениях. В эти два десятилетия компактно вместился целый ряд революций, сформировавших новые по своему типу политические режимы в ключевых странах региона, а также три арабо-израильские войны, радикально изменившие военно-политические подходы США и СССР к внешней политике в регионе.

Притом что США и СССР реализовывали широкий спектр задач в регионе, именно арабо-израильское противостояние было одним из ключевых драйверов адаптации региона к стремительно меняющимся трендам биполярной эпохи. Арабо-израильский конфликт на многие десятилетия вперед стал «нервом» военно-политической жизни региона. В этом контексте вдвойне показательно, что в трагических событиях осени 2023 г. и последовавшей за этим военной операцией в секторе Газа и Ливане в 2024 г. эхом отзываются события войны Судного дня октября 1973 г., а в эпизодах военной эскалации по линии Иран – Израиль легко угадываются контуры сформированного еще в 1978 г. антагонистического узла противостояния между двумя государствами.

Отдельный цикл регион прошел и в идейно-политическом измерении – от доминировавшей в начале 1950-х гг. эклектичной доктрины арабского национализма до исламизма, масштабно вышедшего на авансцену истории в 1970-е гг.

Мировая политика эпохи холодной войны вопреки смелой риторике двух противоборствующих лагерей не была монохромной, черно-белой. Комплексное изучение внешнеполитического опыта США и СССР вкупе со сложными явлениями на периферии системы международных отношений 1950–1970-х гг. способно заметно дополнить наше понимание характера внешнеполитических процессов первой четверти – середины XXI в.

Часть 1
Начало борьбы США и СССР за Ближний Восток в условиях формирующегося биполярного мира

Египетская революция 1952 г. и начало новой эпохи на Ближнем Востоке

Послевоенный мир при кажущейся внешней простоте – «двухполюсности» – на деле оказался не менее сложным, чем полицентрические модели международных отношений прошлых лет. В нем появились совершенно новые факторы, решительно воздействующие на функционирование всего системного комплекса. Прежде всего из латентного фактора в разряд активных перешло национально-освободительное движение. С середины 1950-х гг. оно начало серьезно претендовать на собственную роль в мировой политике, и с этим были вынуждены считаться все основные акторы международных отношений.

Бурный всплеск национально-освободительного движения, его реальная заявка на определенную самостоятельную роль сказалась на состоянии «конфликтного взаимодействия» США и СССР. Его эпицентр начал смещаться на огромные просторы Азии. Именно там в 1950-е – начале 1960-х гг. решался вопрос: сможет ли какая-либо из двух сверхдержав радикально сломать сложившийся баланс сил?

Первоначально центром противостояния двух сверхдержав была Европа, затем оно переместилось на Дальний Восток и в Юго-Восточную Азию. Однако уже в середине 1950-х гг. наиболее конфликтным регионом становится Большой Ближний Восток^[1].

Значение этого стратегически важного региона понимали и в США, и в СССР. Однако ключевые акторы системы международных отношений далеко не всегда одинаково воспринимали те крупные изменения, которые охватили эту зону в середине 1950-х гг. Именно в это время в регион начинается активное проникновение СССР, что еще больше осложняло ситуацию.

Новые региональные явления формировали новый статус-кво, не только поставивший под сомнение традиционную модель присутствия в регионе Великобритании, но и открывший «окно возможностей» для лидеров биполярного мира. Образовавшийся «вакуум силы» был постепенно заполнен США и СССР. Сильно ослабевшей в военно-политическом и экономическом отношении Великобритании в новых условиях была на карте Большого Ближнего Востока уготована роль второстепенного игрока. В итоге поступательное усиление США и ослабление Великобритании, повлекшее за собой ее уход как главной политической силы с территории Большого Ближнего Востока, стало закономерным следствием неразрывного процесса глобальной перегруппировки сил в Западном блоке.

Произошедшая 23 июля 1952 г. Египетская революция стала ключевой отправной точкой в истории превращения еще недавно архаичного постколониального Ближнего Востока в один из ключевых и динамичных в конфликтном отношении сегментов стремительно формировавшегося биполярного мира. Произошедшая как сугубо национальное событие в одном из арабских государств Севера Африки, Египетская революция 1952 г. вывела на авансцену истории силы арабского национализма, радикальный потенциал которых вкупе с набиравшим силу антиколониальным движением на территории всего третьего мира вошел во взаимодействие с принципиально новыми «правилами игры», сформированными сверхдержавами США и СССР, и радикально изменил геополитические контуры еще не так давно предсказуемого в конфликтном отношении региона Ближнего Востока.

Официально провозгласив себя новой политической властью, свергнувшей монархию короля Фарука, организация «Свободных офицеров», возглавляемая Гамалем Абдель Насером и Мохаммедом Нагибом, встала на нейтралистские позиции, не ассоциируя себя ни с капиталистическим, ни с коммунистическим миром. Ключевой внешнеполитической задачей новая правящая верхушка Египта обозначила неизбежность прекращения «британского века», а именно вывод войск Великобритании из зоны порта Суэц. Впрочем, антибританские ноты в риторике нового политического руководства Египта на первом этапе преследовали сугубо локальные национальные цели и вовсе не означали приверженности антизападному курсу в целом.

Египетская революция, произошедшая в зоне влияния некогда могущественной Британской империи, стала важным сигналом для Москвы. Появление на карте Ближнего Востока нового политического режима, бросившего вызов Лондону и ставящего под вопрос прямое военно-экономическое присутствие Великобритании в зоне Суэцкого канала, обозначало возникновение в далеком от оперативных возможностей Москвы регионе потенциального союзника, с которым в условиях формирующегося биполярного мира СССР мог вести диалог в противостоянии интересам коллективного Запада. Впрочем, возникший в результате военного переворота режим «Свободных офицеров» осознавал непрочность своих позиций и начал одновременное зондирование почвы в переговорах как с советской, так и с американской сторонами.

Первые контакты советской стороны с новой правящей верхушкой Египта, «Свободными офицерами», состоялись еще в последние месяцы сталинской эпохи. 29 января 1953 г. в ходе беседы с посланником СССР в Египте Семеном Павловичем Козыревым премьер-министр Нагиб сформулировал прямой запрос египетской стороны на поставки вооружений из СССР, что в Москве вызывало очевидную настороженность^[2]. В ответной телеграмме МИД СССР в адрес советского посланника в Египте Козырева от 10 февраля 1953 г. значилась директива министра иностранных дел СССР Андрея Януарьевича Вышинского о незаинтересованности Москвы в продаже оружия египетскому правительству. Москва очевидным образом выбирала консервативный сценарий реагирования на новые явления на Арабском Востоке, отдавая в этот период приоритет Европе и Восточной Азии.