Соединенные Штаты, напротив, уже в первой половине 1950-х гг. создают матрицу своего силового влияния на процессы в регионе Большого Ближнего Востока. Пришедшая к власти в январе 1953 г. республиканская администрация во главе с Дуайтом Эйзенхауэром формулирует ряд новых инициатив, которые приводят к заметному обострению международной напряженности. В военно-стратегическом измерении республиканцы дополняют доктрину «сдерживания» логикой потенциального ответного удара, который был органично закреплен в так называемой доктрине массированного возмездия, максимально использовавшей существовавшее на тот момент превосходство США в средствах доставки ядерного оружия. Доктрина была одобрена директивой Совета Национальной Безопасности (СНБ-162/2) в октябре 1953 г.^[3] «Мы живем в мире, в котором всегда возможны критические ситуации, и наше выживание может зависеть от нашей способности встретить эти кризисы», – утверждал в январе 1954 г. ключевой архитектор новой внешнеполитической концепции США госсекретарь Джон Фостер Даллес^[4].

Силовая составляющая в логике Вашингтона дополнялась совершенствованием блоковой политики, которая по замыслу ее создателей должна была привести к эффективной консолидации разномастных региональных союзников США в той или иной точке мира под единым флагом проамериканской ориентации во внешней политике.

Начиная с 1953 г. государственный секретарь США Даллес, названный современниками «пактоманом», выступал с серией инициатив в области военно-политического блокового строительства в ключевых сегментах биполярного мира, целью которых было противостояние масштабному советскому проникновению в каждой точке планеты. В течение 1953–1954 гг. Даллес предложил две крупные оборонные инициативы – организацию Ближневосточного командования и организацию Северного яруса обороны, в 1955 г. трансформировавшуюся в организацию Багдадского пакта. Обе структуры по замыслу Вашингтона должны были включить в свой состав прозападные государства Большого Ближнего Востока и сформировать систему коллективной безопасности в противостоянии советской угрозе.

Египет, самая густонаселенная страна арабского мира, обладающий стратегически важным положением на стыке североафриканского и восточно-средиземноморского сегментов Ближнего Востока, владеющий крупными портами в акватории как Средиземного, так и Красного моря, мог, как считали стратеги Госдепартамента и Пентагона, стать одним из ключевых союзников США в борьбе за доминирование на Ближнем Востоке.

Вашингтон намеревался подождать укрепления египетского режима в надежде, что новые лидеры проявят большее желание сотрудничать с Западом. Действительно, вопреки лозунгам, ранние контакты «Свободных офицеров» с американской стороной были благоприятными: Нагиб заявил на встрече с официальными представителями США, что желает партнерствовать со странами Запада по плану, предусмотренному моделью Ближневосточного командования в обмен на финансовую и военную помощь с их стороны^[5].

14 мая 1953 г. в Каир с рабочим визитом прибывает американская делегация во главе с государственным секретарем. В ходе переговоров с Даллесом Нагиб и Насер отмечают, что «египетский народ обеспокоен и напуган, когда слышит о ближневосточных пактах обороны с участием западных держав. Насер, в свою очередь, заявил, что Египту будет также трудно участвовать в проектах региональной защиты даже после английской эвакуации, так как общественное мнение встретит это как «замаскированную форму новой совместной обороны»^[6].

Серьезным фактором, в конечном итоге радикализировавшим внешнеполитическое поведение Египта и вовлекшим его в орбиту влияния СССР, стала победа Насера во внутриполитической борьбе в верхушке нового египетского руководства, которая с момента свершения Египетской революции не прекращалась ни на минуту. 25 февраля 1954 г. председатель Совета революционного командования Египта генерал Нагиб был смещен с поста и арестован. Вся полнота власти сосредоточилась в руках Насера, занявшего пост премьер-министра Египта.

В СССР после смерти Сталина в марте 1953 г. приход к власти группы Маленкова – Кагановича, а затем Хрущёва привел к постепенному обновлению внешнеполитического курса Советского Союза в отношении стран третьего мира. Под влиянием набиравшего силу Движения неприсоединения и роста волны антиколониализма в третьем мире на рубеже 1953–1954 гг. у советского руководства происходит постепенное изменение оптики восприятия национально-освободительных процессов на периферии биполярной системы. Не стал исключением в этом контексте и регион Ближнего Востока.

По сути, в этот же период действия Египта, который искал свое место, бесконечно лавируя и пытаясь получить попеременно помощь и от США, и от СССР для решения ключевой для Египта «суэцкой проблемы», обретают большую осознанность и начинают выглядеть все более антизападными по своему характеру. На региональном уровне Насер набирал все больший вес как панарабистский лидер, националист и нейтралист. Надежда увидеть «нового Ататюрка», которая возлагалась на Насера во властных кабинетах Белого дома, быстро развеялась в течение 1952–1955 гг.^[7]

Насер повышает ставки в диалоге с Москвой, обращаясь в июне 1954 г. с запросом о поставках советских вооружений. В ходе беседы с послом СССР в Египте Даниилом Семеновичем Солодом премьер-министр Насер «дал понять, что США предлагают Египту военную помощь, но ставят условия, которые Египет не может принять»^[8]. Уже в ходе июльской встречи советский посол Солод заверил премьера Насера, что «советское правительство было бы готово рассмотреть конкретные предложения египетского правительства» по вопросу поставок вооружений»^[9].

Прямой запрос на поставку советского вооружения был результатом наметившихся разногласий Вашингтона и Каира в понимании логики создания оборонных союзов с участием ключевых стран региона.

Проект Даллеса по созданию Северного яруса обороны объективно пересматривал существовавший на протяжении второй половины 1940-х – начала 1950-х гг. английский план радиальной обороны вокруг баз в районе Суэцкого канала (так называемое Большое кольцо), замещая его новой северной зоной стратегической обороны. Появившись как альтернатива Суэцкой системе обороны в регионе, план Даллеса ориентировался на региональные государства и тем самым проводил черту размежевания на два лагеря: формально прозападный и египетский (проникнутый духом арабского национализма). Будучи усиленным по воле американской стороны, это размежевание в дальнейшем станет почвой для роста нестабильности в регионе во второй половине 1950-х гг. В подтверждение этому министр иностранных дел Египта Мухаммед Фавзи заявил, что «все эти меры направлены против Египта»^[10]. Но точка зрения министра иностранных дел Египта не была выражением коллективного мнения правящей верхушки страны.

Ведя свою дипломатическую игру и используя противоречия в отношениях Вашингтона и Лондона, в марте 1954 г. премьер Насер сделал заявление, в котором подчеркнул, что он «склонен рассматривать новый турецко-пакистанский договор как положительный шаг на пути пресечения коммунистической угрозы в регионе»; вместе с тем Насер считал неактуальным для Египта включение в блок до тех пор, пока не будет решен вопрос о пребывании англичан на территории военных баз в районе Суэца^[11]. Согласно англо-египетскому соглашению 1936 г. независимое государство королевство Египет санкционировало возможность размещения на своей территории военного контингента войск Великобритании на срок в 20 лет – до 1956 г. – с возможностью дальнейшей пролонгации военного присутствия в результате переговоров.

Новый план Даллеса, еще не ставший политической реальностью, уже тогда обнажил все старые проблемы региона, к которым постепенно добавились и новые, главной из которой были растущие амбиции Египта на гегемонию в арабском мире.

План создания Северного яруса обороны нес новые элементы и для политики Великобритании в регионе. Во-первых, план Даллеса распространялся на «святая святых» внешнеполитической системы Англии, а именно на Британское Содружество. Испытывая и без того массу сложностей в послевоенных отношениях с бывшими доминионами и колониями, Англия столкнулась с неожиданным сюрпризом со стороны своего союзника по «англоязычному союзу» – США^[12].

И действительно, Соединенные Штаты, преследуя цель обороны и успокоения Ближневосточного региона, выбрали решение, которое грозило Великобритании невольным умножением проблем в рамках Британского Содружества, а также замораживанием англо-египетского противоречия по вопросу баз в районе Суэца. Забегая вперед, скажем, что это противоречие так и не было решено, и именно оно стало одной из причин Суэцкого кризиса 1956 г.

Для корректного понимания стратегических замыслов США рассмотрим тысячекилометровый радиус зоны охвата оборонного кольца с центром в районе Суэца – это зона Хартума (Судан), Стамбула (Турция), Басры (Ирак), Бенгази (Ливия), всего Восточного Средиземноморья и части Красного моря, т. е. Ближний Восток в его максимально широкой трактовке. Оборонные кольца, образованные Турцией и Пакистаном в качестве их эпицентров, суммарно покрывают территорию Будапешта, Днепра (Днепропетровска), Харькова, Волгограда (Сталинграда), Баку, Ташкента, Алма-Аты, бассейна р. Дон, р. Донец, р. Днепр, а также территорию Дели и Бомбея. Таким образом, большая часть территории покрытия – это стратегически важные нефтеносные и газоносные провинции СССР; эти же территории рассматривались Объединенным командованием начальников штабов (ОКНШ) США как зона начала советского проникновения на Ближний Восток^[13]. Очевидно, логика действий Даллеса в области создания оборонных блоков с участием ближневосточных игроков была сконцентрирована на биполярном противостоянии и создании угрозы Советскому Союзу. Проблема деградации постколониальной системы присутствия Великобритании на Ближнем Востоке вкупе со все меньшей способностью контролировать рост национально-освободительной тенденции в период до событий Суэцкого кризиса 1956 г. не являлись приоритетом для Вашингтона.

Будучи фактическим самоустранением от посредничества в решении англо-египетского спора путем его увязки с идеей построения коллективной оборонной организации, вариант решения проблемы, характерный для периода пребывания в Белом доме администраций Гарри Трумэна и Дуайта Эйзенхауэра, оставлял Великобритании лишь неоколониальные, «силовые» аргументы в борьбе с неуступчивым Насером.

План Даллеса стал отображением усиливавшейся биполярной логики, которую раньше всех смогли уловить сверхдержавы – США и СССР. Основная идея, которой руководствовались США, заключалась в том, что главной целью на данный момент была гарантированная защита региона от возможного коммунистического проникновения. Самым верным и одновременно простым для США решением стало образование блока на основе партнерских отношений с абсолютно лояльными и одновременно антикоммунистическими государствами Ближнего Востока и смежных с ним регионов. Эту точку зрения поддерживали члены комитета по международным делам в сенате Л. Смит (штат Висконсин) и В. Проути (Вермонт)^[14].

Даллес посчитал невозможным для США продолжать распутывать «арабский клубок» в то время, когда может состояться советское проникновение в регион, которое в итоге повлияет на мировой баланс сил в противостоянии капиталистической и социалистической систем.

Стремительное движение к Суэцкому кризису 1956 г.

Вторая половина 1955 г. показала, что весь Ближневосточный регион пришел в движение. Причиной тому было усиление внутрирегиональных трений и появление на карте региона принципиально нового игрока – СССР.

Какова была расстановка сил в регионе к середине 1955 г.?

Окончательно оформившаяся 3 ноября 1955 г. организация Багдадского пакта в составе Ирака, Турции, Великобритании, Пакистана и Ирана стала центром притяжения прозападных сил в регионе. Это побудило к активным действиям Египет, начавший проводить курс на построение альтернативной системы безопасности в регионе, противопоставляя себя в региональном масштабе Ираку.