Исходя из тезиса о «внутреннем» арабском фронте противостояния в регионе Насер приложил усилия к формированию союза государств, недовольных политикой создания Багдадского пакта. 2 марта 1955 г. делегации Египта и Сирии подписали договор о неприсоединении к Багдадскому пакту и об учреждении Арабского оборонного и экономического союза, который был дополнен 2 октября 1955 г. договором о военном сотрудничестве^[15]. В общих чертах сирийско-египетский пакт и оборонная организация, которая была образована на его базе, по структуре и целям походили на организацию Багдадского пакта^[16]. Уже 6 марта к действиям Египта и Сирии присоединилась Саудовская Аравия. Договоры ратифицированы 20 и 27 октября 1955 г. соответственно. 21 апреля был также подписан дополнительный договор о сотрудничестве между Египтом, Саудовской Аравией и Йеменом^[17].

Важно понять логику Насера в этом вопросе. В беседе с Генри Буроэйдом, послом США в Египте, Насер говорил, что, по его мнению, Арабский Восток должен быть един для борьбы с общим врагом – Израилем. Однако создание организации Багдадского пакта «внесло сумятицу» в ряды арабов Ближнего Востока, затронув глубинные течения внутриарабского противостояния. По мнению Насера, Багдадский пакт ослабил арабов Ближнего Востока, поэтому тройственное соглашение Египта, Сирии и Саудовской Аравии – это не мера по противопоставлению Ираку, а мера по устрашению Израиля. Другой аргумент Насера заключался в том, что Багдадский пакт концентрировал оборонные усилия на севере, однако юг Ближнего Востока, по мнению Насера, мог также стать зоной советского вторжения^[18].

Советский Союз действительно обыгрывал США на треке взаимодействия с Египтом. В июле 1955 г. руководство Египта приглашает советского представителя на празднование третьей годовщины Июльской революции. Москва делегирует туда руководителя Комитета по международным делам Верховного Совета СССР, главного редактора газеты «Правда» Дмитрия Трофимовича Шепилова. Обширный аналитический материал за подписью главы Отдела стран Ближнего и Среднего Востока МИД СССР Г.Т. Зайцева констатировал широкий спектр взаимных интересов СССР и Египта в области реализации проектов развития экономики Египта, привлечения новейших технологий и культурного обмена. Отдельным направлением сотрудничества, которое к середине 1955 г. находилось в зрелом состоянии, был вопрос поставок вооружений в Египет. «Египтянам был дан положительный ответ по этому вопросу, и в настоящее время идут переговоры о продаже Египту чехословацкого вооружения, производимого по нашим лицензиям», – резюмировал Зайцев. Демонстративное присутствие на торжественных мероприятиях в Каире видного представителя партийной элиты говорило о желании двух сторон показать вышедший на качественно новый уровень формат взаимодействия СССР и Египта.

Конкретным событием, убедившим руководство Египта в необходимости наращивания военного потенциала, стали вооруженные столкновения с войсками Израиля на территории подконтрольного Египту сектора Газа в сентябре 1955 г. В ходе боев египетские войска потерпели ряд поражений от вооруженных сил Израиля^[19], хорошо укомплектованных французской и американской техникой.

В итоге в сентябре 1955 г. между правительствами Чехословакии и Египта был подписан торговый договор о поставках хлопка из Египта. «Троянский конь» (именно так называли контракт в западной прессе того времени^[20]) фактически выступал прикрытием действительных целей контракта.

Договор о поставках оружия из стран социалистического лагеря нарушил монопольное право стран Запада на поставки вооружения в регион. Став следствием недальновидности Вашингтона в отношениях с некоторыми ближневосточными государствами и результатом конкретных шагов Насера, подписание контракта еще более дестабилизировало ситуацию в регионе, открыв путь к его стремительной милитаризации.

Для США это стало существенным ударом по их интересам в регионе. Фактически договор был первой реальной попыткой проникновения СССР на Ближний Восток, и это вызвало в Вашингтоне серьезную озабоченность^[21]. Примечательно, что «проникновение» произошло именно на юге Ближнего Востока, а не на севере, где США и Великобритания так тщательно прорабатывали план обороны.

Более того, СССР продемонстрировал гибкий и прагматичный курс в отношении страны, официально являвшейся одним из столпов Движения неприсоединения^[22]. Начало поставок оружия из Чехословакии объективно создало материальный базис для радикализации линии Насера в диалоге со странами Запада. Именно этого, судя по протоколам заседаний ЦК КПСС того периода, добивалось руководство СССР^[23]. Правдивость этого вывода доказал и ход событий Суэцкого кризиса 1956 г.

В этих условиях курс Вашингтона по отношению к Каиру начинает постепенно ужесточаться. В октябре 1955 г. Даллес готовит доклад для закрытого слушания в Госдепартаменте, в котором излагает свое видение дальнейшей политики США на Ближнем Востоке. В докладе говорилось, что текущая ситуация в регионе требует создания сфер влияния Великобритании и США, дабы более эффективно пресекать попытки советского проникновения. В качестве мер по «усмирению» Египта госсекретарь предложил организовать экономическую блокаду Египта, перекрыв экспортно-импортные каналы с Англией и Суданом^[24].

Одновременно с этим в Вашингтоне разрабатывался план конфронтации с Египтом – сирийско-египетский союз рассматривался как направленный откровенно против Багдадского пакта. Предвосхищая дальнейшее расширение сферы влияния Насера, в Госдепартаменте постановили, что усилия США должны быть направлены на удержание Иордании и Ливана в сфере влияния Запада^[25].

24 октября 1956 г. военное давление Израиля на западном берегу реки Иордан вынуждает короля Хусейна заключить военный пакт с Египтом и Сирией. Вхождение Иордании в проегипетский лагерь окончательно зафиксировало существование двух противостоящих группировок государств на территории Ближнего Востока. Следует рассматривать события Ближневосточного кризиса 1956–1958 гг. в региональном ракурсе через призму существования внутрирегиональных трений. Именно их наложение на генеральный конфликт биполярного мира превращало его в конфронтацию с широким участием сторон.

Гарантируя большую безопасность страны посредством закупки вооружений у государств Восточного блока в конце 1955 г., Насер решил обеспечить экономический подъем страны. Ключом к этому было давно запланированное строительство Асуанской гидроэлектростанции на Ниле. Стоимость проекта оценивалась в 1,3 млрд долларов, и без внешней финансовой поддержки Египет был неспособен решить эту задачу.

На предварительном этапе Вашингтон выразил желание участвовать в финансировании строительства Асуанской плотины, выделяя, наряду с Великобританией (14 млн долларов) и МБР (200 млн долларов), сумму в 56 млн долларов. Однако затем последовал резкий отказ. Это решение американцы объяснили тем, что египетская экономика слишком слаба, чтобы осуществить такой проект. Реальные причины отказа в финансировании можно усматривать в том, что конгрессмены от южных штатов были резко против финансирования проекта, так как это невольно подорвало бы их позиции на мировом рынке хлопка^[26]. Вторым фактором стало дипломатическое признание коммунистического Китая, о котором официальный Каир заявил 16 мая 1956 г. Третья причина – уверенность Вашингтона в том, что в случае одностороннего отказа Вашингтона СССР все равно не станет выступать в качестве кредитора проекта, а это в итоге вынудит Насера вернуться к начальным условиям, однако тогда Вашингтон уже сможет навязать Каиру гораздо более жесткие требования, пользуясь безвыходностью ситуации.

26 июля 1956 г. египетское правительство издало декрет о национализации Суэцкого канала. До национализации Суэцкий канал эксплуатировался Всеобщей компанией Суэцкого морского канала, 41 % акций которой принадлежал Великобритании, а 52 % – Франции. Формально Египет получал прибыль в размере 15 % общего числа доходов. Согласно декрету от 26 июля были заморожены банковские счета, наложен арест на транспортные суда, работники компании автоматически переходили в подчинение египетскому правительству и продолжали исполнение своих обязанностей. В документе регламентировался также процесс выплаты компенсаций сторонам. Заметим, что в документе ничего не говорилось о том, что египетская сторона закрывает Порт-Саид для свободного прохождения судов стран мира^[27].

Реакция западных стран не заставила себя ждать. В тот же день правительства Великобритании и Франции объявили акт национализации незаконным. Правительство США присоединилось к ним на следующий день^[28].

Столь быструю и резкую реакцию западных стран легко объяснить. Насеру не могли простить «коварство», с которым он объявил о национализации канала именно в тот момент, когда последние отряды английских войск покинули базы в зоне Суэцкого канал согласно англо-египетскому договору октября 1954 г., и нарушил положения договора 1888 г. о свободе пользования каналом^[29].

Но гораздо важнее экономический аспект проблемы. Суэцкий канал являлся важнейшей транзитной артерией между Европой и Азией. Англия была главным клиентом компании Суэцкого канала, и в 1955 г. на ее долю пришелся 21 % танкерных тоннажных сборов, 45 % сборов за нетанкерный тоннаж и 28 % чистой вместимости тоннажа зарегистрированных перевозок^[30]. В абсолютных цифрах на долю Великобритании приходилось от 9 до 10 млн ф. ст. от общих сборов пошлины (в тот год они равнялись 32,5 млн ф. ст.)^[31].

На момент национализации через канал проходило до 1/6 всех торговых судов мира ежедневно. Путь через Суэц позволял кораблям стран Западной Европы, идущим в Индийский океан и страны Юго-Восточной Азии, проходить на 4900 миль меньше, нежели в случае огибания всего Африканского континента, – это экономило время и уменьшало издержки. До 65 % (т. е. 67 млн тонн) нефтяных поставок из района Персидского залива, Красного моря и Адена проходило именно через Суэц. На 1955 г. 85 % энергопотребления Великобритании было обеспечено нефтью Кувейта, шедшей транзитом через Суэцкий канал^[32]. Положение усугублялось и тем, что экспортная труба ближневосточной нефти из Ирака, идущая на Запад и пропускавшая 860 тыс. баррелей нефти ежедневно, проходила по территории Сирии. После свержения режима Адиба аш-Шишакли в 1954 г. новое пронасеровское сирийское руководство не раз заявляло о возможности перекрытия экспортной трубы в случае оказания на Египет и его союзников военного давления.

Альтернативным источником экспорта энергоресурсов с Ближнего Востока стала экспортная труба, шедшая в Средиземноморье из Саудовской Аравии. При всей лояльности Западу режима Саудитов размеры ежегодных нефтяных поставок в 325 тыс. баррелей не могли компенсировать объемы, шедшие на Запад из Ирака^[33]. Экспортерами нефти были и другие страны Персидского залива. Иран и Кувейт ежедневно отправляли на Запад от 1 млн 300 тыс. до 2 млн баррелей нефти, которые шли танкерным транзитом по Суэцкому каналу. Цифры говорят о том, что проблема энергозависимости стояла остро именно потому, что транспортировочные магистрали становились самой уязвимой стороной Запада в противостоянии с насеризмом^[34].